— Все сказала?

— Все.

— Тогда вперед. Желательно молча.

Срываюсь с места, презрительно фыркнув, едва не рычу, услышав, что иду не в ту сторону. Черт, почему ему так нравится издеваться надо мной? Неужели мужчины в его возрасте не должны быть…я не знаю…более серьезными?

А в компании Рината приходится отбиваться от издевательств, у которых конца и края не видно.

На стоянке он забирает ключи у охранника, опять велев мне постоять в стороне, и «любезно» открывает для меня пассажирскую дверь, не забыв при этом ладонью приложиться к моей попе, когда я забираюсь в автомобиль.

Ринат сразу включает печку, регулирует потоки теплого воздуха, чтобы основная масса попадала на замерзшую меня. Не знаю, с какого возраста он закаляется, но выглядит так, будто вот эта тонкая черная футболка действительно защитила его на улице от собачьего холода.

— В аптеку, — напоминаю о нашей общей маленькой проблеме, которую нужно решить в срочном порядке.

— Да помню я, — огрызается, дергая рычаг передач.

В первой аптеке не оказывается нужных таблеток.

Я чуть ли не слезно умоляю Рината поискать еще одну, он тяжело вздыхает, припоминая, что было бы легче все-таки незаметно меня прикопать где-нибудь.

Только в третьей сонная девушка продает мне все необходимое под недовольное мужское бурчание.

— Зачем тебе презервативы, Ина? — спрашивает, когда мы оказываемся снова в машине, и я вываливаю себе на колени содержимое небольшого пакета, чтобы проверить все еще раз.

— Они не для меня. Ты ведь все равно будешь пользоваться моим телом. Хотя бы не придется после есть всякую химию.

— Вынужден тебя разочаровать, маленькая, эти на меня не налезут.

— Что?..

— Ну ты бы хоть размером поинтересовалась, они разные вообще-то продаются. Обычные мне не лезут.

Боже, он и здесь отличился.

В дороге я отключаюсь, скинув кроссовки и подтянув ноги под себя. Уютно устраиваюсь на сиденье, подложив под голову два капюшона, чтобы не биться виском о холодное стекло, и закрываю глаза, полностью доверившись плану Рината.

Очухиваюсь, только когда мы въезжаем в поселок с деревянными одноэтажными домиками. Бегло осматриваюсь по сторонам, ерзая, спуская ноги и потягиваясь. У меня затекло все тело из-за скрюченной позы, и сейчас больше всего хочется вытянуться во весь рост.

— Приходи в себя, Инь. Тебе еще минет делать, — усмехаются справа от меня.

— Сейчас?

— Тачка слишком маленькая, прямо сейчас не получится. Часика через два, сразу после бани.

— Я не буду.

— Продолжай и дальше так думать.

Ринат опускает руку на мое колено и ведет выше. Сжимает пальцы на внутренней стороне бедра, никак не реагируя на мои варварские попытки оторвать его лапищу. Я же, между прочим, пускаю в ход ногти и оставляю на его коже не особо приятные красные полосы и лунки, когда специально надавливаю слишком сильно, до упора на слабые места.

Ничего не работает.

— Никуда от меня теперь не денешься. Делать в этой глуши нечего, так что будем коротать время единственным доступным способом.

— Не собираюсь принимать участие в этом ужасе, — шлепаю по его руке, но и это не действует.

— Ужасе? Ты меня с кем-то путаешь, девочка. Раздвинь ножки, не упрямься, — растопыривает пальцы сильнее, и два из них оказываются слишком близко к моей промежности.

Ринат ведет машину на маленькой скорости, поэтому следующий за его грязными словами удар выходит слабым. Меня чуть заваливает вперед из-за резкого торможения, я слышу банальные ругательства с водительского сиденья и пытаюсь рассмотреть что-то через лобовое стекло.

— Все номра…нольно…норма… — раздается впереди.

Открыв дверь, Ринат покидает автомобиль, направившись к пьяному мужчине, которого мы чуть серьезно не сбили.

— Мужик, ты как?

— Еб твою мать, Любка меня пошерит…порешит… — в свете фар можно разобрать, как он раздосадовано оттягивает на коленях спортивные штаны. — В дерьмо угодил.

Ринат протягивает ему пятитысячную купюру, и я не уверена, что сейчас горит ярче — фары или глаза этого пьяницы.

