– Господи, Кейт, ты смерти моей хочешь? Хрен с ним, куплю сигареты по пути домой, ― поморщившись от головной боли, Энни наклонилась за сумкой и поставила её на кровать рядом с собой.

– Погоди, ты собираешься уйти сейчас? ― испуганно уточнила Кейт.

– Слушай, у меня две царапины и полтора синяка, мне нечего здесь делать. Постельный режим я могу соблюдать и дома…

– Но дома не будет наблюдения врача.

– Зато дома будут сигареты, виски и пицца – от этого мне точно станет лучше, ― Энни была настроена решительно.

– Не веди себя как ребёнок, будь здесь, пока тебя не отправит домой доктор, ― Кейт умоляюще посмотрела на сестру, удерживая её за плечи.

– Ты сама мне говорила, что порою надо слушать своего внутреннего ребёнка.

– Я говорила про самопомощь, про понимание себя…

– Я себя понимаю. Мой внутренний ребёнок хочет свалить домой и нажраться там во всех смыслах, ― саркастично ответила Энни.

– Ладно, если хочешь уйти отсюда – поехали ко мне. Не хочу оставлять тебя одну после того, что случилось…

– Да, твой «внешний» ребёнок едва ли будет в восторге от того, что в вашей микро-квартирке буду занимать место ещё и я, ― забота сестры начинала раздражать Энни, но она очень старалась это скрыть.

– Ты знаешь, что Полли любит тебя, и будет только за, ― Кейт старалась разглядеть сквозь стёкла очков глаза сестры.

– Да какая разница? Мне будет одинаково хреново, что здесь, что у тебя! ― чуть повысив голос, Энни болезненно поморщилась, она ненавидела себя в такие моменты. ― Слушай, прости меня, хорошо? ― спешно обняла Кейт за плечи. ― Моя жизнь – просто кусок дерьма, а без тебя и Полли она была бы огромной кучей и раздавила бы меня. Но сейчас я просто хочу побыть одна, собраться с мыслями… Обещаю, я не помчусь на ускоренные курсы румбы, не буду заниматься скалолазанием, колоть дрова или что ты там ещё себе можешь нафантазировать… ― девушка примирительно улыбнулась.

– Тебе хреново не от того, что ты не дома, ― Кейт грустно вздохнула.

– А от того, что у меня сотрясение… ― закончила её фразу Энни.

– Нет… От того, что ты сама та ещё хрень, ― устало улыбнувшись, Кейт обняла сестру в ответ. ― Я позвоню тебе перед сном, и, если ты не ответишь – запру у себя дома до конца недели…

Руки тряслись, в глазах всё ещё плыло, ключ никак не попадал в скважину. Из последних сил сдерживая слёзы, Энни сдвинула очки на лоб и – наконец – смогла открыть. Ногой толкнула сумку во мрак узкой прихожей, неуклюже шагнула следом, спешно закрыла дверь и сползла на пол со сдавленным стоном боли, больше похожим на вой. Горло словно стянуло железной проволокой. Долго подавляемое рыдание выползало наружу через силу, грозясь разорвать грудную клетку.

– Мэгги… Прости меня…. ― слова выходили шипением, как воздух из проколотого колеса.

Девушка сжала в кулак половинку парного кулона в виде замочка с розовым камешком и выемкой под ключик, который остался у Мэгги и теперь уже никогда не встанет на своё место.

– Ты оставила её там одну… Оставила у этого ебанутого мудака!

Очки съехали и упали на пол. Энни с трудом поднялась, содрогаясь от рыданий, шатаясь прошла на кухню, не глядя достала начатую бутылку виски. Энни спешила так, словно алкоголь был антидотом после укуса кобры. Держась рукой за подоконник, она сделала несколько крупных глотков и закашлялась, пролив немного виски на одежду.

– Какого хрена ты не побежала раньше?! Какого хрена не забрала пистолет?! Сука! Я убью этого ебаного пидора!

Горлышко бутылки стучало о зубы, Энни запрокинула голову, вливая в себя ещё больше спиртного.

– Ты не спасла её! И теперь её нет!

Держа во рту дымящую сигарету, девушка задёрнула штору на открытом окне в своей комнате. Сев на пол у письменного стола, выдвинула один из ящиков и достала канцелярский нож. Отпив ещё виски, поставила бутылку рядом с собой. Тонкое лезвие размашисто скользнуло по коже, рассекая её, капля крови поползла по предплечью.

