Домываю пол в большом зале, когда за моей спиной отлетает дверь.

- Слав, ну куда ты бежишь? Лика заканчивает, не мешай, – стройная брюнетка, останавливает, рвущегося на всех парах, семилетку.

- Да в принципе, уже всё, – отвечаю с полуоборота и разгибаюсь.

Яся, в улыбке на уголках губ, делает знак, чтобы я подождала расчет, пока она поговорит по телефону.

Славик, поднырнув под локоть, прорывается. Одежду разбрасывает на ходу и куда попало. Через метр спотыкается о швабру, летит по ковролину, точь – в – точь, как дельфин по волнам.

Опасаясь травмы, подбегаю и проверяю все ли цело. Он сопит, в готовности вот – вот разрыдаться.

- Если не заревешь, я тебе что-то покажу, – действую на опережение. Он расфуфырив ноздри, стойко держится и кивает, – Ты чуть не сломал мою гитару.

- Это беспонтовая швабра. Мне семь. Я что, гитару от швабры не отличу.

- А вот и не отличишь. Смотри, – подскакиваю на ноги и стряхнув с головы повязку, машу гривой, уподобляясь хард рок – музыканту. Выкачиваю губами любительский битбокс. На финале припадаю на колено, подразнив несмеяна языком, вжившись в образ Мерлин Менсона, отвешиваю поклон.

- Да ну, глупо, – бурчит мелкий сноб.

- Так говорят те, у кого нет фантазии, – убеждено подстегиваю, ткнув его указательным пальцем в пипку.

- У меня есть фантазия, – тут же настоятельно ляпает.

- Докажи, - беру на слабо.

Забирает у меня швабру и крутит над головой. Опасно так. Пригибаюсь и спасаюсь от незапланированной шишки.

- Я вертолет…Уиииу.. Это мои лопасти, – увлекается и скандирует во все горло. Ой, с каким опасением, вижу, что скорость оборотов увеличивается.

- Чувак, ты крут! Я бы до такого не додумалась, – выкинув два больших пальца, поощряю изобретательность.

Он вращает еще активнее. Подозреваю - в надежде оторваться от земли.

И пипец!

Металлическая палка отлетает, сбивает напольную вазу около полуметра высотой. По золоченой отделке - страшно дорогую.

Хрясь ! Ее больше нет.

Аминь! Всем присутствующим.

Мы стоим с видом смертников друг напротив друга. Невпопад хлопаем веками. Офигеваем.

- Что тут за … – Жасмин изящно переступает порог, сдвигая отлетевший осколок итальянской туфелькой. Славка, потупив глаза, ковыряет пол носком кед . Я, по праву старшинства, беру ответственность за случившееся.

- Это я разбила. Если позволите, буду убираться бесплатно, пока не отработаю всю стоимость, – обреченно вздыхаю в конце и понимаю, что подписываюсь на пожизненное рабство, но не подставлять же ребенка.

Как оказалось все не так страшно. Жасмин неспешно проходится по комнате, собирая, разбросанные детские вещи, педантично ровняет по шву тонкий бомбер. Склонившись над останками убиенной вазы, складывает губы в тонкую линию, а потом поворачивается ко мне.

- Зови меня Яся. И это, – пнув подальше кусок фарфора, раскрывается в довольной и вполне искренней улыбке. Честно, у меня аж дух захватывает от ее красоты, - Подарок свекрови. Они мне обе никогда не нравились. Сопрем на Славика, – наклонив голову, с вызовом смотрит на воспрявшего сына, - Славик, ты как? Подставишься перед папой?

- Мам, это я ее кокнул, – по – мужски солидно, выдает малец.

- Да я уж догадалась. Лике скажи спасибо, что прикрыла.

Инцидент на этом исчерпан. Я подмигиваю Славке .

Странное чувство, когда все хорошо, то и мир становится к тебе добрее. Никогда бы не подумала, что такие как Жасмин, способны замечать что-то кроме себя. Глупо наверно чесать всех под одну гребенку, но когда раз за разом хватаешь оплеух, невольно начинаешь это делать.

Получив конверт с оплатой, прячу его в рюкзак.

- Пересчитай, перед тем как отдать, – шепчет Жасмин и задорно округляет глаза, – Там, тебе, небольшой презент. За поднятое настроение.

Славик трется за спиной матери и явно сечет, когда она выйдет. Я задерживаюсь у дверей, поглядывая на раскрасневшуюся от волнения мордаху.

- Напиши телефон, – протягивает свой сотовый.

