Она не против. Я делаю паузу и продолжаю:

– В основном я буду вам подсказывать, чего не надо делать. Например, если ты Нюра задумаешь все деньги семьи по-тихому снести в МММ, спроси! Я может и разрешу, но скажу когда вынимать. Значит, тогда надо бежать и вынимать. Что такое МММ? Да будет ещё одна такая сволочь.

И опять для Нюры. Если соберешься, допустим, идти чихвостить маму Томы Калгановой за то, что Миша от них пришел поздно и красный как рак. Так это он Тому на гитаре учил играть. Знаешь, как Мише потом будет стыдно за тебя в школе. Не разрешаю! Вернее, даже запрещаю!

Снижаю тон:

– Короче, будете меня слушаться, всё у вас будет чики-бамбонини! Деньги и сбыча мечт! А не будете слушаться, накажу страшно! – пугаю я их, – Просто отступлюсь и бай-бай, живите как хотите. Особенно Нюры касается, уж больно ты шустрая девочка, глаз да глаз за тобой. По вчерашнему эпизоду, я думаю, ты выводы правильные сделала? Хочешь в храм сходить, сходи, пожалуйста, но не болтай лишнего! Ни в Храме и нигде, близкие же могут пострадать. Не будешь так больше?

Мама Аня часто-часто мотает головой. Она так больше не будет делать.

– Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. И еще…

НВ. Валить из Ямы

2020 год. Нахаловка.

В своём течении времени до сорока лет, ни о какой Экологии я и слыхом не слыхивал. А уж чтобы самому стать Экологом… и не думал.

В старших классах школы, кроме девушек, о которых мечтали все наши пацаны, я мечтал только об одном – играть на своей гитаре и после окончания школы свалить куда подальше, в т.ч. и от родительского контроля. Собственно и играл. И в итоге свалил. И когда мои однокласники ещё догуливали выпускной вечер после школы, я уже сидел в самолете. Родителям наплел, что хочу поступать на истфак в Университет, а там экзамены рано, в июле. И рванул на самый край Страны к троюродной тетке по отцу Раисе. Она как раз собиралась рожать маленького и я ей там был нафиг не нужен. В общем то, что надо!

По прошествии лет я задаю себе вопрос, а почему я тогда так резко рванул из дома? И ведь правильно рванул как показало время! Точно не помню, но скорее всего я подсознательно понимал, что из родной Ямы надо делать ноги, пока она совсем не затянула.

ПВ. Яма

1975 год. Город. Жилмассив Яма.

Яма наша, как в просторечье называют Жилмассив на окраине Города, до сих пор весьма неблагополучный мир. Во всех смыслах. В пару десятков хрущевок, построенных в широкой низине с крутыми склонами, в середине 60-х переселили самые грязные и опасные городские кварталы, шедшие под снос – Перевалку, Затон, «Рыжий» квартал и часть Нахаловки. Я был маленький, но хорошо помню, как новоселов привозили сюда открытыми гусеничными амфибиями, забитыми шкафами, тряпками и орущими людьми. Вместе с людьми в Яму приехали клопы и тараканы. Амфибии спускались к пятиэтажкам прямо по крутым склонам, дороги им были не нужны. А дорог тогда и не было, кроме двух разбитых, одна – в Зону №5, и ещё одна – на Завод. Вот на том Заводе батя и получил двухкомнатную хрущёвскую квартиру-распашонку в заводском доме, одном из двух, а в довесок… онкологию почки.

Яма изувечила не одну пацанскую судьбу. Я ещё помню как наши старшаки ходили драться на соседний Кирзавод. Лето, а под сотню парней и взрослых мужиков – с арматурой, в фуфайках, зимних шапках и валенках. А чтобы защитить тело от ударов обрезком арматуры. И перевёрнутый милицейский «луноход».

Пока Яму застраивали, на месте нынешней «Китайской стены» экскаватор раскопал старое неучтённое кладбище и из стены котлована посыпались гробы. Картина маслом! Думаете стройку остановили?

