Курс молодого бойца.
Как только формировалась необходимая группа, она принимала форму строя и выдвигалась в сторону своей части. Отобрав нужное количество призывников, закончив необходимые формальности и построив общую колонну, нас повели в расположение части. Так мы и прибыли в свой гвардейский мотострелковый учебный полк. В простонародье ─ малая пехота, так как было всего четыре роты и постоянный состав, в отличие от верхней пехоты, на плацу которой нас сортировали, где был полностью сформированный полк.
Наш полк готовил сержантов ─ командиров мотострелковых отделений. Сначала нас привели на полковой плац, где началась уже местная сортировка. Шло распределение по ротам. В группе из шестнадцати призывников, в которой оказался я, были только славяне крепкого телосложения, спортивной подготовки и высокого роста. Я, со своими 178 сантиметрами, был почти самым маленьким. Это оказался учебный взвод, где готовили командиров отделений войсковой разведки. Мы были в учебке единственным разведывательным взводом. Нам представили командира нашей роты – невысокого старшего лейтенанта с казахской фамилией и двух молодых лейтенантов – командира взвода и замполита роты. Первый был худощавый и высокий, а второй среднего роста и такого же телосложения.
Наша войсковая часть не была окружена забором. В центре части был плац. Плац был разлинован разными квадратами, собранными в причудливые фигуры, похожие на загадочные наскальные рисунки. Справа от него, если смотреть со стороны городка, стояли три сборно-щитовые одноэтажные казармы, скорее, похожие на бараки. Плац и казармы разделялись заасфальтированной дорогой и такой же ширины зеленой зоной, состоящей из редких кустарников и чахлых деревьев. Это были казармы нашей первой, второй и третьей рот. Между казармами располагались крытые курилки. Слева от плаца – четвертая рота и казарма постоянного состава. Между ними чуть в отдалении ─ караульная площадка и за ней спортивная площадка. Перед плацем – котельная. За плацем – длинный барак, состоящий слева направо из клуба, помещения дежурного по части и кухни с залом столовой. Сзади столовой был вход в крохотный буфет. На заднем дворе – склады и баня.
Справа через дорогу находился автопарк автомобильного батальона дивизии. Слева тянулась степь до танкового полка, за частью впереди ─ степь до полигона. За спиной, через дорогу располагался жилой фонд городка, состоящий в основном из пятиэтажных панельных домов, разбавленных зданиями военной принадлежности. Одним словом, были мы на семи ветрах. Штаб части находился на другом конце городка в отдельном бараке. Рядом со штабом был барак, половину которого занимала казарма писарей, связистов и командирских водителей. Вот в это собственное мини-государство нас и доставили на четвертые сутки после гражданки. Часть была учебной, срок службы определялся в полгода. По окончании учебного подразделения мы должны были отбыть младшими командирами в войска для прохождения дальнейшей службы. Младшими сержантами или сержантами, в зависимости от успехов в обучении. Так что на полгода мы изначально были освобождены от общения со страшными дедами и дембелями, о которых успели наслушаться. Все четыре роты были укомплектованы одним призывом, а старослужащие были только в роте, обеспечивающей жизнедеятельность части, так называемом постоянном составе, и среди наших сержантов.
После перестроений и формирования новых подразделений что-то, похожее на строй, двинулось в сторону бани. Старослужащие, которые до этого не могли подойти ближе и наблюдали за нами во время отбора издалека, встали по краям дороги и выкрикивали названия своих городов, надеясь услышать ответ земляков. Они же и обступили нас перед баней, внимательно рассматривая нас и выбирая подходящую гражданскую одежду. Если что-то нравилось, то быстро договаривались о ее приобретении просто так. Гражданская одежда нужна была для самоволок или для тех, кто собирался на дембель ехать в гражданке. Нежелание ехать домой в парадной одежде объяснялось тем, что у пехоты были красные погоны, которые почти не отличались по цвету от погон внутренних войск. А внутренние войска, как известно, охраняли тюрьмы и почетом у населения СССР не пользовались. Поэтому те, кому предстояло долго ехать на поезде, не рисковали и добирались в гражданке. Да и дома на первое время нужна была одежда по размеру. Нам-то наша одежда уж точно не нужна была, хотя перед помывкой ее складывали в мешок и подписывали, обещая отдать после окончания службы. Ехали в армию в одежде, заранее зная, что она больше не пригодится. Таким образом, куртка с моего плеча досталась старослужащему москвичу, обещавшему проследить за тем, чтобы меня не обижали.
