Сказано, сделано! Батя поехал в знакомый пригородный Совхоз, оплатил в кассу живой вес дойной коровы и, вуаля, дуй Вадька в совхозный коровник и выбирай любую. Как говорится, за рога её и в стойло. Батя с мужиками-соседями по хрущевке часто так делали. По осени покупали в том Совхозе одну корову на всех, разделывали, и всю зиму хранили её мясо у себя на балконах в виде – собственно мяса, нарубленных косточек, накрученного фарша и пельменей в льняных мешочках. Почему-то именно в льняных. И это было гораздо выгоднее, чем покупать говядину у частников на рынке. А в городских магазинах мяса тогда никогда и не было. Нет, не голодали, но все выкручивались, кто как мог.

Но не тут-то было…

Дядька Вадька на радостях рассказал про сделку у себя дома и уже было собрался до коровника, но тут его Зять его вразумил, что ЭТИ корову дают не просто так, а чтобы потом забрать у Вадьки и дом и жену. Сюр какой-то! Но в итоге, через неделю батя близко познакомился с местным участковым, который получив соответствующее заявление от граждан из-за оврага, никак не мог понять, зачем бате понадобились Вадькина старуха-жена и дом-развалюха.

А деньги за корову так и сгорели. Совхозные готовы были привести к нам на двор любую корову. Хоть сами прийти вместо нее, а-ха-ха! Но вернуть деньги отказались категорически, совхоз же, каждая живая копейка на счету. Мама Аня батю за это… и долго потом еще булькала.

Так и забылось. Хотя нет, осенью честные совхозные засчитали те деньги за корову, которую взяли на зиму. Ну, которую с мужиками-соседями по хрущёвке, на балкон.

А дядьки Вадьки Зять вскоре погиб. Он был бык, и по жизни, и по криминальной специальности. Где-то его тогда шмальнули его коллеги. Времена хоть ещё были и не бандитские, но тогда в Нахаловке такое бывало. Этот Зять как-то потом приходил к бате наезжать на него за ту корову, но услышав о батином друге «Председателе» быстренько отвалил.

Опасный был персонаж этот Зять, шальной. Достаточно сказать, что когда у них дома ладилась гулянка, родные вожжами вязали ему руки и ноги. Клали его связанного на диван, а рюмку, размером с небольшой стаканчик, ко рту подносили. Так и хлебал, лёжа. А потому что если так не сделать, то после третьей рюмки он хватал топор и носился по Нахаловке с криком:

– Всех, б, порешу!

Но все об этом знали и заранее прятались. И он знал, поэтому и давал себя связывать еще на трезвую голову. Их снесли через пару лет. Впрочем как и очень многих тогда в Нахаловке. К Олимпиаде.

10 марта 2020 года. Нахаловка.

– Коля! Привет, дорогой! Что это у тебя?! – не понимаю я.

– Ну ты что, не помнишь? – удивляется Коля.

Присмотревшись узнаю. Это «чебурашка»! Бутылка 0,5 литра тёмно-коричневого стекла. Из-под пива, с коротким горлышком. Таких уже давно нет. С пробкой «бескозыркой» и криво наклеенной этикеткой «Водка «Русская».

О, Господи! Конечно я помню! В девяностых годах практически непьющие Колины родители отоваривали талоны на водку и бутылки складывали в ящики. Я же им сам и помогал те ящики, штук пять, отнести к ним в подвал. Тогда водка была универсальной валютой, Земляковы использовали её, например, для расчета с трактористом, который весною распахивал им огород. А теть Вера, на всякие свои настойки.

– А я сегодня полез в подвал угол разгрести. Про те ящики и забыл уже. А они стоят на полках. Вот принес на пробу! Интересно, живая ли, не выдохлась? Давай, попробуем?! – предлагает Коля.

– Это сколько же лет прошло?! – удивляюсь я. – Ну давай попробуем, что ли.

Расположились мы у меня на веранде. Хотя и солнышко, но еще не тепло на воздухе и в беседке мы бы замёрзли. Ира, жена моя, без звука принесла закуску. Колю в отличие от остальных наших соседей она жалует, а с его супругой Таней дружит. Если я с Колей, то за небольшой «баф» она меня не гоняет.

– Ну что, Михалыч, за родителей, земля им пухом! Вишь, позаботились о ребенке! – поднимает рюмку Коля.

