Загадочно назначение костяного кольца и круглой в сечении палочки, найденных вместе под черепом 1 погребения II Маклашеевского могильника. Интересно, что диаметр отверстия кольца равен наибольшей толщине палочки, края которой от частого скольжения отполированы. Аналогичная палочка найдена и в I Маклашеевском могильнике (коллекции ГМТР, 5354), а близкие по типу три кольца хранятся в коллекции из Сорочье-Горского городища в Национальном музее Финляндии (№ 5383-31).
В качестве пронизей шейных ожерелий широко употреблялись обломки трубчатых костей птиц, найденных в I Полянском (6 экз.), II Полянском (3 экз.), Кумысском (3 экз.), III Маклашеевском (6 экз.) и II Маклашеевском (15 экз.) могильниках, а также бараньи и лошадиные альчики, иногда имеющие просверленные отверстия (55 экз., II и III Маклашеевские могильники).
Амулетами, очевидно, следует считать подвески из зубов человека (погребение 25 II Полянского могильника), резцов бобра, клыков кабана и челюсти куницы (II Полянский, II Маклашеевский и др. могильники).
Определяющим среди орудий труда, оружия и большинства украшений становятся металлические изделия из меди и бронзы. Почти на всех раскопанных поселениях найдены бронзовые шлаки, изделия и обломки чашевидных тиглей, изготовленных из металла, а на полу жилища I III Займищенской стоянки вместе с керамикой маклашеевского типа обнаружены обломки железного предмета[911]. По-видимому, наряду с интенсивным развитием медно-бронзовой металлургии приказанские племена предпринимают попытки освоения и железа.
Многие позднеприказанские изделия специфичны. Хотя в погребальных комплексах и нет крупных орудий типа кельтов, наконечников копий, кинжалов и т. п., но нахождение их в поселениях или же на территории распространения приказанской культуры при условии хронологической близости к последнему этапу позволяет отнести к интересующему нас периоду значительное число предметов, происходящих преимущественно из различных сборов.
Кельты с ушками по обоим бокам, так характерные для атабаевского этапа (см. выше), в маклашеевское время, очевидно, выходят из употребления. Единственное орудие близкого типа обнаружено на Малахайском поселении раннеананьинского времени вместе с бронзовыми проушными топорами кобанского облика[912].
Кельты дербеденевского типа с одним боковым ушком сохраняются и получают дальнейшее развитие. Б.Г. Тихонов выделяет их во вторую группу дербеденевского типа и считает, что они являлись топорами. В отличие от классических дербеденевских кельтов, топоры второй группы не имеют валика по краю втулки. Боковое ушко у них прикреплено ниже края втулки и от ушка по овальному в сечении тулову идут три-четыре горизонтальных валика, от которых к низу отходят вертикальные линии, подчеркивающие шестигранность лезвийной половины тулова (рис. 55, 169). Эти кельты занимают как бы промежуточное место между дербеденевскими и последующими акозинскими[913]. Однако нельзя исключать и самостоятельное развитие акозинских одноушковых топоров-кельтов, аналогии к ранним формам которых имеются в позднебронзовых комплексах Скандинавии и Прибалтики (меларский тип). Таким образом, есть основания рассматривать вторую группу дербеденевских кельтов и первый тип акозинских кельтов как существовавших одновременно и, очевидно, в условиях распространения у одного и того же населения, и на одной и той же территории, выработавших общие черты.
Ко второй группе дербеденевских кельтов относятся четыре кельта, обнаруженные лишь в западных районах приказанской территории: из Криушей, быв. Чебоксарского уезда (коллекции ГМТР, 21566) и с. Грязнухи Ульяновской области (коллекции Ульяновского музея, 6348).
