Сообщение о том, что ханьские послы редко бывали в Уишаньли, все же дает основание полагать, что сведения о нем при дворе Хань были получены именно от этих редких послов и в целом заслуживают доверия. Сообщение же о том, что послы в Уишаньли шли от Янгуань по южному, прикуньлуньскому пути и затем на юг, согласуется с сообщением в описании царства Пишань, лежавшем на южном пути, о дороге из него на юго-запад в Цзибинь и Уишаньли и доказывает, что ханьские послы ходили в Уишаньли через Цзибинь и, видимо, в один и тот же период, что и в нее, т. е. при Сюань-ди (73–49) и Юань-ди (48–33).
Поэтому сообщение в описании Уишаньли о местонахождении его к западу от Цзибинь, полученное от послов, лично побывавших в нем, в его столице, представляется более достоверным, чем сообщение в описании Цзибинь о том, что Уишаньли расположено к юго-западу от нее.
Поскольку Цзибинь лежала к юго-востоку от Большого Юэчжи и к востоку от Уишаньли, получается, что Уишаньли находилось к югу от Большого Юэчжи. Однако в описании Уишаньли к северу от него указано царство Бутао, которое, следовательно, лежало между ним и Большим Юэчжи на севере. Описания Бутао в «Хань шу» нет, как и других упоминаний о нем. Это позволяет предположить, что Бутао было маленьким царством, подвластным, возможно, Уишаньли, где о нем и услышали ханьские послы.
Западными соседями Уишаньли в его описании названы Лигань (Рим) и Тяочжи, подвластная Аньси (Парфии). О соседстве же его с Аньси сказано так: «Повернув [от столицы Уишаньли] на север, а потом на восток, достигаешь Аньси». Согласно этому сообщению получается, что Аньси находилась к северо-востоку от Уишаньли. Но этому противоречит сообщение в описании Аньси о том, что она расположена к западу от Уишаньли и Большого Юэчжи и к востоку от Тяочжи (ХШ, гл. 96/1, с. 3889, 3890). Очевидно, что в описании Уишаньли вместо иероглифа си — «запад» — ошибочно написан иероглиф дун — восток.
Сопоставление этих и рассмотренных выше сведений о взаиморасположении Аньси, Уишаньли, Большого Юэчжи и Канцзюй доказывает, что владения Аньси в I в. до н. э. простирались от царства Канцзюй на севере до Уишаньли на юго-востоке и соседствовали с Большим Юэчжи на всем протяжении его западной границы и что южным соседом Большого Юэчжи было большое царство Уишаньли.
Точнее определять местоположение Уишаньли помогает маленькая фраза в его описании о том, что в нем «земли травянистые и равнинные», а также данные, характеризующие его как земледельческую страну. Но к западу от Цзибинь, находившейся в Северной Индии, и к юго-востоку от Аньси с ее столицей у Ашхабада равнинный рельеф наблюдается только в Северном Афганистане между Амударьей и предгорьями Гиндукуша, т. е. в Южной, левобережной, Бактрии.
Однако ханьские послы, побывавшие в Уишаньли, вообще не упомянули, судя по описанию, о какой-либо протекавшей здесь реке. С нашей точки зрения, это объясняется, видимо, тем, что столица царства находилась на значительном удалении от Амударьи, а ханьские послы далее его столицы никуда не ходили, ведь «здесь южная дорога кончалась». А любознательностью, как Чжан Цянь, они явно не отличались, что доказывает полное отсутствие сведений о Бутао, северном соседе Уишаньли, и даже упоминания о южном соседе.
Изложенное, полагаем, свидетельствует о том, что Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело только Северной Бактрией до Амударьи. Южная же Бактрия к югу от этой реки, возможно, даже еще раньше стала частью большого царства Уишаньли, тяготевшего к Цзибинь, с которой у него и деньги были одинаковыми.
Итог нашего исследования, по данным «Хань шу», вопроса о протяженности владений Большого Юэчжи в I в. до н. э. представлен для наглядности в виде схемы его взаиморасположения с соседями.
Определив местонахождение Большого Юэчжи в I в. до н. э. и установив, в окружении каких царств оно оказалось, можно, исходя из характера их взаимоотношений, определившегося в конце II в. до н. э., и некоторых известных фактов их истории I в. до н. э., представить в общих чертах его внешнеполитическое положение в этом веке.
