Тем интереснее.

– Дина, ты удивительная девушка, – нарочно говорю низким голосом, отмечая ее реакцию. Во взгляде Насекомыша появляется что-то паническое. – То есть, я собирался сказать, удивительно мнительная девушка, – продолжаю изводить ее своими намеками.

– Я не люблю орехи, – пропустив их мимо ушей, Дина пальцем отодвигает батончик от себя.

– Хорошо, запомню. Что-нибудь еще?

– Тим, что тебе надо? – недоверчиво интересуется девушка.

Я запрокидываю голову и притворно-тяжко вздыхаю.

– Дин, ну хватит гнать на него, – мне на помощь приходит Аня. – Видишь, какой он внимательный, шоколадкой угостил, а ты? – блондиночка, как всегда, на позитиве.

– Ань, Дина, может, увидимся вечером? – я не хожу вокруг да около. – Немцев будет только “за”. Какие у вас планы?

– Никаких, – торопится сообщить Аня.

– За себя говори, – отрезает Дина, укоризненно глядя на подругу. – Я занята сегодня. И завтра. И через неделю тоже. Это называется – учеба. Хотя откуда тебе-то знать? – язвит она, адресуя мне ехидную улыбку.

Я подаюсь вперед и впиваюсь в нее любопытным взглядом.

– Так ты интересовалась мной? Ну и что тебе рассказали?

– Делать мне нечего, как интересоваться тобой! – возражает Дина. – Возможно, я сейчас тебя расстрою, но ты не центр Вселенной, Чемезов.

Я не отвожу глаз от ее лица.

Эта девчонка реально крепкий орешек. Ни один из моих подкатов на нее не действует, ни одна улыбка – вообще ничего. Даже в друзья меня не добавила. Неужели я теряю хватку?

– Ты злишься, потому что я тебе нравлюсь? – снова провоцирую ее.

– Ань, ты идешь? – Дина игнорирует мой вопрос. – Что-то аппетит пропал.

– Но я не доела! – жалобно возражает Аня, облизывая перепачканные кремом губы.

– Ладно. Я понял, – делаю еще один глоток. – Мне тут не рады. Не буду вам мешать. – Протянув руку, заправляю за ухо Арсеньевой темную прядь волос. – Подумай насчет свидания, ладно? – прошу ее напоследок.

Дина замирает и беспомощно смотрит на подругу.

– Она подумает, – встревает Аня.

Подмигнув ей, я убираюсь из буфета.

После пар мы с Фрицем, по традиции, курим на парковке. С тех пор, как по воле маман я стал пешеходом, мне приходится зависеть от своего приятеля, а у того есть одна идиотская привычка – торчать перед универом возле своей тачки и курить, изображая Дюка Нюкема – одного из самых брутальных антигероев всех времен и народов. Фриц полагает, что в глазах проходящих мимо девушек он выглядит очень горячо. Я же в очередной раз убеждаюсь в том, что парням не стоит пренебрегать тренажерным залом.

В общем-то, я не против поторчать здесь. Вот-вот из универа должна выйти Арсеньева, и мне не терпится снова подоставать ее. Это так весело, как… Даже не знаю, с чем можно сравнить наше с ней общение. Возможно, с тем, когда запиваешь колой мятный леденец – очень острые ощущения.

И когда девчонки появляются на парапете, я говорю Фрицу:

– Позови их.

Без лишних вопросов Немцев напяливает самую невинную улыбку и машет девушкам.

– Подождите, вы в общагу? – кричит им.

Девушки тормозят, недолго переговариваются, после чего Аня подходит к нам. Дина же остается стоять на месте.

– А есть предложения? – игриво спрашивает Аня, адресуя свой вопрос Фрицу.

Раскручивая на пальце брелок от “фольца”, тот покачивается на пятках и развязным тоном предлагает:

– Могу подбросить. Зачем таким хорошеньким ножкам ходить пешком? – ведет взглядом по телу девушки, будто сканируя её.

Я уже и сам успел позалипать на Анины стройные ножки.

– Нет, извини, не получится. Я с Диной, – Аня косится вправо, намекая на упрямый характер своей подружки. – В другой раз, ладно?

– Стой. А вечером увидимся? – Фриц подходит к блондиночке, кладет ладони ей на бедра и плавно тянет на себя.

Я тактично отворачиваюсь и натыкаюсь на придирчивый взгляд Дины.

– Эй, Насекомыш, подойди, поздоровайся. Я не кусаюсь, – подзываю ее пальцем, уверенный, что подобная выходка доведет Арсеньеву до нервного тика.

