«Сначала (тригарты) должны были в седьмой лунный день, после полудня, захватить огромные стада скота, и уже после, когда те (стада) будут доставлены нам, мы на восьмой лунный день, при восходе солнца, снова (должны были увести остальной скот). Но те, (кто увел) скот, или не могут обнаружить (нас), или, может быть, побеждены (противником). Или же, перехитрив нас, они собираются заключить союз с царем матсьев. Или, настигнув их,[306] царь матсьев вместе со своими подданными и со всем войском приближается (сюда), чтобы сразиться с нами. Или некий их предводитель, отличающийся могучей силой, приближается сюда, чтобы победить нас, или же это, может быть, сам царь матсьев. Но появился ли это царь матсьев или же Бибхатсу, мы должны все сразиться (с ними) — таково было заключенное между нами условие. А почему же эти первейшие воины герои, сражающиеся на колесницах, Бхишма, Дрона и Крипа, Викарна и сын Дроны, стоят в это самое время на своих колесницах, все смущенные душою? Теперь нет ничего лучше битвы! Поэтому следует решиться. Кто (из нас) во время сражения посмеет вернуться (охваченный страхом) в Хастинапур,[307] если даже стада скота похищены у нас самим богом, держащим громовую стрелу,[308] или же Ямой? Ведь кто же из пехотинцев, пронзаемых (моими) стрелами, рассеявшись в густом лесу, может остаться в живых, если это сомнительно даже для спасения конницы? Не взирая на (советы) наставника, следует определить свой образ действий.

«Ведь он знает намерения (пандавов) и поэтому запугивает нас. Я замечаю у него чрезмерную привязанность к Арджуне. И в самом деле, едва завидев Бибхатсу, приближающегося (сюда), он уже восхваляет его. Нужно сделать такие приготовления, чтобы войско наше не было расколото. Нужно предпринять такие действия, чтобы наше войско, оказавшись вне пределов своей страны в период жары и находясь в дремучем лесу, не попало во власть врага и не поддалось смятению. Как можно восхвалять врага, услышав лишь ржание его коней? Кони ржут всегда — и когда стоят, и когда идут. Точно так же всегда дуют ветры и постоянно проливает дождь Васава. И раскаты грома слышатся тоже часто. Что же должен сделать Партха и почему его следует прославлять? Если же не так, то (все это Дрона говорил) только из желания (сделать добро Арджуне) или же из ненависти, или исключительного гнева по отношению к нам.

«Наставники сострадательны (ко всем существам), мудры и способны распознавать зло, но когда возникает великая опасность, с ними никогда не следует совещаться. Произнося различные речи в сверкающих дворцах, в собраниях и других общественных местах, ученые появляются на своем месте. Совершая множество чудес в собрании, ученые блистают (своим искусством владеть) луком с помощью чудодейственных заклинаний. В знании слабых сторон других, в суждениях о поступках людей, в выявлении недостатков при изготовлении пищи ученые в своей сфере. (Но тут), пренебрегши (мнением) ученых, восхваляющих достоинства врагов, следует определить такой образ действий, чтобы враг мог быть уничтожен. Пусть скот отведут (в безопасное место), пусть войско построят в боевом порядке и пусть дозорные будут расставлены там, где мы должны будем сразиться с врагами».

Так гласит глава сорок вторая в Виратапарве великой Махабхараты.

Карна сказал:

Я замечаю, что все эти многолетние (старцы) словно перепуганы и повергнуты в смятение, ибо все они своими помыслами отвратились от битвы и нерешительны. Если это явился царь матсьев или Бибхатсу, я отражу его (натиск), подобно тому как берег (сдерживает разбушевавшееся) обиталище Макаров.[309] У летящих прямых стрел, выпущенных из моего лука, подобных ползучим змеям, не бывает отклонения (от цели). Выпущенные мною, ловкоруким, стрелы с золотым основанием и с хорошо отточенными остриями покроют Партху, подобно тому как саранча (покрывает) дерево. Пусть от (ударов) тетивы, туго напрягаемой оперенными стрелами, о кожаные нарукавники раздается звук, подобный грохоту двух барабанов. Ведь Бибхатсу провел в аскетическом самоуглублении (последние) восемь да еще пять лет, и он нападет на меня уже с некоторой неуверенностью в битве. Став (теперь) лицом, достойным уважения, подобно брахману, наделенному добродетелями, сын Кунти получит (в ответ) ливни стрел, выпущенные мною тысячами.

