– Простите, я должно быть смутил вас.

– Что? Хм… Нет, ничего такого. Вам показалось!

Поспешила она заверить его и снова залила в пересохшее от волнения горло пару глотков вкуснейшего терпкого кофе.

– И все же извините. Пожалуй, я слишком неловко перескочил с вопроса об удобстве вашего номера, на красоту потолков в спальнях моего замка.

Виновато улыбнулся мужчина, но вот во взгляде его кристально-холодных серых глаз читались совсем противоположные чувства. Рейчел показалось, что Стефан смотрит на нее с живым любопытством. Словно ученый-энтомолог, изучающий новую

редкую бабочку, уже приколотую к булавке на поролоновой стенде.

Она неловко рассмеялась.

– Поверьте, я даже не обратила бы на это внимание, если бы вы сейчас об этом не сказали!

Князь улыбнулся ей в ответ и девушка не только увидела, но буквально ощутила, как взгляд мужчины ласково скользнул от ее лица к глубокому вырезу блузки…

– Какое необычное украшение.

Сказал он и чуть подался вперёд, чтобы лучше разглядеть, а у Рейчле дыхание перехватило и от участившегося пульса даже немного закружилась голова.

Она непроизвольно коснулась рубина в плотных объятиях серебристого металла, с удивлением ощутив, насколько же он горячий.

– Да… Айзек тоже заметил. Сказал, что похоже на работу алшахских мастеров. Не знаю… Я всегда считала, что это просто симпатичная безделушка.

Рейчел смутилась пуще прежнего от вынужденной лжи и виновато поджала губы, встретившись с внезапно ставшим острым и холодным взглядом Стефана.

– Думаете безделушка?

Сказал он, с какой-то неприятной, даже ядовитой усмешкой. Но тут же отвел взгляд, взяв в руки свою чашечку кофе и неторопливо пригубил ее в задумчивости.

– Возможно. Но я бы пригляделся к ней. Знаете, у моего народа есть очень красивая легенда о драконьем сердце.

– О, я знаю!

Улыбнулась Рейчел, радуясь возможности сменить тему.

– Она о том, откуда в алшахских горах появились рубины, верно?

Стефан отставил кофе на стол и улыбнулся ей ласково и снисходительно, как нетерпеливому ребенку.

– Не совсем. Она скорее о любви и самопожертвовании.

– Такая мне не известна. Буду рада ее услышать!

– Что ж… Вы явно знаете, что название рубинов с алшахского переводится, как драконье сердце. Но слышали ли вы о том, как драконье сердце стало каменным?

Рейчел отрицательно помотала головой и, устроившись в кресло поудобнее, с энтузиазмом ребенка принялась слушать древнюю легенду.

– Жил на свете дракон по имени Занган. Он был огромен и силен. Своими землями он правил огнем и ужасом, который внушал и своим подданным, и врагам. А врагов у него было не мало. И вот, однажды Занган сошёлся в тяжёлом бою с тем, кого не смог победить. С другим известным и могучим драконом Хоргумом. Тот тяжело ранил его в небе над туманным лесом и Занган камнем рухнул вниз. Смерть его была столь очевидна, что Хоргум даже не счёл нужным убедиться в ней, оторвав Зангану голову, а сразу отправился грабить его владения. Зарган же остался жив – волею судьбы упав в озеро, на краю которого в маленькой избушке жила девушка-сирота.

Звали ее Эвилька и была она ведьмой. А ведьмы в алшахских сказках, Рэйчел, всегда настоящие красавицы. Не то что крючконосые старухи в ваших!

Игриво прищурился князь, заставив девушку смущённо улыбнуться.

– Зная, что Хогум не пощадит жителей земель бывшего врага, она решила исцелить Зангана. Все же тот, хоть и правил своей страной, что называется железной рукой, а все же был справедлив и не чинил бесчинства. И ведьме это, разумеется удалось. Но не сразу. Много времени ей понадобилось чтобы приручить и поставить на крыло дракона. А у драконов, я вам скажу, поистине скверный характер!

Но, может быть только потому, что никогда не слышали они о себе ласкового слова? Никогда не знали тепла родной матери, ведь все до одного вылуплялись из покинутых всем миром яиц, в холодных, сырых пещерах?

Может и так.

