Лоркан усмехнулся.

– Вот упрямая. Так не годится. К восходу солнца ты устанешь от многочисленных оргазмов, а эта простынь пропитается твоими соками.

Он указал на кровать.

У меня не было возможности возразить ему. Он схватил меня за горло, наклонил мою голову в сторону и пристально посмотрел на меня.

– Не могу дождаться, когда услышу свое имя, пока ты будешь кончать.

Отпустив горло, он вернул ладонь на мою киску, а затем начал водить указательным и средним пальцами в форме буквы «V» вдоль изгиба, каждый раз касаясь моего клитора.

Несмотря на то, что я все сильнее прикусывала губы, удовольствие продолжало расти. Я проигрывала битву, но не могла признать поражение.

Его большие пальцы, блестящие от моего возбуждения, вновь скользнули по моей набухшей киске. Его большой и указательный пальцы трогали и почти болезненно щипали мой сосок, что только усиливало вожделение.

Я наблюдала, как по моему телу начинали пробегать легкие судороги оргазма, которые я никак не могла подавить. Мой рот широко раскрылся, и из моего горла вырвался крик.

Жар нахлынул на меня, тело обмякло, достигнув наивысшего напряжения. Оргазм длился всего несколько секунд, но воспоминания о нем останутся со мной навсегда. Лоркан замедлил движение пальцев, затем вытащил их из моей разгоряченной плоти и потер ими внутреннюю часть моего бедра.

– Поднимайся и встань на колени на кровати! – резко приказал он. Я уставилась на него на мгновение, моя похоть угасла, и страх охватил мое тело. – Продолжай, – приказал он.

Я встала на ноги, которые дрожали не только от высвобождения, но и ситуации в целом. Я остановилась перед кроватью. Мое тело ощетинилось при мысли о том, чтобы встать на колени и обнажиться, даже если всего несколько минут назад я сделала бы это добровольно. Но эта поза казалась еще хуже.

– Я жду.

Бросив на него через плечо сердитый взгляд, я забралась на кровать и отбросила все свои мысли, оперевшись на ладони и подняв бедра.

Лоркан цокнул языком.

– Прекрасно.

Затем я услышала, как он расстегивает ремень и молнию. Приближался тот самый момент. Лоркан Девани должен был оседлать меня, как лошадь.

Я не собирался покупать Эйслинн Киллин на аукционе; я сделал это только для того, чтобы защитить ее от Сергея и прочих извращенцев, которые там были.

И все же, когда я ступил в комнату, где Эйслинн ждала меня, как олененок, выбежавший на трассу и замерший в свете фар, наружу прорвалось первобытное желание. Я бы, возможно, смог держать себя под контролем и доставить Эйслинн прямо к порогу ее дяди, если бы не видел следы воодушевления и даже желания в ее глазах. Эйслинн, возможно, не была готова признать это, но ее тянуло ко мне. Ее тело жаждало ощущения опасности и крепких мужских объятий. И я хотел дать ей это.

Теперь, когда я смотрел на ее упругую попку, рыжие лобковые волосы, выглядывающие из промежутка между ее молочными бедрами, у меня текут слюнки при мысли о том, чтобы попробовать ее на вкус и погрузить в нее свой член. Три тысячи – невысокая цена для такой девушки, как Эйслинн. Я бы заплатил в десять раз, даже в сто раз больше, лишь бы она стала моей.

От эрекции швы на моем дорогом костюме натянулись до предела, готовые лопнуть. Я расстегнул пряжку и молнию, заметив возбужденное состояние Эйслинн. Мне хотелось трахнуть ее прямо сейчас, но я никогда не получал удовольствия за деньги и не стал бы – особенно с такой, как она. Это не означало, что я закончил. Отнюдь нет. Не только потому, что она привлекла мое внимание, но и потому, что она была Киллин.

Я сильно сжал член, шипя сквозь зубы, но пытаясь сосредоточиться. Я получу удовлетворение, которого так жажду, но точно не сегодняшней ночью. Я встал и направился к девушке. Зрелище было слишком заманчивым. Я погладил ее ягодицы, но мог думать только о том, каково было бы погрузиться в нее.

– Думаю, мне бы хотелось запереть тебя у себя, – пробормотал я.