У-ди, узнав по возвращении своих послов, отправленных в середине 99 г. до н. э. в царства, расположенные к западу от Давань, и, значит, в Большое Юэчжи, о том, что оно завладело Дася и стало огромным царством, понял, что его геополитический план подчинения царств этого региона влиянию Хань рухнул, и прекратил с ними дорогостоящие посольские отношения, которые Хань так и не возобновила до конца своего существования (25 г. н. э.), хотя после 60 г. до н. э. весь Западный край (Восточный Туркестан) и все пути через него в царства к западу от Давань оказались под ее полным контролем, а в 53 г. до н. э. окончательно распалась держава Сюнну, ближний и главный враг ее.
И судя по тому, что ханьские послы, три-четыре раза в течение этого века побывавшие в Давань, ничего нового о ней и ее западном соседе Большом Юэчжи не сообщили, что вряд ли было бы возможно, случись там чрезвычайные события, можно заключить о стабильности ситуации в I в. до н. э. в Большом Юэчжи и вокруг него.
И это понятно. В стабильности было заинтересовано прежде всего само Большое Юэчжи. Как только это централизованное кочевое царство завладело многонаселенной земледельческой страной Дася и большая часть юэчжей переселилась туда, перед правителем его, надо полагать, сразу же встали сложнейшие неотложные задачи: обеспечить мирное вживание юэчжей-кочевников в среду бактрийцев-земледельцев и организовать централизованное управление бывшей Дася, долго пребывавшей в состоянии политической раздробленности.
А для этого нужен был длительный и прочный мир на внешних рубежах, что и заставляло, полагаем, не одно поколение правителей Большого Юэчжи избегать осложнения отношений с соседями.
Завладев на рубеже 100–99 гг. до н. э. богатой Дася, Большое Юэчжи могло, казалось бы, легко покорить издавна враждебную ему сравнительно небольшую Давань, ослабленную к тому же поражением в войне с Хань 104–101 гг. до н. э. Но вставал вопрос о реакции на это со стороны Хань, ставшей как бы покровителем побежденной Давань. Два похода ханьских войск в Давань, дошедших в 101 г. до ее столицы г. Эрши, оказавшегося теперь недалеко от границы Большого Юэчжи, убедительно говорили о реальной возможности вторжения этой империи. Потому-то Большое Юэчжи, овладев Дася, сразу же поспешило продемонстрировать свое миролюбие по отношению и к Хань, и к Давань, повелев пяти своим северным сихоу принимать и обеспечивать продовольствием следовавших через Давань ханьских послов.
Кроме того, нападение на Давань непременно осложнило бы отношения с северным соседом — Канцзюй, выступившим союзником ее в войне с Хань. И Большое Юэчжи предпочитало сохранять и впредь давние дружественные связи с этим царством кочевников, имевшим сильное войско. Это очевидно из того, что Канцзюй, несомненно, благодаря дружбе с Большим Юэчжи, делавшей его южные рубежи безопасными, значительно расширил в I в. до н. э. свои владения (Боровкова, 1989, с. 63–66), о чем свидетельствует и увеличение численности его войска, а значит и населения, по сравнению с концом II в. до н. э. на треть, с 80–90 тыс. до 120 тыс. человек (о Канцзюй I в. до н. э. см.: Боровкова, 2000, гл. 12, с. 381–409).
Стабильности внешнеполитического положения Большого Юэчжи в I в. до н. э. способствовала и ситуация у его могущественного западного соседа — Аньси (Парфянского царства). В начале века оно продолжало на западе борьбу против селевкидов, в 80–60-е годы до н. э. отражало натиск переживавшего тогда пик своего могущества Армянского царства, возглавляемого Тиграном II Великим (95–56). Когда же в 64 г. до н. э. Рим уничтожил последних потомков селевкидов в Сирии, ставшей его провинцией, Парфия, завладевшая к тому времени всей Месопотамией до Евфрата, стала граничить с ним. И до того непростые отношения с Римом теперь резко обострились. Дважды пришлось парфянам отражать вторжение римских войск, возглавляемых Крассом в 53–51 гг. и Антонием в 37–35 гг. до н. э. Так что Парфия изолировала Большое Юэчжи от античного мира, и там ничего не знали об этом царстве. Только после того как император Август (27 г. до н. э. — 4 г. н. э.) установил в 20 г. мир с Парфией и между ними стали развиваться политические и торговые связи, ситуация изменилась. В Рим прибыли посольства из Индии (Светоний, 1990, с. 46) и в 13 г. н. э. посольство из Бактрии (Массон М., 1950, с. 40), от которых и дошли до Страбона сведения о том, что тохары и три других племени кочевников, пришедшие с северного берега Яксарта (Сырдарьи), завладели Бактрией, т. е. о том, что юэчжи, жившие к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), завладели лежавшей к югу от нее Дася (Бактрией).