Баня была небольшой и вмещала сразу не более двадцати человек. Вода нагревалась дровами и до горячего или теплого состояния доходить не успевала. Поэтому, сдав одежду и зайдя в помывочную, быстро-быстро, под холодной водой сполоснув самое необходимое, выскакивали в предбанник, где заботливый прапорщик завскладом под роспись выдавал обмундирование. Туда входили: кирзовые сапоги, нательное белье, портянки, гимнастерка, галифе, шинель, шапка и дерматиновый ремень со звездой на медной бляхе. Нательное белье включало в себя кальсоны с завязками снизу и рубашку без пуговиц, отдаленно напоминающую смирительную, только с обычными рукавами.
Мне кажется, что те, кто шил форму для армии, были уверены, что у нас в армии служат Ильи Муромцы и Алёши Поповичи. Потому что самый маленький размер предлагаемой нам формы был пятидесятым. Думаю, что ко мне в форму можно было влезть еще паре бойцов. Хотя, если стянуть гимнастерку и галифе сзади, вид был не таким комичным. Шапка- ушанка была на пару размеров больше головы и свободно крутилась, закрывая уши. Шинель если не подметала пол, то точно закрывала голенище сапога. Что касается портянок, то тренировка по их наматыванию продолжалась долго и привела не к одной мозоли. Все дальнейшее использование портянок привело меня к пониманию того, что они являются величайшим изобретением. Никакие носки не сравнятся по удобству и комфортности с портянками при правильной их намотке. Причем портянки, как и нательное белье, были летними из сукна и зимними из байки. Чем еще были хороши портянки? Легко стирались и быстро сохли. Когда нога промокала, то достаточно было перемотать сухой стороной. Особенно приятно было наматывать портянки первой категории. В армии к этой категории относилось все имущество, впервые используемое и не подвергавшееся стирке. А спать на белье первой категории могли позволить себе только деды.
Еще не было приказа о переходе на зимнюю форму одежды, и все, кроме нас, ходили в летней форме. На улице было тепло, и мы в шапках-ушанках выглядели достаточно смешно по сравнению с панамами, которые носили все остальные. В первую неделю службы появился местный фотограф, и каждый не преминул запечатлеть себя, избавившись от рубля денег. Для того чтобы сфотографироваться, брали парадную форму в каптерке. И панаму тоже там. Одну на всех. И форму, и панаму. И значок КСАВО на груди (Краснознаменный Среднеазиатский военный округ). Как первый орден или Звезда героя. Этот вид на первых армейских фотографиях ничего не имел общего с реальностью. На самом деле было жалко на себя смотреть в зеркало. Вся форма топорщилась и пузырилась. Ремень постоянно съезжал вбок. Попытки привести себя в порядок хватало на несколько минут, и все становилось, как прежде, а то и хуже.
Наконец-то нас привели в расположение роты. Точнее, в казарму. Не в свою казарму, где мы проведем ближайшие полгода, а в казарму третьей роты, где и разместили всех вперемешку. Планировка казармы была, наверное, стандартной для всех казарм страны. Посреди казармы был проход шириной метра два, на котором проходили все построения и поверки. Прямо от входа, оставляя слева место с маленькой деревянной подставкой, называемой тумбочкой, где стоял дневальный, был вход в бытовую комнату с зеркалами и гладильными досками. Далее вход в умывальную комнату с 8─10 умывальниками слева и столькими же умывальниками для ног справа. Справа от входа в помывочную располагался вход в туалет с пятью открытыми кабинками по каждой стороне. В кабинке стоял не фарфоровый унитаз, а чугунный напольный с двумя рифлеными подошвами. Чтобы не засиживались.
