Очевидно, в непосредственную связь с этими явлениями следует поставить увеличение в бассейне верховий р. Суры, Мокши и среднего течения Оки числа памятников с поздненеолитическими или ранневолосовскими чертами. На стоянке у озер Долгое и Ерни в окрестностях г. Пензы вместе с неолитической керамикой, покрытой орнаментом из оттисков «отступающей лопаточки», в 1920–1929 гг. были обнаружены фрагменты керамики с примесью в тесте растительных остатков и орнаментом, выполненным оттисками перевитого шнура и крупнозубчатого штампа (рис. 39, 3, 4, 8-11). Характерна выраженная профилировка горла этих сосудов с плоско срезанным краем венчика. В этой же коллекции имеются кремневые орудия волосовского типа-долота с желобчатым лезвием, наконечники стрел, различные скребки, скребковидные ножи и т. п. Интересно наличие асимметричных наконечников стрел с выемчатым основанием и опущенным боковым шипом. Подобные наконечники, обработанные уплощенной струйчатой ретушью, обычны для южных районов Восточной Европы рубежа III–II тысячелетий до н. э.[339] На возросшие связи населения стоянок в окрестности г. Пензы с южными районами указывают и находки ранних типов медных шильев с коротким утолщенно-ромбическим насадом.

Другая стоянка, содержавшая керамику с ранневолосовскими чертами, была обнаружена П.В. Харламповичем в 1947 г. у с. Терновка, несколько выше Пензы по р. Суре. На запад и северо-запад от Суры вплоть до рязанско-касимовского участка р. Оки известна серия памятников ранневолосовского облика.

Так, в коллекциях из стоянки Озименки на р. Мокше, собранных в 1953 г. М.Е. Фосс и в 1960 г. М.Ф. Жигановым, а также на Ковендровской стоянке, выше г. Наровчата, имеются типичные фрагменты ранневолосовской керамики, изготовленные из глины с примесью растительных остатков и покрытые по внешней поверхности разреженным узором в виде крупной сетки из отпечатков свернутой в узелок перевитой веревочки (рис. 39, 12). Полузакрытая форма, заглаженная поверхность при внутренней штриховой зачистке не оставляют сомнения в архаичности этой керамики. Интересно наличие в этих же комплексах и поздней неолитической керамики волго-камского облика.

Выраженный ранневолосовский материал содержала и Ширингушская стоянка на р. Вад в Мордовской АССР, обследованная в 1940 г. П.Д. Степановым[340], а в 1957 г. М.Ф. Жигановым[341]. В 1940 г. были вскрыты остатки полуземляного жилища. Ширингушская стоянка является типичным ранневолосовским памятником, Керамика стоянки, изготовленная из глины с примесью в тесте песка и растительных остатков, представлена крупными сосудами (Д=20–40) полузакрытой формы с плоским и иногда расширенным краем горла (рис. 39, 1, 2), Поверхность ее снаружи — заглаженная, а изнутри имела следы горизонтальной штриховой зачистки. Украшена была снаружи слабо-разреженным орнаментом, выполненным отпечатками среднезубчатого штампа, перевитой веревочки и ямчатыми вдавлениями[342]. Такой же ранневолосовский облик имеет и кремневый материал, состоящий более чем из 100 законченных орудий — узких желобчатых долот, листовидных и подтреугольных наконечников стрел, концевых скребков и т. п.

