— Соломон, Соломон… — вкрадчиво проговорил Ихтеолус. — Успокойся, что с тобой?.. Почему ты так… возбужден… неопрятен?..

— Осмелюсь доложить, Ваше Величие, — сказал стражник, — мы нашли его и его рабочих в Бвафлийской Пустыни, где они, построив большой воздушный корабль, формой напоминающий птицу, хотели лететь к Солнцу!

— Вот как?.. — изумился Ихтеолус. — Это правда?

— Правда! — заорал Соломон. — Конечно, правда!! Ведь я говорил вам, что истина не внизу, а вверху, и Истинный Свет прямо над нами — нужно только достичь его!!! Мы собирались пролететь сквозь призрачный мир, миновать Луну и отыскать в солнечном сиянии великий проход, который выведет нас всех из нашей кошмарной тюрьмы — этой мерзкой скорлупы, где мы оказались после первородного греха!.. Мы должны вернуться в рай; взлететь вверх и открыть заветную солнечную дверь!

— Но простите, милейший, — ледяным тоном сказал Бендер, — как же вы намерены пройти… сквозь Солнце — я правильно вас понял? Вы же, во-первых, сами неизбежно сгорите, а еще, боюсь, спровоцируете глобальный солнечный взрыв, который сожжет и погубит всю нашу Полую Землю! Как же вы этого не понимаете! Ведь Солнце — всего лишь раскаленный шар!

— Ложь!!! — взвопил Соломон. — Там есть дверь! Мы изучали Истинный Свет в телескоп, чуть не ослепнув от его величия, красоты, благодати… И мы нашли вход! Свет ждет нас, манит нас, призывает нас! Мы должны вернуться в потерянный рай! А вот вы, вгрызаясь в священную плоть нашей Полой Земли, дождетесь того, что Великая Скала, простирающаяся в бесконечность, сомкнется и поглотит нас всех!

— Но ведь мы уже почти достигли конца земной оболочки: заструился газ! — вмешался Пусси. — Газ Изначального Света, который нас ждет там!

— Какой еще газ!.. — повернулся к нему Соломон. — Там ничего нет — Великая Скала, и все. Нас ждет Свет, а не газ! А если там и есть какой-нибудь газ, то это ни о чем не свидетельствует. Может, вы и уголь, и нефть упомянете как доказательство?..

— А Иегошуа Первозванный? — вдруг спросил Ихтеолус.

— Воплощенный Дьявол, вернувшийся назад — в ад, — убежденно проговорил Соломон. — Говорю вам: истина и рай — вверху! Как можно искать свет во тьме, если свет уже есть! Вот он!

Соломон гневно указал на потолок лаборатории.

Стражник не сдержался, подошел к Соломону и ударил его кулаком в скулу.

— Вот тебе, гад! — Он обернулся, испуганно посмотрел на Ихтеолуса и прошептал: — Простите, Ваше Величие, не сдержался, но этот… гад… Как же он про Иегошуа!..

— Да все нормально, — сказал Ихтеолус. — Налицо очевидное богохульство, упорство в крамоле и подрывная деятельность, направленная против всего нашего мира. Заговор! Судью ко мне! Как же ты, братец, докатился до государственной измены?..

— Это вы занимаетесь подрывной деятельностью! — крикнул Соломон, потирая ушибленную скулу. — Это вы угрожаете миру!

Ихтеолус недовольно промолчал.

— Что ты замолчал? — спросил Адольф, съедая очередную креветку и запивая ее пивом. — Ты не помнишь, что было дальше?

— Я… — тихо произнес Ихтеолус. — Я… Я… помню. Я бежал к этой двери, охваченный светом, кто-то звал меня оттуда: “Вернись, Утад!”, я бежал, не обращая внимания на пули и крики, и тут…

— Почему “Утад”? — спросил Адольф.

