Вызвался сам, избавил меня от очередного унижения. Растет и взрослеет, что тут еще скажешь.

Какая ирония, не правда ли? Друзья познаются в беде. Крылатые присказки все же, не на пустом месте рождаются.

- Спасибо, Костик. Достойный для мужчины поступок, но деньги я тебе обязательно верну.

- Да ну брось. Я тебе что, мало нервов потрепал. Оценишь движ – буду рад. Тем более ради Лизки, я ж ее с сопливых пеленок знаю.

Предполагаю, что коварное мироздание, решило посмеяться и в этот раз. Боковым зрением высекаю Сашин, цвета мокрого асфальта, внедорожник.

Провалившись в эмоциональную дыру, спрыгиваю со скамьи. Костик бросает взгляд через плечо, подскакивает следом. Мне кажется? Или он взаправду, прячется за мою спину.

Красиво скрипя шинами, Таурег мягко паркуется. Рытников сопит со свистом, через искривленную мной перегородку в носу . Я, так совсем - не дышу. Давлю пагубное желание - броситься навстречу Саше и оправдываться. Тут еще Костик нагнетает

- Он же меня сейчас пиздить будет. Скворцова, если мне хук слева прилетит, с продажей побреемся. Имей ввиду. А Лизке в плену, ой как не сладко, – разгоняет липкую дрожь по затылку.

Назвать Рытникова мужчиной - сильно поторопилась.

Саша смотрит на нас по - черному. А уж как говорит. Настолько убийственной грубости в его голосе не было, даже когда поймал меня на краже.

На короткий промежуток электричество во мне падает до нулевого ампера. Отшатываюсь назад, но Костик, вместо того чтоб поддержать, пихает вперед.

С тоской думаю, что вряд ли, в данной ситуации светит "презумпция невиновности". Да и доказывать, я ничего не собираюсь. Не кому. Каждый судит, в меру своей испорченности.

Поднимаю лицо и всматриваюсь в недавно любимые. К сожалению, ничего не поменялось. Он все еще коронован моим сердцем. Сидит на троне и властвует. И вроде, такая малость - открыть рот и рассказать, что случилось, а потом воочию убедиться, в его неверности. В голове тесно от обиды и страха, что-то иное там не помещается.

Какое право он имеет так смотреть? Как будто, я причинила ему боль. Как будто, я размяла ногами его сердце. Как будто, я погасила его солнце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет – нет , и еще раз нет. Все это он проделал со мной.

У меня не мысли, а змеиное гнездо. Каждая шипит, виляет раздвоенным языком в шепоте. Прыскают ядом и туманят рассудок.

Ужжаль. Ужжаль. Это не страшшно. Он же тебя уничтожжил. Убил веру в любовь. Вывалял в грязи твои светлые чувства. Смелей, отомсти ему.

- Знаешь, почему я была с тобой? – вылетает, совсем неожиданно, даже для меня.

- Давай… руби с плеча. Хуже, уже не будет, – глухо и хлестко. Как бы зарядил мне пощечину. Лицо покрывается жаром, немного веду головой в сторону и подставляю под сквознячок.

- Обменяла девственность. Как видишь, невелика цена за свободу, – издевка, либо насмешка над собой. На слух не определить, как прозвучало. Саша, оторопевши, молчит. Меня же разносит истерическим смешком, вплоть до слез. Одним глотком, заполняю пузырьками кислорода кровь, а потом строчу как из автомата. Топлю свои золотые облака в земляной серости, - Если думал что особенный…прости…такой же, как и все семь миллиардов на планете. Обычный, Саш. Самый – самый обычный.

Вдох – выдох.

Между нами виснет минута молчания. Чтим память усопшей мечты. Незримо, по кирпичу строятся стены изо льда.

В моих глазах - НИЧЕГО. В его глазах - НИЧЕГО.

Связь оборвана.

Синхронно сжимаем кулаки. Гашу крик между ребрами. Пульс то скачет , то рвется. По шагу отступаем назад. Отдаляемся.

Вдох – выдох. Последнее, что мы делаем вместе. Дышим в такт.

- Выходит, ты… мое… преступление, – буквы настолько пропитаны яростью, что ковыряют свежие раны. Не позволяю себе слабость - сползти вниз и прикрыть уши. С не меньшим накалом вглядываюсь в темноту его глаз.

