– Я начала активно заниматься английским в период карантина, когда постоянно сидела дома и нечем было заняться. К тому же для поступления требовалось сдать экзамен для подтверждения высокого уровня владения английским языком.

– А почему Япония? – сказала Ран.

– Не знаю, наверно, потому что меня покорило искусство эпохи Эдо. Линия… Японские художники, во-первых, умеют создавать объём при помощи линии, в то время как европейские мастера будто бы разучились это делать. Во-вторых, сама по себе линия у тех же японских граверов такая выразительная, свободная и упругая. Такая, какой она будет только в искусстве модерна, а модерн я обожаю! Пока Европа на протяжении нескольких веков лихорадочно примеряла на себя различные стили, а в XIX веке выдохлась и, как старуха, лишь ностальгировала по своему прекрасному прошлому, Япония будто уже в XVII веке вошла в эпоху модерна. Да и сама по себе японская культура мне очень нравится. Нравится традиционная одежда, еда, музыка, манга и аниме в конце концов. У меня к вам тоже встречный вопрос: почему вы выбрали именно этот факультет? Ведь сейчас, думаю, гораздо прибыльнее быть тем же художником-аниматором.

– С детства мне нравилось шить. В университете на нашем факультете, судя по учебному плану, нас также будут обучать основам ткачества, изготовлению парчи и росписи по ткани. В будущем я хочу создать свой бренд одежды, при этом используя традиционные технологии.

– Я просто не люблю аниме, поэтому и не горю желанием стать аниматором, несмотря на прибыль, – признался Чикао.

– Удивительно слышать такое! – изумился Акира.

– Да, прикинь, не все японцы любят аниме! Мне не нравится то, что большинство персонажей там выглядят нереалистично. Не нравится, что художники пытаются подогнать дизайн героев под европейские стандарты красоты, а порой рисуют их с глазами розового, алого или ядовито-зелёного цвета, даже когда этого, казалось бы, не требуется. Да, понятно, что это условности, но всё же… Конечно, я не говорю о фэнтези, мистике или фантастике, где есть вампиры, феи и так далее. Просто выходит так, что персонажи в японской анимации не похожи на японцев от слова совсем. Да и конкуренция в этой индустрии довольно высока. Единственное, что меня привлекает в аниме – это пейзаж. Ну и еда! Это там действительно красиво!

– А может тебя волнует то, что девушки всё чаще предпочитают 2D-парней настоящим? – ухмыльнувшись, спросил Тадао.

– Ну да, и это тоже!

– А вот я люблю аниме и мангу, – ответил Акира. – К тому же они, хоть это и не совсем очевидно, берут своё начало как раз-таки в традиционном искусстве.

– Да ты вообще на отаку похож. Наверно, у тебя весь дом завален мангой и видеограми! – ответил Тадао.

– А почему ты решил поступить сюда? – спросила я у него.

– Так хотели мои родители, точнее, мама. Она любила рисовать, хотела стать художницей, но её способностей оказалось недостаточно.

Говоря это, Тадао заметно погрустнел. Возможно, желание его матери реализовать собственные амбиции через ребёнка ухудшило их отношения. Но спрашивать о таком в первый день знакомства было по крайней мере неприлично. Вместо этого я поинтересовалась:

– А чем бы ты сам хотел заниматься?

– Сам не знаю… Мне всего восемнадцать лет. Некоторые люди до конца жизни не могут найти занятие по душе. Что уж говорить о тех, кто только окончил школу? Не знаю, как в России, но в Японии большинство выпускников старшей школы вынуждены делать выбор: в какой вуз поступать и на кого учиться. И это несправедливо! По сути, ты ещё ничего не знаешь об этой жизни, но уже должен принимать такие взрослые решения.

Я не нашлась, что ответить. Тадао говорил правду. Некоторые из моих одноклассников тоже не знали, где хотят учиться и уж тем более кем работать. Мне повезло, сама я с подобной проблемой не сталкивалась.

– Попробуй хотя бы доучиться до конца первого семестра. По сути, это не так уж и много, всего четыре месяца. Может, тебе понравится здесь, – ответила Ран. – Тем более ты прекрасно рисуешь! Не надо пытаться зарыть свой талант в землю раньше времени!