– Я не домашнее животное, которое можно удержать в четырех стенах. Я никому не принадлежу.

– До конца ночи ты по-прежнему принадлежишь мне, моя милая Эйслинн.

Девушка была напряжена больше, чем раньше, и ничего не ответила. Я мог сказать, что она все еще была возбуждена, но эта эмоция больше не была доминирующей. Я вернулся в кресло, пытаясь изо всех сил сохранить самообладание.

– Потрогай себя, Эйслинн. Я хочу посмотреть.

На мгновение она напряглась еще больше, но затем расслабилась, когда ее рука появилась между ее ног. Некоторое время она гладила себя, и у меня потекли слюнки при мысли о ее вкусе. Мой член стал еще тверже. Я проигнорировал свою потребность. Эйслинн скоро станет моей, и тогда я возьму все, что мне причитается. Ее киску, ее задницу и ее рот. И она будет кричать, требуя большего.

Наконец Эйслинн изящно ввела в себя один палец. Было очевидно, что она нечасто прикасается к своему интимному месту, особенно ради чьего-то удовольствия. После нескольких неторопливых толчков она добавила второй палец и продолжила в том же медленном темпе.

Перестав контролировать себя, я достал член из боксеров и начал дрочить, не сводя глаз с Эйслинн и ее ловких пальцев. Вскоре мое дыхание стало глубже и быстрее, а пальцы Эйслинн, в свою очередь, ускорились, смазка стекала по ее запястью. Маленькой рыжей девочке нравилось, когда за ней наблюдали, и она знала, что я получаю экстаз от этого зрелища.

Когда спина Эйслинн прогнулась от оргазма, я почувствовал, что сам близок к пику. Я едва не совершил большую ошибку и сразу же проклял себя за поразительное отсутствие самоконтроля. Эйслинн опустила руку, и напряжение снова пробежало по ее телу.

Возможно, она осознала, насколько чудовищно глупым был ее приезд в «Роковую петлю» и появление в «Сучьем дворе» в частности. Но я не собирался относиться к ней снисходительно. Лучше сразу разбить ее розовые очки. Я взял бумажник и отсчитал три тысячи долларов. Я бросил пачку купюр на кровать рядом с головой Эйслинн. Она вздрогнула, как будто я дал ей пощечину.

Большинство людей страдали не только от уязвленной гордости, совершив ошибку в Содоме. Она могла считать, что ей повезло.

– Двадцать процентов принадлежат аукционисту, но я добавил, чтобы ты получила полные три тысячи за предоставленное тобой развлечение.

Она напряглась, кончики ее ушей покраснели.

Милая Эйслинн, это место для больших мальчиков. Не вступай в игру, если не собираешься вести ее жестко.

– Позволь попрощаться с тобой, Эйслинн.

Бросив последний долгий взгляд на ее красивую спину и бедра, на ее рыжую гриву, разметавшуюся по всей кровати и закрывающую ее лицо от моего взгляда, я вышел из комнаты.

Это не было настоящим прощанием. Сегодня мне предложили немного попробовать Эйслинн, но я хотел поглотить ее целиком.

Я приехала в «Роковую петлю», чтобы получить ответы, но получила только кучу новых вопросов и массу стыдных воспоминаний.

Я не двигалась, хрипло дыша в простынь. Я не могла поверить, что мастурбировала прямо на глазах у Лоркана Девани. И я, конечно, не могла поверить, что мне это понравилось настолько, что я смогла кончить и заставить получить удовольствие его. Возможно, кондиционер в этом здании распространяет феромоны повсюду. Возможно, я не виновата в том, что так легко потеряла контроль над своим телом. Возможно…

Что-то приземлилось рядом с моим лицом. Проморгавшись, сквозь пряди волос я увидела пачку денег. Мой живот скрутило от отвращения, когда я поняла, что Лоркан только что заплатил мне за «услуги», как обычной шлюхе.

– Двадцать процентов принадлежат аукционисту, но я добавил, чтобы ты получила полные три тысячи за предоставленное тобой развлечение.

Мои пальцы сжимали простыни. Он действительно дал мне чаевые, высокомерный мудак? Слезы гнева и смущения жгли глаза, но я прикусила язык, чтобы сдержать эмоции и неприятное чувство унижения под контролем.