Это могучий стрелок из лука, прославленный в трех мирах. Но я тоже, о превосходнейшие из рода Куру, ничем не хуже Арджуны. От летящих повсюду золотых стрел, оснащенных оперением стервятника, пусть небосвод сегодня кажется усеянным светлячками. Убив в сражении Арджуну, я отдам сегодня сыну Дхритараштры неоплатный долг, некогда обещанный мною на словах.[310] Пусть полет (моих стрел), которые оснащены оперением, расчлененным посредине, и расщепляются на части, будет казаться зрелищем полета саранчи в воздухе. Хотя Партха при столкновении подобен громовой стреле Индры, а по силе равен самому Индре, я сокрушу его, подобно тому как при помощи горящих головешек (одолевают) слона. Того пандаву, неотразимого, словно огонь, питаемый вместо поленьев мечами, дротиками и стрелами, тот пылающий огонь пандавы я потушу, (уподобляясь) могучему облаку, испускающему ливни стрел: впереди (этого облака) вместо ветра мчатся быстрые кони и сопровождают его вместо раскатов грома потоки колесниц, (ведомых мною).

Выпущенные из моего лука стрелы, подобные ядовитым змеям, пусть пронзят Партху, подобно тому как змеи (проникают) сквозь муравейник. Опираясь на мощь того оружия, которое мною было добыто от наилучшего из мудрецов — сына Джамадагни,[311] я смогу сразиться даже с Васавой. Я сражу серповидным дротиком обезьяну, сидящую на верхушке его знамени, и сегодня же она упадет на землю, испуская страшные вопли. И крик (нечеловеческих) существ, сидящих на (древке) знамени врага, пусть достигнет небес, когда они, потревоженные мною, станут разбегаться во все стороны. Сегодня я вырву с корнем жало, давно торчащее в сердце Дурьйодханы, сбросив Бибхатсу с его колесницы. Пусть сегодня кауравы увидят Партху, полагавшегося на свою доблесть, лишенным колесницы, с убитыми конями и вздыхающим подобно змею. И пусть кауравы по своему желанию уходят, захватив с собой все богатство, или же, оставаясь на своих колесницах, пусть увидят мою битву.

Так гласит глава сорок третья в Виратапарве великой Махабхараты.

Крипа сказал:

Твое жесточайшее сердце, о Радхея, всегда склонно к битве. Но ты не ведаешь истинной природы вещей и не представляешь себе идущих от них последствий. Ведь существует множество средств к достижению цели, замышляемых на основании шастр.[312] Но из них битву знатоки прошлого считают самым пагубным. Только когда сражению благоприятствуют место и время, оно может быть победоносным, но сейчас, когда ему не благоприятствует время, оно не будет успешным. Проявление же героизма в подходящем месте и в удобное время способствует удаче. Удобный случай для (совершения) дел должен определяться благоприятным стечением обстоятельств. Ведь, придавая значение (словам заверения) колесничного мастера,[313] ученые люди никогда не решаются (на сражение).[314] Поразмыслив (обо всем этом), нельзя признать столкновение с Партхой подходящим для нас. Он один защитил кауравов (от гандхарвов) и один удовлетворил (бога) Агни![315] Он один в течение пяти лет соблюдал обет воздержания (на склоне Химавана), он один, посадив Субхадру[316] на колесницу, вызвал на поединок Кришну. В этом самом лесу[317] Кришна[318] вызволил Кришну (Драупади), похищенную (Джаядратхой). Один он в течение пяти лет изучал у Шакры (искусство владеть) различным оружием, один он, покорив объединенное войско (врага),[319] снискал славу для кауравов. Один тот усмиритель врагов победил в бою царя гандхарвов Читрасену и без промедления — все его непобедимое войско.