– За твоих родителей Коля! Никогда их не забудем! – отзываюсь я.

Выпили по 50 грамм «Русской» почти тридцатилетней выдержки… и обалдели. Градусы вроде есть, но вкус и запах у этой водки как у резиновой подошвы. Реально, отрава! Даже заспорили, что не могла власть в 1993 году население такой дрянью травить. А если она это делала, то правильно её тогда из танков расстреляли. Как вариант, может бутылка попалась левая, ящики же сборные? По сколько бутылок тогда на талон продавали? Уже и не вспомнить.

И пошли мы в Колин подвал за другой бутылкой водки.

– Коля, а что это у тебя за пакеты с травой на полке с ящиками? Все подписаны, теть Веры рука. Полынь – от отеков. Знаю! Подорожник – от язвы. Знаю! Сирень – от почек и простуды. Знаю! Калея Закатечичи – снотворное и для ясности ума. Не знаю!

Приглядываюсь получше:

– Коля, а что за траву Калею Закатечичи мама твоя собирала?! Не знаешь? Я возьму, заварю, ясности ума мне как раз не хватает. Да и просыпаюсь ночью часто в последнее время.

– Бери конечно. Пойдем дальше пробовать? – Коля соглашается на экспроприацию мною пакета древней травы его мамы.

Вторая бутылка водки резиной не пахла и тогдашняя власть была реабилитирована. Но нормальных градусов в этой водке уже не было. Выдохлась, видимо. Почти тридцать лет стояла. Не шутка. На том с Колей и разпшлись. Без догонки современным алкоголем. Во-первых, его и не было в запасе после праздника, а во-вторых, завтра ждал рабочий день.

А дальше, случилось самое интересное…

Перед сном я заварил в чайничке несколько листиков той самой травки Калеи Закатечичи. Из тёть Верного пакета. Отхлебнул взвар большим глотком и тут же понял, что это самое горькое что я когда-то пробовал в своей жизни. Прополоскал рот водой из-под крана! Не помогло. Схватил леденец из вазочки. Горечь немного отпустила…

… и стало заметно клонить ко сну. Быстро в кроватку! О, Боже, какая хорошая и удобная у меня подушка! Может Ира поменяла на другую? Надо завтра её спро-о-осить…

КЛАЦ!

Опа-на! Какое яркое весеннее солнышко! Я точно знаю, что это сон! Но таких ярких снов я ещё никогда не видел. И я очень хорошо помню тот день…

10 марта 1975 года. Город. ул. Станиславского, 30.

Мне почти 14 лет и я учусь в «7-В» классе средней школы №20. И сейчас я стою после уроков на пороге своей школы и размышляю, как мне добраться до дома. Вариантов два. Идти длинной, но относительно безопасной дорогой через Жилмассив. Или короткой дорогой через частный сектор с его узкими и пустыми улочками. А с собою у меня целое состояние – великолепный серебряный рубль 1924 года, который я выиграл на перемене в «чику» у Яшки Цыгана.

Яшка отпетый школьный хулиган. Он курит, дерзит учителям, отбирает деньги у младшеклассников, но в игре на деньги предпочитает придерживаться «правильных» понятий, «проиграл – отдай». Откуда у Яшки взялся этот рубль, неведомо. Но теперь он мой и по слухам у нумизматов на «Пятаке» он стоит 25 руб. И на эти деньги у меня уже есть виды романтического свойства.

И я решаю идти длинной дорогой. А потому, что точно знаю, что в частном секторе как и в прошлый раз я напорюсь на шайку Вити Прозорова. А это десяток юных отморозков. И они меня не только сильно побьют, но и отнимут мой серебряный рубль, а с ним и романтические надежды.

СТОП!

Какой прошлый раз?! «Раз» может быть только один и он уже был! Ах-х, да, это же сон! Но почему я действую так, как в реальной жизни? Как наяву?

Осознанное Сновидение – ОС! Вот что это такое! И я немного слышал об этом! Например, что некоторые люди ОС даже увлекаются! Но толком об ОС я ничего не знаю. Нужно завтра залезть в Интернет и посмотреть, что да как.

Но это все завтра. А Интернета, вспоминаю, в этом времени ещё нет. И что? Да, ничего. И пока я длинной дорогой иду домой и мне нужно куда-нибудь надежно запрятать свое сокровище.