Да ни фига, и пацаны долго еще потом гоняли на мопедах, на руль которых были надеты… человеческие черепа. «Китайская стена» это длинный жилой дом, в котором жили мои друзья братья Бахманы, а внизу был мебельный магазин. Дворничиху увезли в больницу с инфарктом, потому что какой-то малолетний придурок надел человеческий череп на выключатель в подвале. Женщина хотела включить свет, что-то ей мешало, сняла, включила свет… Хорошо её сразу нашли и вызвали «Скорую».

Помню жигана в наколках, который в том подвале втирал нам, сопливым пацанятам, за понятия воровского хода. Сидели, слушали…, он же с зоны откинулся. А потом встали и поехали на электричке в соседний научный Академгородок тырить там велики. Они там у учёных были основным видом транспорта.

Младшие тырили, а старшаки разбирали на запчасти и продавали. На третий раз всех нас приняли в электричке вместе с тремя крадеными велосипедами. Меня, как самого младшего, в ментовке просто отпинали и отдали насмерть перепуганным родителям. А кто был постарше, заехали на малолетку. Потом они оттуда откинулись, уже наблатыканные, и мы все вместе стали ходить на «пушнину». Вечером, в день получки, грабили пьяных работяг, забирая у них кошельки и хорошие меховые шапки. И попробуй не пойди…, вмиг прослывешь «подментованным» со всеми вытекающими последствиями.

Не сказать что все наши пацаны в Яме стали записными ворами и бандитами, есть и приличные люди. Но вероятности были очень высокими! И судьбы какие-то одинаково тусклые. Тот умер, тот спился, того зарезали. А Юрку Фрола уже в наше время просто отпустили с зоны домой – умирать, сактировали по здоровью. Вон он, в мастерской «Чиним всё!» трудится, замки без ключа открывает, худой как спичка. А брату моему младшему «разбойнику» Жене повезло, он просто пьёт. Я потом анализировал, поднялись только те, кто вовремя из Ямы свалил.

Программа «Время»

1978-1981. Дальний Восток.

Во время срочной службы на флоте мои мечты несколько видоизменились. Я стал мечтать поступить в институт, причем обязательно на дневное отделение. И совсем не потому, что у студентов-дневников была отсрочка от службы, меня-то уже призвали. А потому, что сидючи на баночке (табуретка), на центральном проходе Второй учебной роты среди таких же лысых чувачков в матросской робе и вонючих гадах, я ежевечерне просматривал Информационную программу «Время». Таков был распорядок. Каждый день, в любую погоду, в 21-00 весь Военно-Морской Флот СССР просматривал программу «Время».

А во «Времени», кроме всего прочего, иногда показывали рубрику «Студенческое лето». Корреспондентка ездила по различным сельхоз- и стройотрядам и освещала студенческую жизнь в них. И это было просто сумасшествие какое-то.

Днем, вялые и сонные студенты, типа, работали, а вот вечерами… Волшебными летними вечерами студенты сидели вокруг костров. Мальчики играли на гитарах, пели про любовь и слегка о-б-ни-ма-ли красавиц-девочек за плечи!

Но я-то хорошо видел через экран телевизора, что эти маменькины сынки приличных родителей в очочках из благополучных районов, будучи изрядно выпившими, тех красавиц-девочек, тоже, кстати, слегка поддатых, возмутительно нагло и откровенно лапали, а потом волокли по палаткам. И так каждую ночь! Ах-х, как бы я спел у того костра! А вон ту, с длинными светлыми волосами в стройотрядовской куртке… Ах-х, как бы я её отволок в ту палатку! И вечером, и в обед, и даже на завтрак.

В общем это и было причиной моего сумасшествия, как я хотел поступить в институт. Наша воинская часть стояла в городе, поэтому к нам в Матросский Клуб, в котором я естественно играл на бас-гитаре в музыкальной группе, на танцы, устраиваемые политотделом по выходным и по праздникам, приходило много девушек. И местных, и из ближайших общаг-ЦПХ (центральное пи_дохранилище). Милых, румяных работниц с Хлебзовода, с Рыбзавода, с Пивзавода.

Они по-тихому приносили матросам поесть и выпить, а потом отплясывали так, что, как говорится, морским чертям было тошно. Хорошие были девчонки, ласковые, отзывчивые на матросские страдания, но не трогали они мое сердце. А студентки к нам на танцы не ходили! Зачем им матросня? У них были другие приоритеты – курсанты!

ПВ. Деканат

1981. Дальний Восток.