Вскоре из Германии привезли двух немок — официанток.

Сыновья тёти Иры теперь жили с Зиной, их тоже нужно было кормить. Правда, мальчишки сами научились делать из очисток, которые она приносила, оладьи.

— А дядя Ваня больше не работает, — сказали однажды мальчишки. Они каждый день ходили за молоком к бабушке в деревню. — Он болеет.

Зина после работы, отнеся в барак очистки, поспешила к бабушке.

— Совсем мне плохо, племянница моя, — сказал дядя Ваня, с трудом поднимаясь с постели, и сразу закашлялся. Потом вытер рот платком, на котором Зина увидела кровь. — Боюсь, до победы не доживу. — А когда бабушка пошла к корове, тихо проговорил: — Переживаю за Иру. Ведь это я связал её с партизанами… Ты-то меня небось в предатели записала, помню, как смотрела, когда я на работу устроился. А меня ведь партизаны направили. Так-то… Да, не убереглась моя сестра, расстреляли их…

— Хочу отомстить фашистам! — сжав кулаки, сказала Зина, когда снова встретилась с Фрузой. — Пусть мне партизаны дадут мину, и я взорву их в столовой во время обеда.

— Так нельзя. У партизан есть другой план. Только не знаю, решишься ли ты… Нужно фашистов отравить.

— Я готова, — ответила Зина, смело глядя в глаза Фрузе.

И через несколько дней она получила небольшой мешочек с порошком.

— Он безвкусный. Сыпанёшь незаметно в котёл — и быстро уходи.

Только не так-то просто было высыпать ядовитый порошок в котёл с супом. Возле плиты постоянно находились два повара. Зину же к готовящейся еде и вовсе не подпускали — её дело было чистить овощи. Но в этот раз овощей требовалось немного, повара готовили суп с вермишелью, макароны с гуляшом, а её поставили подменить заболевшую посудомойку. Главный повар о чём-то разговаривал с офицерами в столовой.

— Медхен, [2] принеси дрова! — скомандовал ей помощник повара.

Зина быстро набрала охапку берёзовых дров и опустила их на пол у плиты. Помощник повара нагнулся, чтобы покидать поленья в топку. Этих мгновений Зине было достаточно, чтобы высыпать порошок в котёл с готовящимся супом.

Через два дня на кладбище за Оболью с духовым оркестром хоронили свыше ста фашистских офицеров. Накануне гестаповец долго допрашивал поваров. Они клялись, что никто посторонний к котлам с едой не подходил. Гестаповец подозвал и девочку с косичками, протянул ей кастрюлю с остатками ядовитого супа и сунул ложку, А сам стал внимательно следить за её лицом. «Если съем, то, скорей всего, умру. А если откажусь, они меня расстреляют. Только сначала пытать будут…» — мелькнуло в голове Зины, Но она спокойно и уверенно взяла ложку, зачерпнула суп и проглотила его.

— Медхен капут! — не выдержал помощник повара.

— Гут, — сказал гестаповец, — иди домой. Завтра, если останешься жива, снова будет допрос.

До бабушкиного дома Зина едва добрела. По дороге её несколько раз вырвало. Вместе с ней шла и ни о чём не догадывающаяся сестрёнка. Зина ничего не рассказала Галке о случае в столовой: незачем ей знать, мала ещё.

— У нас дядя Ваня умер, — сказала Галка. — Его вчера похоронили.

— Я тоже могу умереть… Если тут упаду… — с трудом выговорила Зина перепуганной сестрёнке. — Беги одна к бабушке, мне совсем плохо.

Дома бабушка уложила её в постель, но прежде заставила выпить полтора литра сыворотки.

Промучившись всю ночь, Зина решила не ждать нового допроса, а уйти к партизанам. Она знала лишь направление, которого надо держаться в лесу, и отправилась вместе с Галкой. Но по дороге потеряла сознание. К счастью, группа партизан, возвращавшихся с задания, обнаружила девочек на тропе: Зину, лежащую в беспамятстве под деревом, и сестрёнку, которая сидела рядом с ней.

