– У нее есть дочь, – осаживает возмущенных мужчин Кэтрин. – Если Док занимался исследованиями в области оплодотворения, то почему Вайолет не участвовать в этом? К тому же это объясняет пополнение ее счетов в то время. Док ей платил. Все сходится.

– Нет, не сходится, – качаю головой. – Из слов Вайолет выходит, что ее ребенку не так много лет. Ханна сказала: «Безумно хочу взять ее на руки.» Док погиб чуть больше шести лет назад. Если бы он руководил этим экспериментом, то девочке было бы сейчас лет шесть минимум.

– Они ушлые мадам, могли и продолжить после его смерти, – замечает Реас.

– Могли… и, видимо, продолжили. Тогда встает вопрос – откуда у них материал? Тем более, они сами не знают, кто отец ребенка, – запинаюсь, вспомнив одну из просьб Дока, но откидываю воспоминание в сторону. Слишком много времени прошло… Надеюсь! Очень надеюсь!

– Либо материал остался у них в наследство от Дока, либо они достали его… откуда-то, – ворчит Кэтрин. – Например, из лабораторий, которые мы уничтожили.

– И это вероятней всего. Сколько хранится сперма?

В зале повисает тишина. Понятное дело, что никто ответа не знает. Ну почти никто…

– Десять лет точно, – подает голос Кирин. Лучше бы молчал! Черт! Если… Нет! Быть того не может!

– Хорошо. Давайте сделаем перерыв, – опускаюсь в кресло. Продолжать собрание, когда ноги трясутся, нехорошая идея.

Каратели неспешно покидают зал, а я устало прикрываю глаза. Лучше бы этого не делал, потому что перед глазами тут же встает восторженное лицо Адама Олдмана, когда-то моего близкого друга. Адам, что же ты натворил?

– Дэн, ты не поверишь! – произносит Адам, едва я переступаю порог его кабинета. – Это прорыв! Я наконец-то сдвинулся с места в своих исследованиях!

– Я за тебя несказанно рад, – хмыкаю, не скрывая иронии в голосе. Давний друг мечется по кабинету, что-то разыскивая. На столе куча разбросанных бумаг, пустая немытая чашка из-под кофе, крошки. О том, что Док истинный фанат своего дела, я знаю давно, но видеть вампира в подобном состоянии еще не приходилось.

– Вот, – он ставит передо мной пластиковую баночку. – Сделай свой вклад в науку, – плюхается в кресло.

– М? Плюнуть?

Адам морщится, отодвигает от себя грязную чашку, в которой попытался найти кофе, и вздыхает.

– Послушай, – Адам складывает руки на столе и подается ко мне, – это очень важное дело. Правда. Я в шаге от открытия, понимаешь?

– Нет. Не понимаю, – качаю головой. – Что тебе нужно? Моча, слюна, а может…

– Нет. Твои… фекалии мне не нужны, – фыркает Адам. – Сперма.

Улыбка сходит с моих губ в мгновение. Вот уж точно нет!

– Прости, Адам, но это исключено.

– Да подожди ты, – тараторит он. – Мне нужно провести исследования спермы вампиров. Если тебя это успокоит, то свою я изучил вдоль и поперек, так что первопроходцем ты не будешь. И оплодотворять твоим семенем я никого не буду.

– А что, есть такая мысль?

– Я просто предупреждаю, – тут же отвечает Адам, но слишком поспешно. Хотя кто бы разрешил Доку подобные эксперименты?

– Не могу, – качаю головой. – Это слишком личное.

– Знаешь, – произносит внезапно с прохладцей, – долг платежом красен. Я никогда не требовал с тебя услуг за то, что однажды спас твою жизнь, но…

– Ты сейчас серьезно? – отвечаю не менее холодно.

– Вполне.

Мы меряемся упрямыми взглядами. И что самое поганое – я понимаю, что мне придется согласиться. Долг платежом красен.

Растираю ладонями лицо и возвращаюсь в реальность. Итак, я был донором спермы, но это произошло еще до обращения Вайолет. Есть ли вероятность того, что я отец ее дочери? Есть, конечно. Правда, небольшая, потому что теперь, зная все делишки Адама, я с уверенностью могу предположить, что только моим материалом он не ограничился. Отсюда вытекает новый вопрос – кто еще был донором?