- А, ты, мое наказание!! – гневливо отбиваю каждое Сашино слово.

О, боже!

Сколько презрения в нем скапливается в эту секунду. Зрачки пылают калифорнийскими пожарами. Я для него - превратилась в шлюшку. Раздвинула ноги, чтобы не попасть за решетку – вот оно, невысказанное им, мнение обо мне. Так даже лучше. В нашем случае любовь профнепригодна, поровну не делится.

- Всего хорошего, Кисунь, - с ядом в голосе произносит он.

- Пока, - выжимаю тихо.

Неосознанно, придавливаю руку к груди, чтобы помешать отраве, попасть в то, что с трудом, но еще бьется. Гадко расползается ощущение, что именно Саша меня бросил.

Его мужественный, четкий профиль. Смех. Смятая постель и ужасно горький кофе из одной чашки - развеяно по ветру, все чего я хотела.

Руки на руле.

Педаль на скорости.

Саша, не сбрасывая газ, вышвыривает в окно букет тюльпанов.

Нежные бутоны ломаясь об асфальт, ложатся к моим ногам. Сок слезами катится по стеблю, также как слезы ливнем стекают по моим щекам.

Холод пронимает, будто на мне нет кожного покрова. Обнажена до самых косточек. Да и зубы выстукивают чечетку, пока я провожаю глазами удаляющуюся машину.

Проходит пять, затем десять минут.

Ничего не меняется.

Я продолжаю пялиться на черные разводы шин и все вокруг кажется выжженным радиационным излучением. Ветер не колышет листву своим шорохом. Птицы не издают ни единого звука.

Аномальная тишина, закрытого города Чернобыля, накладывается поверх знакомой с детства обстановки. Пугает пустотой своей бездны отчаяния. Только теплое, сжимающееся сердце в моих ладонях, так и протянуто к тому , для кого это ничего не значит. В груди зияет дыра, с пропастью не принятых и отвергнутых чувств.

- Видишь, как оно, Лика. Если бы любил - не ушел. Я - то всегда рядом, только позови, – тирада Костика, с напылением дерьмового воздыхателя, долетает кусками, – Букет, кстати, говнище. Кто ж девушке мертвые цветы дарит. Я бы с такой пошлятиной, сроду не сунулся, – фраза рубит во мне оцепенение.

Пару раз медленно вдыхаю и выдыхаю, приводя в норму свое состояние. Поворачиваюсь к Рытникову. Открываю рот, чтобы сказать, как сильно мне наплевать на его мнение, но пребывая в опустошенности, не эмоционирую.

- Сворачивай драматургию, покупатель идет, – часто моргает, присматриваясь поверх меня, да и я глотаю противный комок, застрявший в горле.

Мне за Лизку переживать надо, а не из-за каких – то сраных чувств, до которых никому нет дела.

Снова пытаюсь убедить себя.

Все закономерно.

Без черной полосы - не бывает и белой.

Разводить нюни – без пользы.

Трата самого дорого .

Времени.

Стараюсь, не слишком суетиться. Вглядываюсь в темные стекла мазды и молюсь, чтобы сделка состоялась. Проверяю циферблат на мобильном .

Всего лишь прошло десять часов от начала конца, а душа моя разодрана в клочья. Ощущается с такой мукой. Не иначе, как парочка озверевших псов, истерзали со всей жестокостью, некогда светлую материю.

Думаю и дальше - будет не легче. Добровольно подписываю себе приговор, соглашаясь на денежную кабалу Рытникова. Отвертеться парой свиданий - не выйдет. Костик, с характерными повадками дога, вцепится в меня. Заплатил - имеет все права. Купленную куклу не берегут. С ней развлекаются.

Догадываюсь, что за гнусная участь мне уготована, но есть и положительный момент. Я - то отобьюсь, если он попробует, настоять на своих омерзительных ухаживаниях.

Сейчас основная задача вернуть Лизу и закрыть долг перед криминальной ячейкой. Буду решать проблемы, по мере их поступления.

- Соска, я заряжен, погнали сестру выкупать, – орет извращенец на всю округу.

Вот именно, чего-то подобного я и боялась. Сие прозвище прилетает ко мне в уши, и я мечтаю это расслышать. Звучит же, как женщине с репутацией "простигосподи" Даже доброе намерение, не меняет моего восприятия. Благими делами, как известно, мостится дорога в самое пекло.