До слегка покосившегося домика мы доезжаем спокойно, без новых происшествий. Выбираюсь из машины, разминаю ноги, вытянув их по очереди перед собой. Ринат толкает ворота и загоняет потрепанный седан на участок, пока я пинаю носком кроссовка какой-то сорняк.

Меня пропускают в дом, но я успеваю сделать лишь шаг вперед, как Ринат уже прижимается ко мне сзади, сбросив сумку со своего плеча на пол.

Его руки забираются сразу под две толстовки, я взвизгиваю, потому что пальцы у него ужасно холодные.

— Давай по-быстрому, маленькая? — шепчет мне на ухо, прикусывает мочку, в то время как его ладонь, минуя резинку штанов, накрывает лобок.

— Нет, нет, нет… Отпусти.

Вместо этого второй рукой Ринат накрывает мою грудь. Гладит, сжимает сосок, из-за чего он твердеет еще сильнее. Он вжимается в меня бедрами, подталкивает вперед.

— Диван видишь? Давай к нему, — хрипит в шею, зубами кожу царапает.

— Ты же сказал…после бани…

— После нее ты мне отсосешь. Там уже можно будет развлечься по полной. Не сопротивляйся, малышка. Тебе просто нужно встать раком и выпятить попку, остальное я сделаю сам.

Пытаюсь укусить ладонь Рината, которой он затыкает мне рот. Уничтожает все мои протесты, забирается свободной рукой под резинку штанов, сдергивая их вниз.

Путаюсь в собственных ногах, едва не падаю на пол. Вместо этого мои колени упираются в мягкий поскрипывающий диван, руками я хватаюсь за спинку, чтобы не полететь в нее носом, когда Ринат надавливает на крестец, вынуждая прогнуться навстречу выпуклости в его паху.

— Тише, зубастик, — горячим языком по шее, вверх, к чувствительному месту за ухом. — Постарайся не откусить мне пальцы, я как-то уже привык к ним.

— Выпусти меня!.. Ты обещал, — новая попытка сопротивления не оборачивается ничем хорошим для меня.

Только по ягодице прилетает тяжелой ладонью. Так ярко и остро, что дыхание перехватывает и хочется посильнее сжать бедра, потому что между ног пролетает горячий спазм.

— Какая разница, Инь? — продолжает шептать на ухо, стаскивая на этот раз мои трусы. — Все равно это случится. Раньше или позже — не имеет значение.

— Для меня имеет! — взвизгиваю, ощутив давление пальцев на увлажнившихся складках.

Это все так жутко неправильно. Я злюсь на свое же тело из-за реакций, которые не поддаются контролю. Мне не нравится такой агрессивный животный напор Рината, все его грязные слова, слишком пошлые ласки. Не нравится…

— Хва-атит…

Впиваюсь ногтями в спинку, едва не вспарывая ткань на ней. Тяжелый напряженный член ложится точно в ложбинку между ягодиц, раздражая нервные окончания тугого колечка мышц.

Ринат наваливается на меня, как минимум, половиной своего веса. Мнет грудь, выкручивает соски, пощипывает их до сладкой боли. Он срывает с меня сначала одну толстовку, я путаюсь в рукавах, но в ход идет уже вторая.

Остаюсь обнаженной по пояс. За горло Ринат притягивает меня к накачанным мышцам. Заставляет прижаться спиной к его широкой груди.

Вторая ладонь невесомо оглаживает талию, устремляется вниз к манящей развилке.

Я вскрикиваю, когда он задевает клитор пальцами. Легкое касание, а у меня перед глазами едва ли не фейерверки.

— Что теперь скажешь, маленькая? По-прежнему не хочешь?

— Н-нет… — упрямо, сжимая зубы на нижней губе до крови.

Не признаюсь ему. Не сдамся. В этот раз все не будет та легко.

— М-м-м… — мычу, когда нажим внизу усиливается.

Я зажата в тисках, не вырваться. Пальцы Рината ласкают меня между ног, растирают по коже вязкую выступившую смазку. Ее так много, что я чувствую холодок на внутренней поверхности бедер.

Ужасно смущаюсь из-за своих реакций. Стоит ему оказаться рядом, как я теплой карамелью растекаюсь. Плыву от властных глубоких поцелуев, из груди весь воздух выбивает, когда возле уха раздается грубое рычание, а чужие бедра толкаются вперед.