Боги, сколько после себя загадок оставил этот говнюк? И пусть однажды он действительно спас мне жизнь, залатав одно очень серьезное ранение, я никак не могу считать его добрым малым. Док был многогранен. Хитрый, изворотливый, цепкий и устремленный ученый сочетался в нем с добрым, сочувствующим парнем. И каков итог? Док покусился на чужое. По-моему, к тому моменту он действительно поехал кукушкой.

Ладно. Черт с ним!

Сжимаю переносицу пальцами, чувствуя, как начинает пульсировать боль в висках. Пододвигаю к себе лист бумаги, где делал заметки в ходе разговора, и отдельной колонкой выписываю действия, которые необходимо совершить лично мне. Лучше будет, если я сам займусь поиском доноров. Спросить открыто, конечно, можно, но кто добровольно сознается, что сделал вклад в сомнительные эксперименты безумца? Даже я хочу подобное скрыть. Черт! Если Маркус узнает… А ведь мне придется ему рассказать. Но позже. Да. Позже.

Откидываю на спинку кресла и прикрываю глаза.

– Я знаю, в прошлый раз мы расстались при некрасивых обстоятельствах, но… – Док широким шагом преодолевает один за другим длинные коридоры своей клиники. Поразительно за пару лет его детище разрослось до небывалых размеров. Сюда вампиры приезжают со всех уголков земли. И ради чего? Пройти обследование! Вампиры! До чего мы скатились? Новая интересная забава… Слышал, что недавно такой была Хранительница, которая, вкусив вашей крови, могла узнать всю-всю историю жизни от рождения до настоящего момента. Даже то, что сами не помнили. И вот теперь, суперсовременная клиника Адама.

За Доком как парус развивается белый халат. До того вампир спешит к месту назначения. Еще один поворот…

Зачем я приехал? Неужели кроме меня некому дать крови какой-то пострадавшей вампирше? И все же я здесь. Снова во мне взыграл долг перед расой. Мы обязаны защищать наших женщин – это прививали мне с детства. Я и не против. Женщины действительно должны хорошо охраняться. А ту гниду, что посмел обидеть вампиршу, я еще найду.

– Вот, – останавливаясь перед белой дверью, выдыхает Адам. – Только по просьбе девушки ты ее не увидишь. Протянешь руку за шторку и покормишь. Все.

– Что за дурацкие условия? Она при смерти еще успевает раздавать указания?

– Дэниел, ей нужна кровь. Родные не должны знать, кто ей ее дал, как и она сама. Любая ведьма может проникнуть в голову и увидеть тебя, как донора. Потом от говна не оберешься, если родственнички решат, что ты нарушил… этикет. Ты же знаешь эту Элиту.

– Чертовы пижоны, – выплевываю зло.

– О чем я и говорю.

Мы заходим внутрь палаты. В нос тут же ударяет запах медикаментов, но даже сквозь него пробивается тонкий цветочный аромат. Неожиданно приятный и манящий. Он усиливается по мере того, как я приближаюсь к непрозрачной занавеске, что отгораживает стул от койки.

– Давай руку, – командует Док, успевший нырнуть на другую сторону. Я без слов подчиняюсь.

– Вот так моя хорошая. Пей, – произносит с заботой Адам. Впервые слышу в его голосе подобные теплые нотки, но задуматься над этим не успеваю. Ощущение тонких пальцев на коже отвлекает и неожиданно заставляет тело недвусмысленно реагировать на близость женщины. Кормление для нас сродни сексу. Слишком интимно, только для двоих. И я радуюсь, что сейчас в палате присутствует Адам, потому что желание незнакомой и невидимой вампирши сводит меня с ума. Когда острые клыки погружаются в мое запястье, я прикрываю глаза от удовольствия.

Выныриваю из воспоминаний, потому что тело даже сейчас отреагировало на события того времени. Была ли той девушкой Вайолет? По времени ее обращения, вполне возможно. Но почему во время встречи я не уловил ее аромата? Был другой. Приятный.

Хмыкаю, понимая, с чем он ассоциировался у меня. С домом, уютом, детьми. А ведь и правда. От Вайолет пахло ребенком… Чем-то родным.