Так и есть. Девчонка недовольно хмурится и поджимает свои очаровательные сочные губки. Я слышу ее раздраженный вздох.

– Уже здоровались. Два часа назад.

– Да, точно, – с грацией хищника медленно приближаюсь к ней. – Симпатичная сумка. Сама вязала?

Я киваю на странный мешок, сделанный из коричневой и зелёной пряжи, украшенный изображением головы оленя.

Оленя… Господи.

Дина расправляет плечи. В ее глазах загорается воинственный огонек, что только распаляет мой интерес.

– Сама, а что?

– Блеск, – мой голос пропитан иронией. – Ты ещё и вяжешь. Рукодельница.

– Ну и что с того? – огрызается девушка.

– Да нет, ничего. Просто теперь ясно, чем ты собираешься заниматься все выходные. Дай-ка угадаю? Будешь перечитывать “Грозовой перевал”? Вышивать крестиком? Пасьянс разложишь? – дразню ее.

– Это ты сейчас свои любимые хобби перечислил? – парирует Дина. – Не ожидала.

– А чего ты ожидала? – ловлю ее на слове.

– Чемезов, прекрати меня цеплять. По-хорошему прошу.

– А то что?

– Узнаешь.

Ее слова совсем не похожи на угрозу, слишком уж сладенький ротик их произносит.

– Ой, надо же. Ты умеешь флиртовать. Поздравляю, почти получилось, – наклонив голову вбок, лучезарно ей улыбаюсь.

– Это не флирт, дурень. Это безысходность, – отрезает Арсеньева, давая понять, что моя улыбка снова сработала вхолостую.

– Ну хватит быть такой злюкой, Дина. Красивым девочкам это не к лицу, – я снова улыбаюсь, и, о, боги, на лице Арсеньевой мелькает замешательство. Кажется, мне удалось что-то нащупать в броне этой Снежной королевы. Она теряется перед банальными комплиментами? – Давай встретимся вечером? Ты и я? Ммм?

– Я не могу, – Дина отрицательно качает головой. – Куча дел.

– Учеба и “Джен Эйр”, я помню. Но не будешь же ты сидеть над книгами все выходные. Что еще?

– Стирка, – отвечает девушка.

– Прости? – удивленно хлопаю глазами. – В смысле?

– В смысле – стирка, – повторяет Дина насмешливым тоном. – Ты берешь грязную одежду, порошок и воду. Делаешь так много-много раз, потом полощешь, выжимаешь, развешиваешь и получаешь чистые шмотки, – каждое слово она сопровождает соответствующим жестом, выходит забавно.

– По-моему, для этой цели люди давно изобрели стиральную машину.

– Чемезов, ну что тебе надо? – голос Дины звучит, скорее, жалобно, чем сердито.

Я устало вздыхаю.

В который раз она меня об этом спрашивает? Я уже сбился со счета.

– Просто, хочу пообщаться. Ты рассказываешь очень интересные вещи. Давай сегодня сходим куда-нибудь, и ты поделишься со мной другими своими увлечениями, а?

– Нет. Я занята, я же сказала, – качает головой девчонка. И, схватив под локоть подошедшую подружку, небрежно бросает: – Пока.

Затем Арсеньева поднимает ладонь и медленно делает мне ручкой, всем своим видом словно говоря: “У тебя ничего не выйдет”.

Не хочу хвастаться своими похождениями, но у меня никогда не возникало проблем с девчонками. Улыбка, шутка, улыбка, комплимент – это всегда работало безотказно. Но тут появляется какая-то Гермиона из села, и моя выверенная и отточенная до идеала система дает сбой.

Наблюдая за удаляющейся фигуркой, я чешу затылок и чувствую прилив адреналина, азарт и что-то, что никак не могу обозвать.

Черт, девочка, кто ты такая?

Девушки, с которыми я, обычно, провожу время, как овечки Долли, одинаковые и до зубного скрежета предсказуемые – расфуфыренные, избалованные и готовые на все. Но, бог ты мой, как же с ними скучно.

То ли дело эта простушка из Дубовников.

Нет, серьезно, что-то в ней есть, что-то необычное, неизведанное.

Арсеньева – как глоток свежего воздуха, такого морозного и колючего, пробирающего до яиц. Что ни слово – подзатыльник.

Я просто тащусь.

– Ты все не теряешь надежды? – позади меня стоит Фриц. – Я же тебе говорил, что она непробиваемая. Только время зря тратишь. Или ты реально на нее глаз положил? Решил остепениться?