— А вот так. Не хочу пока об этом говорить… Но ребята из Охранки сказали, что всё под контролем.

— Под контролем?! Да как агенты вообще проникли на территорию Империи?!

— При помощи воробьёв. Других способов я не вижу.

— Ох, мало информации о дворянах я тогда слила! Надо больше, что бы Михаил Алексеевич наконец-то задумался о контроле! — возмущённо ответила Шанго.

— Ладно. Не будем об этом. Ты сама-то, как? — спросил я.

— По поводу наваждения? Так… всё хорошо. С тобой поговорила и отпустило. — с улыбкой ответила Настя и хотела взять меня за руку, но тут же остановилась.

— Доброго вечера, ребятки! — дружелюбно пропела вышедшая к нам на встречу Пуся: — Тренироваться идёте?

— Добрый… вечер. — Шанго попыталась улыбнуться, но вышло немного коряво. Я почувствовал, словно в воздухе начало образовываться электричество… Очень много электричества!

— Добрый. Да… Пора готовиться к турниру. — спокойно ответил я. Пусенька… Радость моя… Прошу — беги, пока не поздно! Я задержу эту демоницу… А, ты — беги! Ты ещё слишком молода, чтобы умирать!

— Помощь нужна? — Ведьма добродушно посмотрела на Настю. Ещё немного и в воздухе начнут сверкать искры!

— Нет. Мы пока справляемся. — сейчас Настя напоминала питона, который пытался загипнотизировать попавшуюся на дороге мышку.

— Очень хорошо! Вы уж там не переусердствуйте. Турнир — это в первую очередь мастерство и красота. Помните об этом! — Пуся многозначительно посмотрела на Шанго.

— Да. Я помню, Госпожа Пелагея. — стараясь сильно не выпучивать глаза, ответила Настя: — Госпожа Шикова будет ругаться, если мы не поспешим. Идём, Владимир!

— Ага… Всего доброго, Госпожа Пелагея! — я кивнул головой.

— Хорошей тренировки, ребята. — заботливо отозвалась Пуся и помахала нам рукой вслед.

Как только мы отдалились на приличное расстояние, Настя всё же на секунду выпустила демоницу:

— Как же я. Ненавижу. Эту. Проклятую. Малолетку!!! Агрххх!!!

— Тише-тише! Она же от чистого сердца.

— Тренировала тебя в поместье круглые сутки… Тоже от чистого сердца! Агррхх!!! Фу-у-у-ух… Всё! Я старая и мудрая женщина! И меня это совсем не цепляет… Я вовсе не хочу убивать… И сейчас на арене я не прибавлю Матильде работёнки, да?

— Всё верно. Ты умница!

— Фу-у-у-ух… Всё. Я спокойна! Но… — она резко повернулась и тихо добавила: — В выходные я свяжу тебя узлом, Консо… Готовься.

— Да. Я готов.

— Чудно! — Настя вновь превратилась в самую добрую и замечательную студентку Императорского Университета: — Кстати, ты забрал кассету?

— Ты чего? Я после занятий сразу же к тебе. А потом договорился с Любимовым. Кстати, ты придёшь в субботу?

— Спрашиваешь! Я буду рядом. Караулить, чтобы тебя опять кто-нибудь не забрал. До самого конца!

— А после ярмарки, куда мы поедем? В отель?

— Увидишь. — загадочно улыбнувшись, ответила Настя.

Как только мы вернулись обратно в клуб, то застали совершеннейший беспредел. Все от слов перешли к делу. На арене сражалась пара третьегодок. Рядышком с ними, свернувшись в два узла, сидели Фелейзен и Толик. Господи… и как мой брат вообще смог завязаться в такую жуткую фигуру?

Чуть подальше на кулаках сражалась целая толпа народу. В их неуверенных движениях угадывалась жалкая пародия на тайк-кату. Ах да… Это же те самые пацанчики, которые каждое утро бегают вместе с нами.

А возле стены стояла небольшая группа ребят, которая метала друг в друга огненные шары. Когда кто-то из участников промахивался, то снаряд попадал в отделку и с громким хлопком взрывался.

Апраксин сидел на подоконнике и с самым безучастным видом наблюдал за всем происходящим. Бедный агнец, наказанный собственным страхом и университетской системой…

— О! Пойдём вон в тот уголок. — Настя указала на Рудольф, одиноко стоявшую возле зоны для дуэлянтов: — Распишем всё по полочкам и… узнаем, с кем ты будешь сражаться!

