Края горла по сравнению с предшествующим временем принимают более разнообразные формы. Уменьшается, особенно на I Сумской стоянке, число сосудов с плоским или округлым краем (рис. 40, 4) и с расширенным внутрь краем (рис. 40, 3). Однако они еще характерны для этого этапа и в этом отношении; как бы сохраняют неолитическую традицию. Несколько увеличивается число сосудов с расширенными во внешнюю сторону (рис. 40, 1) или в обе стороны краями венчиков, но они еще не принимают классическую Г- или Т-образную форму. Поверхность сосудов в большинстве случаев заглажена снаружи, а изнутри зачищена горизонтальной штриховой зачисткой, иногда применявшейся и для обработки внешней поверхности.

Абсолютное большинство сосудов с наружной стороны было покрыто разреженным орнаментом, нередко нанесенным по краю и заходящим на внутреннюю сторону (рис. 40, 2, 3, 6). Наряду с этим были сосуды и без орнамента (табл. Г).

Господствующей техникой орнаментации становится оттиск гребенчатого, преимущественно крупнозубчатого штампа (табл. Г), среди которого выделяется двойная гребенка[359] и штамп со скошенными зубцами, имитирующими оттиск шнура[360]. Число сосудов, орнаментированных оттисками перевитого шнура[361], падает до 15 %. Такое соотношение затем продолжает сохраняться вплоть до конца волосовской культуры (табл. Г). Увеличивается такой элемент орнамента, особенно в керамике Сумской стоянки, как оттиск шагающей гребенки, иногда выполненный штампом без зубцов (рис. 40, 4). Сосудов, орнаментированных прочерченными или резными линиями, немного (5-10 %). Изредка прочерченные узоры сочетаются с оттисками перевитой веревочки. Характерно сохранение орнамента из ямчатых вдавлений.

В системе расположения узоров, да и в самих мотивах орнамента (по сравнению с предшествующим периодом) наблюдается некоторое упрощение. Господствует горизонтальное зональное расположение орнамента[362]. Нередко зоны разделяются между собой линией из других мотивов[363]. Продолжает сохраняться традиционная для волосовской керамики вертикальная зона (крупные линии, зигзаг, ряды отдельных узоров и т. п.), диагональные линии, крупная сетка, вертикальная или скошенная «елочка» и т. п.

Вся эта керамика сохраняет преемственные черты с керамикой Майданской стоянки, но вместе с тем в ней возникают те особенности, которые становятся уже характерными для более поздних периодов, что дает возможность рассматривать ее как последующую за керамикой Майданской стоянки в типологическом, а, следовательно, в хронологическом отношении.

Каменные орудия этого периода имеют ярко выраженные волосовские формы (рис. 37, 9-11, 20). Достаточно полный набор орудий представлен в материалах Сумской стоянки. Всего здесь в 1953 г. и последующие годы собрано около полутора тысяч кремней, среди которых насчитывается 302 орудия. Большинство (особенно шлифованные) сделано из белого окремнелого известняка, хотя есть также орудия скребковидные и режущие, изготовленные на отщепах более прочного, преимущественно черного кремня.

При сопоставлении с орудиями предшествующего периода, например, Майданской стоянки, особых изменений не наблюдается. Бытуют те же формы долот и тесел, среди которых наиболее характерны долота со скошенным лезвием и желобчатым выемом. Сохраняется разнообразие скребков с преобладанием концевых и распространением дублированных. По-прежнему специфичны скребковидные ножи «ложкари» и скобели с желобчатым выемом. Сохраняются предыдущие формы ножей и среди них — уникальные ножи на плитчатом кремне[364]. Появляются крупные листовидные ножи-кинжалы[365], а среди комбинированных орудий — скребковидные ножи-резчики. Наконечники стрел и копий в основном сохраняют прежние формы, но начинают преобладать наконечники с намеченным черешком.

На I Сумской и III Удельно-Шумецкой стоянках найдены крупные мотыги из твердых пород камня[366]. Возможно, в этом уже необходимо усматривать возникновение зачатков земледелия, как правило, сопутствующего в лесостепной зоне скотоводству. О переходе к разведению домашних животных свидетельствуют найденные на Сумской стоянке немногочисленные кости домашних животных — мелкого и крупного рогатого скота.

Датировка памятников второго этапа ввиду отсутствия надежных материалов пока может считаться лишь предварительной. Но, опираясь на то, что вещевые комплексы памятников этого периода еще очень близки материалу Майданской стоянки, следует полагать, что первые хронологически следуют за последней стоянкой. И если Майданская стоянка по находке янтарной подвески была датирована временем не позже рубежа III–II тысячелетий до н. э., то следующие по времени стоянки типа I Сумской и III Удельно-Шумецкой, очевидно, существовали в начале или в первой четверти II тысячелетия до н. э. Ранее же предложенные даты как для Сумской (вторая четверть II тысячелетия до н. э.)[367], так и для III Удельно-Шумецкой (рубеж первой и второй четвертей II тысячелетия до н. э.)[368], естественно, должны быть откорректированы.

В первой четверти II тысячелетия до н. э. в размещении волосовских племен происходят серьезные изменения, вызванные, прежде всего, внешним воздействием — проникновением в край мощной группы балановских племен[369]. Прочно осваиваются волосовцами берега Волги между устьями рек Оки и Кимы, преимущественно по левой стороне.

Бассейн р. Свияги, так густо насыщенный в предыдущее время поздненеолитическими и ранневолосовскими памятниками, в начале II тысячелетия до н. э., очевидно, под натиском балановских племен был покинут волосовскими племенами. Лишь редкое население сохранялось по самому берегу Волги, располагаясь на высоких естественно укрепленных мысах. Об этом свидетельствуют остатки отдельных кратковременных поселений у сел Нижний Услон, Антоновка и Сюкеево, расположенных на высоких естественно укрепленных мысах и содержащих керамику, близкую по форме и особенно по характерному округлому утолщению края венчика, по орнаменту, керамике Сумской стоянки. Вероятно, с этой керамикой следует увязывать найденные у д. Сюкеево отдельные каменные орудия, в том числе антропоморфную кремневую фигурку[370].

От устья р. Белой вверх по Каме в первой четверти II тысячелетия до н. э. простиралась территория формирования раннего (гаринского) этапа турбинской культуры, время которого О.Н. Бадером ограничивается первой половиной II тысячелетия до н. э.[371]

Промежуточная территория между турбинской и средневолжским вариантом волосовской культуры до сих пор остается белым пятном на карте первой половины II тысячелетия до н. э. (см. рис. 36). Возможно, значительная часть Нижней Камы в это время оставалась незаселенной. Но памятники, известные в устье р. Белой — стоянки у с. Сауз (раскопки Г.Н. Матюшина и О.Н. Бадера), у д. Бурнаш (разведки А.П. Шокурова), так же, как и редкие стоянки в нижнем и среднем течении р. Ик — средний горизонт Игимской стоянки, стоянка у дер. Мелли-Тамак, содержат керамический материал, несколько отличный как от керамики раннетурбинских, так и от ранневолосовских памятников. Это крупные, очевидно, круглодонные сосуды, изготовленные из глины с преимущественной примесью песка и шамота и редко — из растительных остатков. Поверхность их гладко заглажена и орнаментирована зональными узорами, выполненными нарезными линиями и реже — зубчатым штампом. Среди узоров встречается и мотив шагающей гребенки. Отмечены сосуды с выступающим наружу краем горла, а также сосуды со слабо профилированным горлом.