– Надо резать вдоль!

Ещё один взмах ножом и ещё одна алая полоса с проступающими алыми каплями.

– Не дождёшься! Нихуя не дождешься!

Глубокие царапины пересекались и накладывались одна на другую.

– Если я и сдохну, то только после тебя, обмудок!

Предплечье влажно блестело в полумраке. Бросив нож на пол, Энни стряхнула туда же пепел с сигареты и неуклюже поднялась. Придерживаясь за стену, девушка вышла в коридор, села на колени у сумки и, расстегнув её, достала свою рубашку и бюстгальтер – то, в чём её нашли на обочине дороги. Остальное Фред – судя по всему – решил оставить себе на память. Энни отчётливо ощутила его запах и едва сдержала возникший рвотный позыв. Держа в одной руке смятую одежду, а в другой бутылку, прошла в ванную. Набрав в рот немного спиртного – плюнула на рубашку, залпом допила оставшееся. Выскользнувшая из пальцев бутылка разлетелась об пол, но девушка никак не отреагировала. Щёлкнула зажигалка, выпустив огонёк на лёгкую ткань. Дымя сигаретой, Энни держала одежду над ванной до тех пор, пока пламя не обожгло руку. Девушка закашлялась от дыма и – чудом не наступив на осколки – вышла в коридор, на автопилоте добралась до дивана и рухнула прямиком в сон.

Настойчивый, проникающий дрелью в мозг телефонный звонок заставил Энни скривиться. Сначала – от головной боли, затем – от дневного света. Комнату заполняла утренняя прохлада, но от этого было ничуть не легче. Мысленно проклиная всё на свете, а особенно вчерашнюю себя, девушка села, стараясь не открывать глаза, нащупала на краю стола телефон и сняла трубку.

– Да? ― голос хрипит, как машинный мотор на последнем издыхании.

– Что за фигня! Я уже собиралась ехать к тебе!

Энни отодвинула трубку в сторону, чтобы голос сестры не так жестоко тиранил её несчастное ухо. У Кейт была отвратительная привычка повышать голос при телефонных разговорах.

– Извини, ― Энни кашлянула, чтобы прочистить горло, но это не особо помогло. ― Я вчера почти сразу уснула… Ты на работе?

– Да! Приехать к тебе, когда закончу? ― каждое слов, будто взрыв ракеты.

– Нет, не нужно… Сейчас позавтракаю и, наверное, снова лягу…

– Ты плохо себя чувствуешь?!

– Господи, Кейт, мне станет лучше, если ты перестанешь так кричать. Я в порядке…

– Извини! Просто здесь так шумно… Так мне не приезжать?

– Нет… ― Энни прервалась, услышав стук в дверь. ― Слушай, тут какой-то мудак стучится, так что пока. Всё хорошо, мне ничего не надо, передавай привет Полли, ― не дожидаясь ответа, девушка повесила трубку.

Между тем, стук в дверь не прекращался. Никогда ещё Энни не была так рада поломке дверного звонка – эта трель бы окончательно добила её. Перешагнув через очки и спортивную сумку, девушка посмотрела в глазок и открыла дверь. Миссис Калхоун – ровесница динозавров из квартиры сверху – судя по недовольному лицу намеревалась возмутиться из-за вчерашнего погрома, но, увидев Энни, моментально забыла о своих намерениях.

– Что с Вами… ― поросячьи глазки миссис Калхоун удивлённо расширились.

Грязные взлохмаченные волосы, синяк на лбу, опухшие красные глаза в темных кругах, левое предплечье было покрыто засохшей кровью, такие же пятна красовались на мятой одежде. Запах перегара, сигарет и дыма заполнял, кажется, всю квартиру.

– Извините… ― выдохнула Энни, отводя изрезанную руку за спину. ― У меня умер близкий человек и… Я была сильно расстроена…

Миссис Калхоун поджала тонкие губы и, понизив голос, проговорила:

– У меня есть бутылка Мерло… Можешь зайти сегодня, если хочешь…

Энни чуть приподняла уголки рта.

– Спасибо. Только в душ схожу…

― Господи, Энни, ты выглядишь так, будто напивалась все эти три дня, ― отодвинув один из стульев, Кейт подсела за столик к сестре.

– Что, даже очки не помогают? ― уточнила Энни с улыбкой, постучав ногтем по одному из тёмных стёкол.