- На свидание хочешь позвать? – брякаю небрежно, пока вожусь с замороченным гаджетом. Мой куда проще.

- Нет. Ты же старая, а мне всего семь. Я модель самолета собрал и хотел тебе показать, – сообщает уже пунцовая деловуха. Без обид за приписанный возраст, насмешливо тормошу его макушку и ухожу.

Очень хорошо, что маршрутка останавливается совсем недалеко. Ноги слегка гудят от надраивания приличной площади. Подождав минут десять, сажусь в почти пустую газель.

Пересчитав деньги, присвистываю. Тут и всем сестрам на серьги достанется. Может, маму выкуп задобрит.

Вот это вряд ли.

Мамочка у меня, тот еще, стойкий оловянный солдатик, если уперлась рогом в землю, ни за что не сдвинешь. Жаль, на Владленовича это не распространяется.

Откинув токсичные темы, что разъедают мой сказочный мир. Думаю про Сашу.

Как в машине, буду смотреть на его сексуальные, мускулистые руки на руле. Собирать в складку подол платья и ловить заинтересованный взгляд на своих коленях. Как будет любить меня, накрывая своим тренированным твердым телом. Греческий бог, сошедший с олимпа – это дряхлый старик, в сравнении с моим Сашей.

Единственный прокол, с чувством такта у любимого не лады. Утром, вместо того, чтобы петь оды моим достижениям как хозяйке. Выглаженная рубашка, завтрак из трех блюд и естественно, задобрин в виде секса. Вознаградились сомнительным комплиментом – Кис, ты же подсела на мой член. Давай, все – таки сегодня переедешь. Представь, как он будет скучать без хозяйки.

Вроде, как и нахамил, но пострадав влюбленной тугоухостью, услышала предложение руки и сердца.

Резво спрыгиваю с подножки белой газели, а затем срезаю путь по археологическим раскопкам новостроек. Углубляюсь в разветвления гаражей и старых сараев. На очередном повороте перехожу на спуск по разбитой каменой лесенке.

Возникает такое ощущение, что за мной следят. Разворачиваюсь одним броском и никого не наблюдаю.

Внутри отчего-то тревожно екает. Редко хожу этим путем, тут и наркоманы и всякий сброд ошивается. Местечко на любителя пощекотать нервы , ночью точно ни-ни.

Уже бегу. Снова загогулина из кирпичных развалин , попасть туда, как не стремлюсь – не успеваю.

Меня отдергивают назад и прижимают к грязной стенке.

Господи! Лишь бы не насиловать.

Первое, что полыхает в голове.

На дородном мужике черная балаклава, с узкими прорезями для глаз.

- Куда торопишься принцесса? Деньги где? – редко всхрапывает. Меня же поколачивает изморозью от страха.

Лихорадочно сую ему рюкзак.

- Вот здесь. Все забирайте, только не трогайте.

- На черта нам твои копейки. Сумма то, по более накапала.

Осеняюсь - это человек от Корнея. А я -то думала, что он про меня забыл. Вот же блин, урод криминальный, проценты копил. Я ему так ничего не отдала, а эти люди кидалово не прощают.

Не верь, не бойся, не проси.

Готова, подписаться под каждым словом. И исполнить. Испуг такой, что ломота в икрах нагнетается.

- Можно, я с Корнеем переговорю, – мужик нахохливается, будто не понимает - о ком я.

Мгновение сосредотачивается у меня на глазах. Я взвизгиваю и отклоняюсь. Шаркаю затылком. Призываю ангела – хранителя и смелость.

- Нехер отвлекать его мелочевкой. Смотри и слушай, – приперев меня жилистой лапой в грудь, чтоб не вырывалась. Из нагрудного кармана достает телефон. Там жуть, а не фото. Лиза с кляпом во рту, скукожившись, связанная на стуле. Дрыгаюсь, чтобы выхватить и присмотреться. Шлепнув наотмашь по ладони, пресекает какую - либо деятельность, – Если к вечеру денег не будет. Твоя сеструха окажется в борделе.

От обличенного зверства нападаю. Молочу кулаками, не разбирая.

Бездушные. Им безразлично, что ей всего четырнадцать. Безразлично, что она маленькая. Безразлично, что мы не виноваты и за нас не кому заступиться.

- Вы же совсем нелюди! Твари! Я вас посажу! – вою и реву.

- Эй, ты, ну как отошел от нее. Руки подними, чтоб я видел, – вот кого – кого, а Рытникова своим спасителем, я никак не представляла.