Так Зина оказалась в партизанском отряде. Больше недели она пролежала у партизан в лазарете. И все эти дни у её постели дежурила маленькая Галка. Там их и нашла Фруза и рассказала о Зине командиру отряда. Зина стала партизанской разведчицей. Повзрослевшей Гале тоже нашлось дело: её оставили в лазарете помощницей санитарки.

В отряде Зину учили многому: ориентироваться в лесу, метко стрелять из пистолета и автомата, правильно устанавливать мину, читать тайные партизанские знаки. Сначала она ходила на задания в группе, потом её стали посылать и одну.

Всё это время «юные мстители» — те самые сельские старшеклассники, с которыми Зина создавала подпольную организацию, — продолжали расклеивать листовки, обрезать телефонные провода фашистов, уничтожали немецких офицеров, особенно отметившихся жестокостью. Однажды им даже удалось взорвать водокачку на железной дороге. Два года фашисты были уверены, что всё это — диверсии партизан, охотились за ними, но безуспешно. Фашисты не догадывались, что это дело рук недавних школьников, спокойно разгуливающих по деревне. И только когда объявился предатель, многих подпольщиков арестовали и увезли в город на допросы.

Вскоре Зина получила очередное заданием обойти несколько деревень и узнать, кто из «юных мстителей» уцелел. При ней была справка с печатью, почти как настоящая, которую она смело могла показывать любому патрулю. Правда, называлась Зина в этой справке Козловой. Она обошла деревни, установила связь с ребятами, до которых фашисты не сумели добраться, и уже возвращалась назад, когда её остановил очередной полицейский патруль и один из местных парней-полицаев узнал девочку.

— Никакая она не Козлова, а Портнова. Зинаида Портнова, — объявил он остальным.

Так Зина оказалась в полиции Оболи. Там её опознали ещё несколько человек. Скрывать настоящее имя теперь было глупо, и на допросе, который проводил сам начальник полиции, Зина призналась, что её фамилия Портнова, что после того, как она съела ядовитый суп, долго болела, что никаких партизан не знает, а справку дала ей знакомая, потому что других документов у неё нет.

Начальник полиции готов был ей поверить, но тут Зину потребовало к себе гестапо. Начальник гестапо вспомнил, что так и не выяснилось, кто отравил немецких офицеров. Два немца-повара этого сделать не могли, немки-официантки — тоже. Оставалась одна-единственная работница — Зинаида Портнова. Но, когда её привели на допрос, гестаповец удивился. Он представлял себе женщину, а перед ним стояла худенькая девочка с косичками.

Офицер предложил ей конфеты, налил чаю и вкрадчиво стал уговаривать рассказать правду, уверяя, что сразу же отпустит её на свободу. Но девочка молчала. Тогда, чтобы напугать её, гестаповец вынул из кобуры пистолет и положил его на стол. Неожиданно с улицы послышался шум, и он, нахмурившись, подошёл к окну. А когда вновь повернулся к юной партизанке, увидел наведённый на себя пистолет. В следующее мгновение раздался выстрел, и начальник гестапо повалился на пол.

Зина рванулась к двери. Но там уже стоял другой офицер, услышавший выстрел в кабинете своего начальника. Она, не колеблясь, выстрелила и в него.

Выскочив из здания, Зина бросилась к реке. Она бежала изо всех сил, но уже через несколько секунд поняла: фашистские солдаты гонятся за ней.

Раздались выстрелы. До реки оставалось всего несколько метров, когда очередная пуля настигла её.

…Избитую юную партизанку, словно опасную преступницу, повезли под серьёзной охраной в гестапо города Полоцк. Больше месяца Зину допрашивали, жестоко пытая, требовали выдать имена подпольщиков и партизанских связных. Но она стойко молчала.

Однажды заключённые увидели, как худенькая, измождённая девочка, которую повели на очередной допрос, вдруг бросилась под въехавший в тюремный двор автомобиль. Машина успела вовремя остановиться, и девочку вытащили из-под колёс.