Разувшись, пошла к машине, чувствуя на себе его взгляды. Обоим было больно, но так, действительно будет правильнее. Так я смогу выжить и родить ребенка. С Алексом велик риск остаться бесплодной после аборта. После озвученного сейчас шансов на его радость об известии о моем залете стала минимальной. Мной он рисковать не хотел, а ребенком и подавно. И я могла его понять, как бы прискорбно это не звучало.

Пусть будет так, пусть останусь без него, пусть все останется в памяти светлым воспоминанием. Завтра же я покину Россию и начну жизнь с чистого листа.

Утешала себя, давясь слезами. Планировала призрачное будущее без него и везде натыкалась на тоску и отчаяние. Вестник поставил на мне свое клеймо, слишком глубоко пробрался под кожу, чтобы просто так его вывести. Вероятнее всего мой чистый лист начнется с длительной черной полосы и глобальной депрессии, потому что без Алекса я не представляла уже своей жизни. Но зато у меня останется его частица и, возможно, спустя годы, я расскажу ему про нашего ребенка. Возможно, мы еще увидимся. Возможно…

Сама залезла в машину, не ожидая помощи. Вестник тоже был молчалив. Завел авто, не спеша повел его в сторону общежития. В мою сторону он ни разу не посмотрел. Ему тоже было тяжело.

На полпути у него зазвонил телефон. Сначала он скинул, но звонивший был настойчив. Ответив, Алекс напрягся и, уточнив адрес, развернул авто через две сплошные, гоня автомобиль в обратном направлении.

— Что произошло? — я вжалась в кресло, с ужасом следя за тем, как мы играли в шашки.

— Ненадолго заскочим кое-куда, потом я отвезу тебя, — пояснил он, залетая на парковку какого-то бара. Не глуша авто повернулся ко мне. — Блокируешь двери и не высовываешься, поняла? Тебя не должны видеть рядом со мной? Ты поняла?

— Поняла, — я поежилась и обратила внимание на два Джипа, припарковавшихся рядом с нами.

Алекс тоже их заметил и устало вздохнул.

— Они с тобой? — уточнила я.

— Надеюсь, не за мной, — ответил, выпрыгивая из машины.

Я послушно заблокировала двери и заметила пистолет на водительском кресле. Затем обратила внимание на трех мужчин. Они вышли из тех самых Джипов и пошли в сторону бара. Я нервно покосилась на оружие и стала напряженно следить за входом, считая минуты. Через десять минут не выдержала и пошла следом. Непонятное чувство гнало меня внутрь, не смотря на запрет.

Оказавшись внутри, я потрясенно замерла в дверях от увиденного.

Алекс сидел на корточках рядом с Артемом. Кажется, парня избили. У него была разбита голова. Вестник пытался его поднять, чтобы вывести, но не мог, потому что ему мешал Антон. Мой телохранитель держал Алекса под прицелом.

Вестник выглядел уставшим и все внимание уделял Артему, лениво косясь на Антона. Меня мой Белиал заметил не сразу, а увидев, сразу отвернулся, чтобы телохранитель не обратил внимания на происходящее позади него.

— Сегодня ты сдохнешь, Вестник, — цедил мой охранник.

— Дай мне отвезти его в больницу, потом поговорим, — хладнокровно ответил Алекс.

— У меня приказ — убрать тебя, как только ты окажешься в поле зрения. И всех, кто к тебе причастен. Сегодня ты сдохнешь по собственной тупости, оказавшись здесь без ствола. Стареешь…

Ждать, пока он нажмет на курок я не стала. Оглядевшись по сторонам, возле входа увидела огромную вазу. Взяв ее обеими руками, тихо подошла к Антону сзади и ударила его по голове. Когда мужчина издал всхлипывающий звук и грохнулся на пол, уронила вазу, разбивая ту на осколки, и зажала рот ладонью.

Только сейчас заметила в баре кучу людей. Все с любопытством косились на меня и с опаской на Вестника. Все, кроме трех мужчин в черном. Они хладнокровно наблюдали за всем и будто ждали команды. Это мне показалось подозрительным, но большая часть внимания ушла к вытекающей из-под головы телохранителя красной лужи.

— Я кажется его убила. Алекс, я кажется убила снова человека…. — с ужасом зашептала я и почувствовала, как ноги перестали держать тело, а в голове зазвенела противная монофоническая мелодия. Дальше темнота забрала меня в свою обитель, не давая возможности присесть перед падением на кафель.

