Валери побледнела.

— Что, прямо сразу? Я один раз накосячу, и он меня убьет?

— А ты думала, тебе опять все сойдет с рук? — хмыкнул Джеральд. — Продолжишь воровать, вселяться в чужие тела, заколдовывать неугодных и вредить Беате? И не надейся.

— Разумеется, за ерунду тебя убивать не станут, — строго возразила Беата, — ключевые моменты: не нападать на жителей Хисшира, не связываться с темной магией, не пытаться сбежать или навредить культу вересковой богини. Будь благоразумна и все сложится хорошо.

— Ясно. Буду, — Валери нервно облизала губы.

Беата обняла ее.

— Успокойся. Во всем остальном твоя жизнь будет спокойной и благополучной. Мы с тобой продолжим колдовать, и ты вырастешь могущественной и сильной ведьмой, полезной для Калунны.

— И разберусь с любым засранцем, что посмеет мне угрожать, — тихо и яростно ответила Валери, — я все поняла, подруга. Не парься за меня. Но держи этого типа подальше. Он жутко противный.

— Нам пора. Оставить тебе Мглу на ночь?

— Не надо. Я не боюсь ночевать одна.

***

В деревне Валери приняли спокойно. Она вела себя дружелюбно и почти вежливо, хотя местные кумушки наперебой советовали Беате заняться чистотой речи «племянницы». Но никто не заметил, что Валери использует устаревший сленг. И саму ее тоже не узнали: прошло тридцать лет, и четырех юных ведьм, когда-то живших здесь, давно позабыли. Беата и Валери занимались колдовством каждый день, правда, теперь в компании всех трех фамильяров. Джеральд в дом больше не заходил, а Беата не задерживалась в нем допоздна.

Валери глотала знания как голодная и постоянно колдовала, будто боясь, что ее дар вновь исчезнет. Она меняла себе цвет глаз каждый день, в основном на разные оттенки зеленого. Потом взялась накладывать иллюзии, опираясь на изображения знаменитостей в журналах и разыгрывая местных. Весь Хисшир в шоке обсуждал приезд то популярной актрисы, то первой леди страны, правда, на появлении давно почивших звезд люди начали что-то подозревать. Беата тихо посмеивалась и запретила Джеральду вмешиваться. Вряд ли Калунна осудила бы безобидные шалости. Жители Хисшира, узнав, в чем дело, тоже не рассердились, а потешались над выдумками юной ведьмочки и доверчивостью друг друга. Трэвис Джонсон и вовсе стал просить Валери превращаться в некогда популярных красавиц и потанцевать с ним в таком облике. Та фыркала, но не отказывала, в обмен на мелкие деньги.

Тем временем Беата открыла лавку зелий и отправила Валери работать туда, заодно обучая ее варке простеньких эликсиров.

Валери эта затея не понравилась.

— На кой оно мне надо? Давай лучше заговоры новые выучим и на метлах полетаем.

— Сейчас зима. Примерзнешь к метле и простудишься. А зелья нужны всем. Это хлеб с маслом любой ведьмы. Или ты хочешь зарабатывать спиритическими сеансами?

Валери вздрогнула.

— Не хочу. Лучше уж зелья, чем эти мертвяки! Хватит с меня покойников!

— Ты хорошо помнишь свое посмертие? — тихо спросила ее Беата.

— С каждым днем все хуже. Оно стирается из моей памяти, как будто я не должна этого знать, — Валери поежилась, — скорее бы все исчезло. Ни за что не вернусь обратно в ад.

Она помолчала и встряхнула черной гривой волос.

— Ладно, я обещала отслужить, значит, отслужу. Буду торчать в этой дурацкой лавке и помогать тебе варить зелья. И это… ты ведь не сердишься на меня?

— Нет, — спокойно ответила Беата, понимая, что речь идет не о нынешних капризах Валери.

— Вот и я так подумала. Если бы ты меня ненавидела или не простила, то из ада не вытаскивала бы, — угрюмо заметила Валери, — мы обе это понимаем. А этот противный говнюк — нет. Зачем ты вышла за него замуж?

Беата усмехнулась.

— Подрастешь, расскажу.

— Ой, да брось ты! Трахать его можно было и так.

— Вэл, я хочу несколько дней отдохнуть, — сменила тему Беата, — приходи в лавку каждый день и открывай ее с двенадцати до четырех. В этой тетрадке список сваренных нами зелий и цена на них. Сюда записывай проданное, а в этот ящик клади выручку. Вот мелочь для сдачи.

