– Лиза, что это? – спросил я, кивнув в сторону витража.

– А? – принцесса растерялась. – Это создатель взирает на нас. Разве в вашей империи другая религия, господин?

– Нет, такая же, – я смутился. – Я просто совсем не интересовался этими вопросами. И такое изображение мне никогда не попадалось. Почему он взирает на нас из туманности?

– Откуда? – девочка удивилась ещё больше.

– Ну что это? Я не знаю как, по-вашему. Я же иностранец. Откуда он на нас смотрит?

– Это небесный дворец, – сказала принцесса. – Вернее сам дворец и окружающий его райский сад скрыты от глаз за облаками, которые, по воле бога, застыли в форме цветка, и никогда не покидают это место, чтобы мы, смертные, не могли видеть ни дворец, ни окружающий его сад. До нас доходит лишь свет льющийся оттуда. А после смерти, души праведников, смогут войти в этот сад и жить там вечно в окружении ангелов. Но в сам небесный дворец не смогут войти даже праведники. Туда допустят только святых. То есть тех людей, которые прославили свою жизнь какими-то великими подвигами во имя нашего бога.

Элиса снова посмотрела на витраж и вздохнула.

– Я же за свою жизнь не успела сделать ничего великого. Да и вряд ли смогла б, даже если бы прожила подольше. Но и зла я никому и никогда не причиняла. Если сегодня ночью я умру, надеюсь, меня допустят хотя бы в райский сад.

Мне не понравились эти её слова, но я не стал вступать с принцессой в дискуссии на богословские темы. Я понимал, как серьёзно она к этому относится. А мои слова о том, что туманность в небе, никакой не дворец или то, что она не умрет, потому что я её защищу, были сейчас как-то не к месту. Умрёт она всё равно однажды, рано или поздно. Пускай уж у неё будет эта согревающая душу надежда на сияющий во тьме райский сад, где ей уготовано место среди ангелов. В этом жутком мире такая вера, наверное, просто необходима.

Мы вошли в ворота храма и миновали обширный холл.

– А что будет с грешниками? – спросил я, снимая шлем с головы.

– Ничего, – Элиса пожала плечами, – Их души просто рассеются, словно пыль, и их поглотит тьма.

Мы прошли вторые ворота и вошли в сам храм.

– Обратите внимание, господин, – сказала принцесса, – храм разделён на две половины заборчиком. В нём широкий проход и вы можете подойти к алтарю. А я в одежде простолюдинки. Мне нельзя даже близко подходить к заборчику. Я могу стоять только слева или справа возле входа у стены вместе с остальными людьми низшего сословия.

– Откуда ты знаешь, как должны вести себя простолюдины в храме? – удивился я. – Ты же принцесса.

– Я не раз бывала здесь с семьёй, когда была маленькая, – сказала Элиса. – Меня удивляло, что чернь жмётся сзади по углам, как крысы, и к алтарю не подходят. Я спросила у мамы, почему так, и она объяснила мне правила.

– Ладно, – я пожал плечами. – Я буду стоять рядом с тобой.

– Нет, господин Алекс. Вы рыцарь. А значит, вы человек из высшей знати и не можете быть вместе с чернью. Вы должны пройти вперёд.

– Да плевать мне, – я усмехнулся. – Я иностранец. Встану тут у входа так, чтобы постоянно видеть тебя. Если кто-то будет наезжать, извинюсь и скажу, что у нас такие порядки. Никто тут не знает империи «Саграз».

– Что будет делать? – удивилась принцесса.

– Иди, давай, – сказал я. – На нас уже оглядываются.

Элиса поклонилась и отошла в полумрак у стены. Я остался стоять почти прямо в дверях храма. Входящим людям я не мешал, но меня всё равно старались обходить. Как я и ожидал, заговорить со мной никто не пытался. На меня, конечно, бросали неодобрительные взгляды, но тотчас отворачивались, стоило мне посмотреть на них. Связываться с великаном в броне никто не хотел. Я видел, что Элиса отошла к стене и упала на колени, положив руки ладонями на пол. Однажды я уже видел её в такой позе. Правда, в тот момент, из одежды на ней была только повязка на плече, закрывающая рану, и склонялась она передо мной, умоляя спасти её сестру. Я тогда уступил ей, и в итоге согласился на её просьбу. Теперь она умоляет о чём-то бога. А вот согласится он или нет, наверняка сказать трудно.