Я пришла в себя находясь уже в уютном кожаном кресле джипа. И снова возле носа ватка с нашатырем в руках Алекса. Снова все повторяется. За последний месяц я слишком часто падала в обмороки и мне эта закономерность совсем не нравилась.

— Как ты? — спросил Алекс, внимательно наблюдая за мной.

— Что с Артёмом? А с Антоном? — я задрожала, вспоминая, как ударила телохранителя вазой по голове.

— Артем позади тебя, с Антоном сейчас решим.

— Я убила его? — осторожно спросила, ища вокруг полицейские машины.

— Нет, просто выключила.

— Что ты будешь делать с ним?

— То, что должен. Артем, последи за ней.

Алекс ушел из машины обратно в бар. Я обернулась на Молчуна. Выглядел он хреново. Не знаю, как бы он за мной присматривал, если у меня были силы на побег. Парень прикладывал к голове полотенце и пытался сфокусировать на мне взгляд, но плыл. Нянька он, конечно, никудышная.

— Не буду спрашивать, как ты, вижу, не очень.

Артем наощупь нашел телефон, хотел мне что-то написать, но не смог. Психанув, он убрал мобильник в сторону.

— Это из-за меня все?

Парень помотал головой и сморщился.

— Это был мой телохранитель, как он оказался, тут с тобой, да еще избил тебя?

Артем показал пальцем тройку.

— Три? Что это значит?

Он изобразил пальцами ходьбу, указал на меня и повторил тройку.

— За мной следили трое? — уточнила я. — Они были втроем?

Артем отмахнулся от меня, поняв, что объясниться со мной он не сможет.

Алекс вернулся спустя минут двадцать. Когда он сел в машину, Артем что-то на жестах стал показывать ему. В отличие от меня Вестник все понял.

— За вами следили трое. Артем тебя увел от них, но потом его снова выследили в этом баре.

— Значит из-за меня, — поникла я, ощущая угрызения совести.

— Да причем тут ты? Этот олух вернулся к тачке, сам виноват. Я бы потом сам забрал ее, ничего тогда бы не было. Ну да ладно, что мусолить. Ты в порядке?

— Что с Антоном?

— Забудь о нем.

— Хорошо, кто те люди на джипах?

Алекс обнял руль:

— Это тебя не касается. Как ты чувствуешь себя? Болит что-то?

Я прислушалась. Мучила только слабость. В остальном было нормально.

— Я хорошо, спасибо.

— Тебе спасибо.

Я непонимающе повернулась к нему, он продолжил:

— Ты мне снова жизнь спасла. Не ожидал от тебя, — мне показалось, то он хотел потянуться ко мне, но передумал. Видимо вспомнил, что мы расстались и теперь трогать меня руками он не имел права.

Во мне снова проснулась горечь и обида. Они, подобно кислоте, блуждали по венам, накачивая искалеченные клетки болью утраты. Они мучили нас обоих, потому что ни я, ни Алекс не желали расставаться. Слепой бы только не увидел, как хотелось Вестнику прикоснуться ко мне и с каким усилием он тормозил себя. Он страдал, калечил своим решением нас обоих, но держал свое слово. Больше мы друг другу никто. Мы просто воспоминание о мощном наваждении, которое испытывали, находясь рядом.

Противостоять взаимному притяжению сложно. Вот он, рядом. Протяни руку и ощутишь его колючую щетину, а настояв, можно коснуться вкусных губ, но нельзя. И это "нельзя" разрывалось внутри острой болью, от которой хотелось выть, убежать куда-то далеко, но некуда. Нас бы спасла только амнезия, чтобы оставить в памяти провал с надеждой на что-то новое. Пока мои губы помнили поцелуи Вестника, шанса на новые отношения не было.

— Артем, ты как? — Алекс повернулся к Молчуну. — Потерпишь немного? Сейчас я улажу проблемы после того, как Шурочка засветилась в баре и отвезу тебя в больничку. Ок?

Его слова задели. Он ткнул меня, как маленькую. Не послушалась, видите ли, его, и теперь ему приходилось решать вопросы. Видимо беременность уже принялась наводить беспорядки в моем гормональном фоне, потому что внутри меня мигом активировалась мадам Гордыня: