1. Раннебалахнинская с ямочно-гребенчатым орнаментом — 2 сосуда.

2. Поздневолосовская с некоторыми чертами позднейшей балахнинской керамики — 20 сосудов.

3. Балановская с фатьяновскими чертами — 11 сосудов.

4. Сейминская, или чирковско-сейминская — 51 сосуд.

Первая группа керамики представлена фрагментами от двух сосудов с примесью песка в тесте и заглаженной поверхностью. Имеется фрагмент от приостренного днища. Внешняя поверхность обломков украшена орнаментом из рядов глубоких конических ямок и оттисков овально-гребенчатого штампа. Все эти фрагменты относятся к балахнинской культуре, поэтому они не могли принадлежать как хронологически более ранние Сейминскому могильнику.

Вторая группа сосудов рассматривается как единый комплекс, сохраняющий в форме, примесях теста и обработке поверхности традиции волосовской керамики. Для этих сосудов характерно грубое тесто с растительными примесями, может быть, примесями истлевших толченых раковин. Внешняя поверхность заглажена, внутренняя обработана штриховой зачисткой; форма сосудов горшковидная с вытянутым туловом (высота больше диаметра горла) и отогнутым венчиком с округлым краем; преобладают плоские днища (на 20 верхних частей встречено 10 обломков днищ с диаметром от 10 до 16 см при толщине от 0,5 до 1 см). По степени отгиба венчика выделяются два типа сосудов. К одному относятся сосуды со слабо отогнутым наружу венчиком и слегка выпуклым туловом (17 экз., рис. 46). Преобладают сосуды с диаметром горла от 12 до 30 см (12 экз.) и толщиной стенок в 0,4–0,8 см. Встречены также пять сосудов более крупных размеров с диаметром горла 31–45 см. Последние имеют толстый, сильно отогнутый почти «Г»-образный край (рис. 46, 3).

Большинство сосудов этой группы неорнаментировано (17 из 20). У шести сосудов лишь по краю венчика наблюдаются резные насечки или скошенные оттиски гребенчатого штампа. Два сосуда по внешней поверхности имели сильно разреженную орнаментацию из резных линий и ямочных вдавлений (рис. 46, 2). Один небольшой сосуд по внешней поверхности был украшен горизонтальными оттисками гребенчатого штампа (рис. 46, 1). Эта керамика, аналогии к которой имеются в керамических комплексах ряда поздневолосовских (Подборица-Щербининская, Панфиловская и др.) и ранних чирковско-сейминских (Галанкина гора, Кубашевское и др.) поселений середины II тысячелетия до н. э., очевидно, синхронна могильнику. Но едва ли она была помещена в могилах. Скорее она находилась в жертвенных комплексах, ибо, как отмечает А.М. Конев, «больших горшков вблизи найденных черепов или костей ни разу не найдено. Это горшки всегда находились около зольников».

Третья группа представлена относительно небольшими и немногочисленными фрагментами 11 круглодонных сосудов, изготовленных из глины с примесью песка в тесте и имеющих выпуклое тулово, переходящее в цилиндрическое или расширенное раструбом горло (рис. 46, 4–7). Поверхность сосудов хорошо заглажена. Все они небольшие, с диаметром горла в 10–15 см. У большинства горло цилиндрическое, иногда завершенное по венчику слабым бортиком, которое нередко бывает орнаментированным. У трех сосудов горло расширяется раструбом вверх. Один сосуд не орнаментирован. Остальные лишь в верхней части украшены зональным узором, выполненным резными линиями и в одном случае мелкозубчатым штампом. Элементы узоров, обычные для балановской керамики, — зигзаги, заштрихованные ромбы, ряды коротких вертикальных и перекрещивающихся резных отрезков и т. п. В двух случаях было отмечено круглое дно с ямкой, окруженной радиально расходящимися резными линиями. Вся эта группа керамики весьма близка к сосудам балановских памятников, но не ош-пандинского этапа, как это было предложено мной ранее[536] и поддержано О.Н. Бадером[537], а к сосудам конца балановского этапа. За последнее говорит и наличие сосудов с орнаментированными краями венчиков, что уже становится нехарактерным для балановской посуды начиная с атли-касинского времени (см., например, балановскую керамику Кубашевского поселения)[538], а также отсутствие типичных атли-касинских и тем более ош-пандинских сосудов с их специфичными чертами орнамента. В известной степени балановскую керамику Сейминской дюны следует сопоставить с керамикой ближайшего Чуркинского могильника. Действительно, сосуды обоих памятников как по форме, так и по орнаменту, имеют много общего, что заставляет предполагать и их синхронность. И если Чуркинский могильник был датирован серединой II тысячелетия до н. э.[539], то этим же временем следует датировать и третью группу керамики Сеймы. Но в таком случае она будет синхронна могильнику и это увеличивает шансы в принадлежности балановской керамики погребальной посуде Сейминского могильника.

Как ни заманчиво увязывать балановскую керамику, а, следовательно, и ее культуру с Сейминским могильником, что уже предпринималось мной[540], но все же следует думать, что балановская керамика не являлась основной керамикой могильника и, по-видимому, даже не помещалась в могилах. Против того, что она не была погребальной, свидетельствует не только ее малочисленность, но и сильная фрагментарность, а также и то, что в своей основе культура Сейминского могильника является не балановской и не фатьяновской[541].

Остается четвертая, наиболее многочисленная группа сосудов, которая в полной мере может быть названа собственно сейминской, или чирковско-сейминской. Она представлена более чем 50 сосудами (рис. 46, 5-18).

Общими характерными чертами для этой группы являются круглодонность, хорошо профилированная форма, органические примеси в тесте и заглаженная поверхность. По форме выделяются три типа, по примесям в тесте — две разновидности.

Первый тип — девять небольших сосудов довольно изящной формы с диаметром расширенного раструбом невысокого горла в 10–15 см (рис. 54, 8, 10, 12). Диаметр тулова несколько больше диаметра горла. Венчики приостренные (2 экз.), плоские (3 экз.), скошенные наружу (2 экз.) и внутрь (1 экз.). Семь сосудов орнаментированы по верхней части густыми узорами из оттисков мелкозубчатого (пять сосудов) или клиновидного (два сосуда) штампа. Между прочим, зарисованные А. Мельниковым сосуды[542] относятся именно к этому типу, так же, как и фотография целого сосуда (снимок 1914 г.). Вполне вероятно, что эта сосуды имел в виду и А.М. Конев, отметивший наличие в могильных ямах прекрасно орнаментированных небольших сосудов «изысканной формы, с диаметром и высотой от 12 до 13 см»[543].

Следовательно, все эти сосуды вполне могли быть погребальными, о чем свидетельствует и их хорошая сохранность крупными фрагментами, несмотря на слабое качество теста.

Аналогичные сосуды особенно характерны для Юринского[544] и второго слоя Васильсурского[545] поселений и, вероятно, являются позднейшими сосудами могильника. Эти сосуды позволяют доводить дату Сейминского могильника до рубежа XIV–XIII вв. до н. э., что согласуется также и с последними датировками Сеймы.

Так, М. Гимбутас склонна определить крайнюю датировку существования Сейминского могильника серединой XIII в., в целом относя его к XV–XIII вв. до н. э.[546] Попытки В.А. Сафронова датировать Сейму еще более поздним временем, кажется, не увенчались успехом. Даже после передатировки Бородинского клада он не смог поднять конечную дату Сейминского могильника выше середины XIII в. до н. э.[547] Начальная же дата Сеймы едва ли может быть моложе XV в. до н. э. Об этом свидетельствует наличие в ее керамическом комплексе поздневолосовской керамики.