Отдельные фрагменты керамики ширингушского типа обнаружены и на Иморской стоянке по р. Вад[343]. Н.В. Говоровым в 1930 г. в устье р. Вад у г. Кадома была открыта интересная Кокуйская стоянка, содержавшая керамику с примесью в тесте песка и растительных остатков, с орнаментом из оттисков перевитого шнура, зубчатого штампа и реже прочерченных линий. Недалеко от этой стоянки им же на р. Мокше в окрестностях г. Кадома были выявлены еще две стоянки — Мокшинская и Бельская, по керамике близкие к Кокуйской стоянке. Вероятно, к этому же памятнику следует отнести Баевскую, Нароватскую и Теньгушевскую стоянки, открытые в 1939 г. С.Б. Вернером в окрестностях с. Теньгушево. Для всех этих памятников характерна керамика с преимущественной примесью растительных остатков, изредка толченой раковины, заглаженной поверхностью, орнаментированной оттисками перевитого шнура, зубчатого штампа, резных линий и редко ямчатых вдавлений. Специфично раннее появление здесь оттисков парной гребенки. Вместе с тем в керамике памятников бассейна р. Мокши отмечается наличие сосудов с уплощенными днищами, а также небольшой группы сосудов с ранними фатьяновско-балановскими чертами.

По-видимому, где-то на рубеже III–II тысячелетий до н. э. (а может быть, даже и в конце III тысячелетия до н. э.) ранневолосовские племена из районов Суры и Мокши, а также бассейна р. Цны проникают и на Среднюю Оку, о чем свидетельствует материал стоянки Ибердус у г. Касимова (раскопки И.К. Цветковой в 1960 и 1962 гг.) и I Борковского поселения у г. Рязани (раскопки Н.В. Говорова в 1929–1930 гг.). Этот район нельзя считать исконной территорией волосовских племен, ибо в эпоху неолита здесь были распространены племена так называемой рязанской культуры с керамикой ямочно-гребенчатого облика[344]. А.Я. Брюсов и И.К. Цветкова считают, что в начале II тысячелетия до н. э. в материальной культуре рязанских племен в результате волосовского влияния возникли волосовские черты[345].

В этом отношении определенный интерес представляет стоянка Ибердус I, изученная И.К. Цветковой в 1960 г. у г. Касимова на р. Оке. Ею были вскрыта остатки крупного (10,8×4,8 м) жилища полуземляночного типа. Сосуды стоянки, судя по многочисленным фрагментам, имели полузакрытую форму, приближенную к котловидной, с приостренным или округлым днищем и заглаженной поверхностью. Края венчиков, как правило, уплощенные и иногда имеют волнистый изгиб (рис. 39, 5). Основная техника орнаментации — оттиски перевитой веревочки. Орнаментальные узоры покрывают не только внешнюю поверхность, но занимают и край горла, а иногда заходят и на внутреннюю часть сосуда. Обычны узоры в виде диагональных и горизонтальных линий, вертикальных полос, иногда крупной сетки и т. п. (рис. 39, 5–7). Но наряду с этим характерно и сохранение пережиточных традиций ямочно-гребенчатой орнаментации в виде выдержанной горизонтальной зональности, рядов неглубоких ямок, правда, выполненных большей частью оттисками перевитой веревочки. Традиционным, по-видимому, является также употребление и штампа в виде парной гребенки и овальной рамки.

Не может быть никакого сомнения в том, что основные особенности культуры ранневолосовских стоянок Средней Оки в конце III или на рубеже III–II тысячелетий до н. э., за исключением отдельных деталей, возникли в результате прихода сюда нового населения, ничего общего не имевшего с населением рязанской культуры. Действительно, ни формы жилищ, ни форма и орнаментация керамики, ни ведущие типы орудий не имеют генетической преемственности с культурными чертами местного предшествующего населения.

В то же время почти все особенности нового культурного образования через памятники Мокши, Вада, Верхней Суры уводят нас на Среднюю Волгу к стоянкам типа Майданской и близких ей памятников. Исходя из этого следует полагать, что в основе среднеокского, как и средневолжского вариантов ранневолосовской культуры, лежат одни и те же предшествующие культурные образования, наиболее вероятными из которых являются соответствующие варианты волго-камской культуры. Не повторяя здесь вышеприведенных доказательств в пользу генетической преемственности между волго-камской и волосовской культурами, замечу, что в сложении среднеокского или окско-мокшанского варианта, очевидно, принимали участие и какие-то другие элементы, возможно, более южного происхождения[346].