— Эй, я тут одна буду торчать?!

— Могу оставить фамильяра.

— Не хочу, твои меня не любят. Интересно, а почему фамильяр Голди любил? — внезапно спросила Валери. — Так-то не должен был. Может написать ей? Она же знает, что я жива? Ты говорила, что она приедет. Когда?

— Летом. Писать никому не надо. Если тебе скучно, я принесу еще журналов и книг. Читай хоть целый день, — ровным голосом ответила Беата.

Валери сощурилась.

— А чего это не надо? Голди бы заинтересовало мое воскрешение. И она все равно приедет к нам. Почему мне нельзя вести переписку с ней?

Беата коротко вздохнула.

— Некому писать. Голди мертва. Воскрешать будем летом. Каждую из вас можно вернуть только раз в три месяца.

Валери оторопела.

— Умерла? Как? Когда?

— Через пять лет после тебя. Что-то не то наколдовала и взорвалась вместе со своей лабораторией.

— Погоди, я — зимой, Голди — летом, а весной кто? Ада?

Беата кивнула.

Валери смотрела на нее так, словно у Беаты на лбу выросли рога.

— А твой говнюк тоже бывший покойник? — медленно спросила она. — А остальные? В этой деревне вообще есть кто-то нормальный? Или они все — ходячие мертвецы? Ты, типа, подняла всех знакомых трупов из могил и пойдешь захватывать мир?

Беата захохотала.

— Чего ты ржешь? Я серьезно спрашиваю, мы — твоя армия нежити?!

— Нет, — всхлипнула Беата и снова прыснула, — ну у тебя и фантазия, Вэл! Нет здесь больше воскрешенных людей, кроме тебя. Скоро будут еще Ада и Голди. И все.

— «И все», — нервно передразнила ее Валери, — ты просто соскучилась по мертвым подружкам и выкрала нас из ада. Ты, трусиха с белой кошкой и травками! А ведешь себя, как древняя ведьма какая-то! Я с тебя фигею.

— А кто тебе мешает стать такой же? Ладно, я пошла. Присмотри за лавкой.

В лавке Валери скучала, но хотя бы находилась при деле и читала весь день книги по колдовству, отданные Беатой. Та же наслаждалась отдыхом: валялась дома с кошками, принимала долгие ванны с травами, ухаживала за собой и научила Джеральда делать ей массаж с маслами. Такая жизнь была бы идеальной, но, увы, тайный культ языческой богини сам собой не развивался. Калунна пока не проявляла нетерпения, но вызывать ее гнев Беата опасалась. Она была ленива, но не до смерти.

Обучение Валери проходило по плану, жители Хисшира полюбили праздники в честь вересковой богини, и ее имя все чаще звучало в их беседах, но этого было мало. В Хисшире было немного людей в принципе, а значит, следовало распространить веру в Калунну на Морланд — небольшой соседний городок. Однако в Морланде была своя церковь и священник, который явно будет против. Зато местных ведьм там не было: это Джеральд разузнал для Беаты. Хорошо, очень хорошо. Значит, нужно было перетянуть побольше людей из Морланда в Хисшир, и торговля зельями была первым шагом к этому. Пришедших за зельями будут благословлять именем Калунны, а заинтересовавшимся — объяснять, кто она такая. Но лавку требовалось прорекламировать, и однажды Беата нехотя отправилась в Морланд сама: заказать листовки в типографии, нанять кого-то раздать их, да пройтись по магазинам. Она зашла в лавку и спросила, что привезти Валери оттуда: журналы, книги, сладости, бижутерию? Но та пожелала отправиться с ней.

— Тебе нельзя.

— Ой, да ладно, ну постоит лавка закрытой один день! Я тут скоро сдохну от скуки, — сегодня глаза Валери были желто-зелеными, — а там потусим вместе!

— Не в этом дело. Калунна привязала твое новое тело к своим землям. Если ты покинешь их, то сломаешься как кукла и умрешь.

Валери побледнела:

— Но так же нечестно! Я навсегда останусь заперта в этой крохотной деревушке, а ты будешь ездить куда захочешь?! Почему тебе можно, а мне нельзя?

— Потому что я не умирала. Таково условие Калунны. Ты не можешь его нарушить.