Ответил князь задумчиво, словно сам себе.

– Ведь как объяснить иначе, почему сам Великий и ужасный Занган влюбился в сироту-простолюдинку. Как мальчишка, как ласковый щенок стал ластится к ней, каждую минуту жаждя заполучить себе ее взгляд, улыбку, прикосновение…

Но вот, пришло ему время покинуть ее. Но он не хотел. Все, чего желал с того момента могущественный дракон, властитель многих земель, лесов и гор, это навсегда остаться с Эвилькой. Жить с ней у озера и никогда не вспоминать о прежней жизни.

Но люди на его землях страдали под властью Хогума. Безжалостное чудовище выжигало целыми сёлами несогласных с его правлением. И Эвилька плакала, рассказывая об этом Зангану. Она на коленях умоляла его вернуться и спасти всех страдающих. Как мог он смотреть на слезы возлюбленной, как мог позволить ее сердце болеть? И Занган вернулся и сразился с Хоргумом, победив того в бою. А негодяй позорно бежал с поля боя, вместо того чтобы с честью принять смерть от когтей своего победителя. Но не волновала Хогума честь. Дракон не собирался вновь вызывать соперника на бой. Все что им двигало с тех пор – было местью. Да… Хогум узнал об Эвильке, и выбрав время, когда Занган отправился на осмотр своих владений, напал на нее. Сжёг дотла дом у озера, а саму его хозяйку-ведьму поднял высоко-высоко в небо и сбросил вниз.

– Боже…

Увлеченная сказкой, Рейчел закрыла лицо руками, выглянув сквозь пальцы.

Стефан коротко улыбнулся ей и снова посерьезнел, продолжив рассказ.

– Вернувшись к дому у озера и обнаружив то, что осталось от его любимой, Занган потерял рассудок. Три дня и три ночи он метался вокруг ее тела, то вырывая с корнями вековые деревья и опаляя вокруг себя землю до твердости скал, то ложась с Эвилькой рядом и укрывая ее тело своими крыльями, будто ей не все равно было на холод и дождь или палящие лучи солнца. Наверно Занган провел бы там и всю свою жизнь, но сердце дракона, разбитое утратой, не болит так же, как у людей. Ведь драконы вообще не из тех, кто способен на любовь. По крайней мере так было, пока Занган не встретил Эвильку. Сердце его перестало биться, но не потому что дракон умер, а потому, что превратилось в камень. Оно было больше не нужно ему и Занган вырвал его из своей груди и вложил в руки любимой. Сам же дракон отправился на поиски Хогума, а найдя его, бился с тем в страшном кровавом бою, не жалея себя и врага. Этот бой был настолько страшен, что и сейчас люди по всей алшахии находят драконьи кости.

А там, где проливалась драконья кровь, ныне целые поля засеяны самыми прекрасными алыми маками, которые вы видели где-либо.

– Красивая сказка…

Вздохнула девушка.

– И очень грустная.

Стефан кивнул ей и улыбнулся.

– Все, как в настоящей жизни. Сказка с плохим концом.

– Как? Вы не верите в хэппи-энды?

– Я считаю, что хорошие финалы – удел слабых историй. В тех же, что действительно запоминаются и бередят раны, все куда более реалистично. Скажите, неужели вы верите в то, что дракон и сиротка могли быть вместе по-настоящему?

Спросил князь с живым интересом и даже подался вперёд.

– Ну… В конце-концов Эвилька была ведьмой. Придумала бы что-нибудь.

Услышав такое Стефан искренне рассмеялся.

Рейчел же смущённо улыбнулась. Ведь что такого смешного она могла сказать, чтобы этот мужчина вдруг разразился таким заразительным смехом.

– Возможно тут я виноват. Так увлек вас описаниями, что не дал намека на очевидное.

Девушка растерянно вскинула брови.

– Не понимаю. Объясните?

Стефан улыбнулся ей, но в глазах его в тот же миг сверкнул какой-то ледяной, жестокий отблеск.

– Я так красочно расписал вам чувства Зангана к Эвильке… но разве я хоть слово сказал о любви Эвильки к Зангану?

У Рейчел отчего-то похолодело на сердце. Она приоткрыла рот, желая что-нибудь сказать, как-то заступиться за нарисовавшуюся в ее мыслях красивую и грустную историю любви…