— Не знаю, кажется, меня звали именно так. Я тогда приблизился, встал почти вплотную к открывшемуся для меня сияющему входу — оставалось только протянуть руку, и… Раздался взрыв; меня куда-то отбросило, и я потерял сознание. Потом, уже в госпитале, я узнал, что подорвался на фугасе — одном из тех, которыми мы заминировали все подступы к городу. Мне оторвало ногу. Взрыв был такой силы, что пробил широкую брешь в стене — точь-в-точь в том месте, где я видел дверь, озаренную райским светом. Обнаружив проход, мои товарищи бросились туда, остервенело стреляя, и… вошли в город. Но там никого не было! Никого и ничего! Просто ровная площадь, покрашенная белой фосфоресцирующей краской, с нарисованными на ней какими-то розовыми ромбами и голубыми треугольниками, а вокруг — стены. И ничего! Ни черных народов, ни оружия, ни боеприпасов, ни зданий — вообще ничего. Бред, да и только! Эту площадь, треугольники и ромбы потом долго изучали, вызвали ученых, но те так и не объяснили, что все это значит и куда делись наши враги. Иногда ученым даже начинало казаться, что эти ромбы и треугольники как-то перемещаются, изменяя весь свой загадочный узор, но как только они стали круглосуточно за ними следить, поставив видеокамеры, все прекратилось. В конце концов сочли, что все это — какой-то не поддающийся объяснению бред. Война между тем продолжалась, черные народы вновь напомнили о себе серией неожиданных нападений на наши войска там, где их совсем не предполагали встретить. И этот город забросили — он там так и стоит, скрывая свою тайну. Меня судил военный трибунал, хотели посадить за измену, но приняли во внимание, что я своим прорывом обеспечил товарищам вход в город, в котором, правда, ничего не обнаружили, но… У меня был хороший адвокат, так что единственное, к чему меня приговорили, было увольнение из армии без гонорара за войну. Меня доставили в Москву, дали жетон на метро, и вчера я позвонил в дверной звонок моей любимой Аглаи… Я пришел к вам на костылях! — Ихтеолус всхлипнул.

— Но что ты сам думаешь? — спросил Адольф. — Куда все подевалось? Ведь враги стреляли в вас из-за стен; вы видели какие-то тени и пытались их убить, а тут наконец вошли — и ничего?!

— Я думаю… — Тут слезы сверкнули на глазных яблоках Ихтеолуса. — Я думаю, что… — Он резко выпил большой глоток пива. — Я думаю, что никто туда не вошел. Точнее, они вошли, но не туда. Это мне открылась единственная дверь, и я мог быть пропущен внутрь… в истинный рай! Но взрыв уничтожил ее, уничтожил подлинный вход, и теперь мы вряд ли когда-нибудь вновь отыщем его!

— Значит, мы все так же…

— Да! — перебил Адольфа Ихтеолус. — Мы все так же осаждаем город Изначального Света и можем только уповать на чудо! О, почему, почему я не вошел туда!..

— Ну а если там действительно ничего нет? — улыбнулся Адольф.

— Ну и что! — раздраженно воскликнул Ихтеолус, съедая креветку. — Конечно же, там ничего нет. Но там есть все! Там все возможно! Это вход в свет, в царство подлинной свободы! Там рай!

— Или ад, — сказал Адольф.

— Или ад, — повторил Ихтеолус. — Какая разница?..

— А может быть, ты уже там? — насмешливо спросил его Адольф. — И давно уже там?

— Может быть, — устало кивнул Ихтеолус. — Я же ничего не помню. Но мне кажется, что все было именно так.

— Да, все уже было, — согласился Адольф. — И продолжает быть.

— Дурная бесконечность?

— Изначальный конец.

— Изначальный Свет!.. — рявкнул Ихтеолус. — Изначальный Свет, зовущий нас из Внешней Тьмы!! Понятно?..

— Понятно, понятно, вы только успокойтесь, Ваше Величие… — залепетал Адольф Бендер. — Все хорошо.

— Я знаю! — воскликнул Ихтеолус. — Но мы должны туда войти, ворваться, увидеть дверь, открыть ее и обнаружить… Кто это?

Вошел человек, одетый во все красное, голову которого закрывал красный балахон с прорезью для глаз.

— Это судья, Ваше Величие, — торжественно произнес Пусси.

— Судья? Что ж, отлично. Итак: мое решение. Рабочие ни в чем не виноваты — они не могли ослушаться приказа моего безумного братца. Но, с другой стороны, они не могли не знать, что посягают на самое святое: на весь наш мир Полой Земли!.. Пусть их мгновенно четвертуют.

— Будь ты проклят!.. — прошептал Соломон.

— Что же до тебя, братец, то пощады не будет. Посадить его в клетку, да такую, чтоб не вырвался! И когда мы все войдем в Изначальный Свет, зовущий нас из Внешней Тьмы, ты останешься гнить здесь, в своей убогой, жалкой тюрьме! Навечно!

— Спасение неминуемо! — гордо заявил Соломон.

— Уведите его! Нет, стойте!!

Ихтеолус встал и величаво подошел к своему брату.

— Я сам войду первым во Внешнюю Тьму и достигну Изначального Света! И я вернусь обратно, чтобы указать этот путь всем остальным, кроме тебя!.. И я навещу тебя в твоей тюрьме и подробно тебе расскажу, чего ты лишился! Понял?! Все; теперь — уведите его!