Более равномерно распространены поздние кельты-тесла с лобным ушком. Б.Г. Тихонов рассматривает все эти тесла как относящиеся к одной группе. Причем в эту группу им помещаются как ранние типы с орнаментом в верхней части, так и явно более поздние кельты, без орнамента и с постепенно исчезающим ушком[914]. Явное типологическое несоответствие этих подгрупп заставляет рассматривать их как хронологически последовательных, но не одновременных. Целый ряд деталей кельтов второй подгруппы: овальное сечение, тяги «усы», отходящие от ушка к краям лезвия и т. п., приближают последние к раннеананьинским образцам (см. рис. 55, 171). Следовательно, вторую подгруппу кельтов с лобным ушком следует считать орудиями предананьинского времени.
Во вторую подгруппу кельтов с лобным ушком я отношу асимметричные кельты-тесла прямоугольной формы с небольшим ушком по центру края втулки и характерными «тягами», идущими от ушка к концам лезвия. Иногда эти «тяги» начинаются не от ушка, а несколько ниже. У большинства кельтов по краю втулки имеется характерный валик (рис. 55, 205).
С территории распространения позднеприказанских памятников известно более десяти находок кельтов с лобным ушком описанной разновидности. Так, только в правобережных районах Поволжья они найдены около ряда населенных пунктов быв. Тетюшского и Чебоксарского уездов Казанской губернии — в селах Нижний Балтай, Малая Тояба, Сюкеево (рис. 55, 170), Криуши и др.
Если вся группа кельтов с лобным ушком датирована второй половиной II и началом I тысячелетий до н. э., то вторую подгруппу можно датировать X–IX вв. до н. э., но не позже, ибо ни в одном могильнике VIII и более поздних веков таких орудий уже нет[915].
Вероятно, роль тесел-стамесок или долот исполняли медные тесла с боковыми приливами-цапфами, близкие по форме вышеотмеченной костяной стамеске-долоту из Гулькинской стоянки. На приказанской территории такого типа медные орудия найдены лишь в двух пунктах — у г. Елабуги и в Миловском посаде у г. Уфы на р. Белой. Б.Г. Тихонов считает возможным датировать их XI–IX вв. до н. э.[916] Подобные орудия на Северном Кавказе известны в основном в комплексах конца бронзовой эпохи[917].
Широкое распространение в позднеприказанское время получают бронзовые ножи. Среди них по-прежнему наиболее характерны двухлезвийные ножи с прямоугольной рукояткой (рис. 55, 168) и с параллельными лезвиями. По продольной оси клинка такого ножа проходит слабое ребро, ближе к рукоятке отходящее двумя отвершками к краям плечиков. Всего известно восемь таких ножей, причем большинство из них обнаружено в определенных позднеприказанских комплексах: погребение 14 I Полянского могильника[918], погребение 10б II Полянского и погребение 15 V Ново-Мордовского-могильников (рис. 55, 168), Ананьинская дюна (коллекции Национального музея Финляндии, 1400-162), Гулькинская стоянка[919]. Два подобных ножа в коллекции В.И. Заусайлова указаны из с. Ковали на р. Свияге (№ 3347) и с. Епанчино в устье р. Меши (№ 3157). Близкого типа ножи, известные в позднебронзовых культурах Северного Причерноморья (Широкий курган в Херсонской области; Оскольское поселение и др.), датируются X–IX вв. до н. э.[920] В Волго-Камье позже IX в. до н. э. такие ножи уже, вероятно, не бытовали.
Оригинальную форму имеют два ножа. Один из них, найденный в быв. Лаишевском уезде Казанской губернии[921], близок к позднекарасукским ножам X–IX вв. до н. э. со слабо выгнутой спинкой и полукольчатым навершием[922]. Другой нож, происходящий из дер. Нырсы на р. Меше, имеет серповидное лезвие и прямоугольную рукоятку[923]. Подобные ножи были распространены в Среднем Поднепровье в предскифское время[924]. Учитывая тот факт, что близкого типа ножи, но только железные, широко представлены в комплексах VIII–VII вв. до н. э. на Средней Волге[925], следует отнести отмеченный бронзовый нож к предананьинскому периоду, т. е. X–IX вв. до н. э. Между прочим, этот нож происходит из комплекса с бронзовым наконечником копья (№ 3367) и ранним типом акозинского кельта (№ 3263), датированных началом I тысячелетия до н. э.