Из любопытства я осмотрел храм. Конечно, он поражал великолепием. Но это было и не удивительно для главного храма столицы. Сквозь витражные окна лился вечерний свет, падая на мраморный пол разноцветными лучами. Меж колонн и позолоченной лепнины, немного в полумраке, виднелись великолепные картины, которыми были расписаны все свободные поверхности стены. Картины изображали какие-то сцены из жизни бога и его ангелов. А также тех самых святых, про которых говорила Элиса, и их деяния. Я не был в теме и не сильно понимал, что именно там изображено. Но выглядело это просто великолепно. Здесь явно потрудились великие мастера живописи. Впереди виднелся алтарь. Прямо за ним стояла грандиозная статуя с распростёртыми крыльями. Прекрасное лицо и пустой, ничего не выражающий взгляд. Я даже не понимал юноша это или девушка. Левая рука вытянута к зрителям раскрытой ладонью вперёд. Ангел словно намеревался взять нас за руку и увести куда-то с собой. В другой руке какой-то предмет. Шестиконечный меч? Может просто остроконечная звезда с шестью лучами, один луч, которой, длиннее остальных, и ангел сжимает его в руке. Позади ангела, под куполом храма я увидел ещё одно изображение туманности и человеческую фигуру на фоне её. Опять это безмятежное лицо и руки приподнятые нам навстречу. Видимо это и есть бог, ожидающий на пороге своей резиденции великих героев и простых праведников. Я не знаю, как это сделали, но фигура бога и туманность позади него, слабо светились в полумраке царящим под сводом храма. При этом в самой туманности еле уловимо что-то просматривалось. Наверное, контуры, райского сада и самого дворца. Но из-за туманного свечения рассмотреть что-либо подробно, не удавалось.

«Интересно», – подумал я. – «А райский сад у них тоже разделён заборчиком на зону для знати и угол для черни?»

Я покосился на Элису. Принцесса стояла теперь на коленях, сложив ладошки перед собой, как для молитвы, и смотрела куда-то в сторону ангела или туманности у него над головой. Я видел, как по её щекам катятся слёзы.

«Блин, ладно. Не стоит её отвлекать в такой момент».

Я прислушался к песнопениям, долетающим до меня от алтаря. Настоящей службы сейчас не было. Просто один священник читает нараспев молитвы. Немногочисленные прихожане слушают его и периодически кланяются статуе ангела. Я уже весьма неплохо освоил местный язык, но распевные скороговорки священника я не понимал, как не силился. От попыток уследить за его речью меня, наконец, отвлекла Элиса, подёргав за край плаща.

– Господин, мы можем идти, – сказал она. Я кивнул, и мы направились к выходу. В холле была чаша с водой. Принцесса остановилась возле неё, прикоснулась к чаше лбом, а потом окунула в воду руки и омыла лицо. Я сначала хотел поступить так же, но потом решил, что лазить механическими руками в святую воду может быть святотатством, поэтому просто обошёл чашу и вышел на улицу.

Какое-то время мы шли по городу молча. Элиса семенила за мной, глядя себе под ноги, о чём-то думая. Я же глазел по сторонам, наслаждаясь видами вечернего города. Валензия мне определённо нравилась. В принципе я мог бы жить здесь и быть счастлив. Наверное….

Я усмехнулся этой мысли. Денег, доставшихся мне от Эрика, вероятно, хватило бы, чтобы купить небольшой домик в тесном квартале. Потом завести жену и растить детей. У меня уже есть принцесса и Лисси. Я мог бы жениться на одной из них. Лисси от моей крови не умерла, значит, может родить мне малышей. Ну, или Элиса. Вот только я, как и принцесса, ничего не умею из того, что должен уметь мужчина в средневековье. Ни поле вспахать, ни корову подоить. Я усмехнулся и посмотрел на Элису. Оказалось, что в этот момент, она смотрела на меня, но, встретившись со мной взглядом, испугалась и опустила глаза.

– Что-то хотела спросить? – поинтересовался я.

– Да, – сказала принцесса неуверенно. – Но я не знаю, господин Алекс, могу ли я задавать вам такие вопросы. Всё же мы с вами не настолько близки….