— Мне нужны остальные богини?

— Думаю, что с ними составление карт будет более точным.

Вытащив мобильник, я зашёл в книгу контактов. Уж больно интересно, что там с этими таинственными силовыми картами...

По разбитой дороге, поднимая облако песчаной пыли, и поскрипывая подвеской, в сторону огромной военной базы катил старенький моколь тёмно-зеленого цвета. «Люблэн-2178» — гордость польских инженеров! Появился в 1979 году, как первый легковой транспорт для простолюдинов. По крайней мере, Царь Юзеф — предшественник Бориса, так планировал. Однако цена на моколь была неподъёмной даже для обычных помещиков… Да и по качеству «Люблэн» сильно уступал своим иностранным конкурентам.

В итоге, железные колесницы несколько лет простаивали на складах, пока Юзеф не распорядился раздать их военным.

Резкий прыжок на яме, и чемоданы с сумками отправились в полёт. А металлический кейс с секретными документами и вовсе больно ударил Мацея Рыльского по голове, сбив фуражку.

— Курва… — выдохнул мужчина, и недовольно потерев ушибленный лоб, вернул головной убор на место: — Ты там дрова везёшь, или что теперь?!

— Простите, милсдарь! Дорога старая… Сами понимаете… — виновато ответил молодой парнишка-водитель.

— Смотри внимательнее! Глаза тебе на что?

— Буду внимательнее, милсдарь! Клянусь!

— Тоже мне… понаберут всякую малолетнюю шелупонь. — распахнув миниатюрное бронированное окошко, Подполковник сплюнул, и вновь откинулся на спинку потёртого кресла: — Сколько там ещё ехать?

— Пару минут, милсдарь!

— Ещё раз так меня назовёшь — выпорю! Тебя где учили манерам?!

— Карское военное училище, Милс… пан?

— До, кого дослужился?

— Младший Капрал, Господин Подполковник!

— Ясно… Шелупонь необразованная. — с пренебрежением произнес Мацей, и тяжко вздохнув, прикрыл глаза.

Значит, две минуты на дорогу. И потом ещё полторы минуты до кабинета…

Выходит, что через три с половиной минуты Его Величество узнает страшные новости! А затем… и без того серая никчёмная жизнь Подполковника резко оборвётся.

Дело в том, что Борис терпеть не мог скверные новости. Закатывал скандалы. Психовал. Кричал. Брызгал слюной. Крыл матом, на чём свет стоял… Но ему это прощалось. Он же — Царь! Вытащил Польское Государство из смутного времени своего предшественника и даже смог… изобразить жалкое подобие сопротивления Российской Империи.

Только вот, стоит Михаилу Алексеевичу разозлиться, как не станет Царства… Ничего не станет. Будет лишь Российская Империя и весь мир из её колоний. А таких, как Мацей — прилюдно казнят. Или бросят гнить в тюрьму. Русские никогда не церемонились с врагом! Все пленники так и не вернулись. Писали, что их пристроили на предприятия за оклад… жильё под Иркутском выделили. Но это всё враньё. Как пить дать повесили. А почерк… да подделать, что угодно можно! В общем, не сносить Мацею головы… Либо сейчас Борис велит казнить. Либо русские придут и нафаршируют свинцом. Одно из двух.

— А может, в Париж? — сам того не ожидая, вслух выдал Подполковник.

— Что?! — водитель с ужасом повернулся на военного: — Вы сейчас о чём?

— Ресторан такой в Варшаве. «Париж» называется. — нахмурившись, злобно рыкнул Мацей: — А ты чего подслушиваешь, слизень? Тебе по шее давно не давали?

— Никак нет, Господин Подполковник!

— А надо?

— Никак нет, Господин Подполковник!

— Вот и молчи в тряпочку. — недовольно ответил Рыльский и собрал все свои пожитки.

Моколь с противным скрипом остановился на КПП.

— Документы. — здоровенная ряха солдата едва пролезло в окошко.

— На, не подавись. — открыв кожаный портфель, Мацей вытащил бумажку и лениво протянул солдату.

— Господин Подполковник! — страж тут же сделал два шага назад и прислонил два пальца к каске.

— Вольно. — вяло отозвался Мацей и принял документ обратно: — Чего встал? Заезжай уже!

— Так точно, Господин Подполковник! — ответил шофёр, и дождавшись поднятия шлагбаума, проехал на территорию военной базы.