В её словах был смысл, но последняя фраза показалась мне лишней. Когда человек талантлив в том, чем не хочет заниматься – это трагедия. Но можно ли вообще быть талантливым в том, что тебе реально не нравится? Ситуаций, когда человек любит то, в чём у него нет способностей, я встречала много, но чтобы наоборот… Возможно, случай с Тадао стал бы первым, однако это покажет время.

Большая перемена подходила к концу. Настала пора возвращаться в здание.

Занятия закончились ближе к шести часам вечера. Я, Чикао и Ран решили остаться в той аудитории, где проходили пары по рисунку. Для чего, как вы думаете? Правильно, чтоб порисовать ещё! Тадао вернулся в общежитие, Акира поехал домой.

Первые полчаса в аудитории только слышался звук, издаваемый карандашом, когда он соприкасается с бумагой. Я люблю этот звук! По нему всегда можно понять, какую линию или какой вид штриховки использует рисовальщик, насколько сильно рука его давит на карандаш. Тишину решила прервать Ран:

– Мне жаль Симидзу. Как вы думаете, он останется с нами до конца?

– Эх, надеюсь, что да. Может, ему здесь настолько понравится, что он изменит своё отношение к рисованию в принципе? – ответил Чикао.

– Честно говоря, мне кажется, что такое маловероятно, – усомнилась я. – Если тебя заставляют заниматься из-под палки чем-то, то не стоит рассчитывать, что тебе это когда-нибудь понравится.

– Думаю, что всё-таки он полюбит искусство. Пусть не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Если даже он не станет художником, то, возможно, захочет быть архитектором, дизайнером, искусствоведом в конце концов. Иначе Бог не наделил бы его таким талантом, – сказала Ран. Её рассуждения заставили меня задуматься, хоть в Бога я и не верила.

Примерно в восемь вечера к нам зашёл Ёсикава-сан.

– Ребята, вы почему ещё здесь? Пары у вас давно закончились. Время видели? Университет скоро закроется. Идите домой, уже поздно.

– Я живу в общежитии, мне недалеко идти, а в комнате рисовать не очень комфортно, – призналась Ран.

– Я доеду на такси в случае чего, – ответил Чикао.

– Я тоже живу недалеко отсюда, – сказала я.

– Ты не живёшь в общежитии? – спросил сенсей.

– Нет, я снимаю квартиру поблизости.

– Ого! Ну ладно, смотри, осторожнее там. Может, Кикути тебя проводит, если что? А то на улице совсем стемнеет к тому моменту, как вы соберётесь выходить.

– Спасибо, в этом нет нужды, я сама дойду.

– Ладно. Тогда всем до свидания!

После этого Ёсикава-сан быстро ушёл, махнув рукой и улыбнувшись нам на прощание.

– Инна, тебе не будет страшно идти одной? – спросила Ран.

– Нет, не страшно.

– А одной в квартире тоже не страшно?

– Нет, совсем наоборот. Я давно мечтала жить отдельно от родителей одна. Жаль только, что квартира съёмная и питомца там не заведёшь. Сакамото, а тебе что, не нравится общежитие? Просто ты сказала, что тебе некомфортно там рисовать.

Я решила обращаться к ребятам по фамилии, как это принято в Японии при общении с почти незнакомыми или не очень близкими людьми. Для японцев называть человека по имени означает перейти на другой уровень отношений. Я же предпочла, чтобы одногруппники с самого начала обращались ко мне по имени, потому что обращение по фамилии звучало как-то грубовато. К тому же у меня получалось выстраивать нужную дистанцию в отношениях с ними. Никто из ребят и подумать не мог о том, что, называя меня по имени, можно стать ближе ко мне.

– Нет, мне нравится наше общежитие. Мы живём в комнатах по два человека. Там уютно и спокойно, прям как дома. А дома надо отдыхать, а не рисовать.

– А соседка тебе попалась нормальная? – вмешался Чикао.

– Ну, да…

Ран как-то замялась. Очевидно, что она не хотела отвечать на этот вопрос. Её ответ меня насторожил. Оправдание Ран показалось мне неправдоподобным. Предложить ей приходить ко мне и рисовать в квартире? Нет, не пойдёт. Предложить помощь в случае чего? Тоже нет, мы не настолько близки, да и излишним альтруизмом я не страдала. Ран мне сразу понравилась, но мне не хотелось допускать кого-либо в своё личное пространство. Я решила сменить тему: