– Выходит, мы с тобой ровесники… Мне тоже двадцать пять… ― несколько запоздало у Энни появилась идея о том, как подобраться к тумбочке, но для её реализации нужно было вернуться к прошлой теме. ― Знаешь, моё первое свидание было просто ужасным… Я даже не уверена, что это было свидание. Мне было четырнадцать, а ему семнадцать, я вела себя как полная дура… Порвала колготки, пролила бутылку колы в кинотеатре… А когда он впервые поцеловал меня – на прощание – меня стошнило от газировки и волнения. Разумеется, второго свидания уже не было, ― она смогла выдавить из горла короткий смешок.

– Ты после этого пыталась вскрыться? ― уточнил парень.

– Это было одной из причин.

– Я поступил бы так же. А теперь представь, что сейчас, общаясь с парнем, ты чувствуешь то же, что и в четырнадцать, тогда отчасти сможешь понять меня…

– Тебя тоже может стошнить от волнения при поцелуе? ― Энни попыталась принять как можно более заигрывающий вид, хотя это было непросто при жуткой головной боли и едва контролируемом страхе.

Судя по недоумению Фреда – получилось не слишком хорошо.

– Не исключено, ― парень чуть пожал плечами.

– Тебе не интересно проверить? ― Энни хотела придвинуться ближе, но не решилась.

– Не думаю, что это удачная идея…

– Даже если что-то пойдёт не так – ты всё равно прикончишь меня. А, возможно, это изменит всю твою жизнь, ты найдешь себе девушку и перестанешь убивать. Тогда моя смерть хотя бы будет не напрасной… ― всё что было нужно девушке – приблизиться к тумбочке и суметь достать пистолет, она уже чётко представила, как именно это сделает, и очень надеялась, что всё пойдет по плану.

Фред ненадолго задумался, взгляд его описал дугу в воздухе и вернулся к Энни.

– Ладно… Ты права. Хоть будет что вспомнить… Стоит снимать очки?

– Думаю, без них будет удобнее, ― Энни ненавязчиво придвинулась ближе к своему собеседнику и – заодно – ближе к тумбе.

– Я уже чувствую себя идиотом, ― побормотал Фред и, сняв очки, потёр глаза ладонью. ― Какие ещё будут рекомендации? Если ты скажешь что-то в духе «расслабься и получай удовольствие» – я точно сверну тебе шею…

– Ну… ― девушка немного помолчала, припоминая ошибки бывших ухажёров, ― не открывай слишком широко рот и постарайся обойтись без гиперсаливации, некоторые парни думают, что слюни в три ручья – это сексуально, но по факту это омерзительно…

– Справедливо, ― согласился Фред.

Энни уже подалась ему навстречу, когда парень вдруг замер.

– Секунду, ― он достал пистолет, ― небольшие меры предосторожности. Мало ли, что ты решишь сделать…

Дуло прижалось к сонной артерии девушки, чуть ниже подбородка. Паника вновь усилилась, и, чтобы хоть как-то сдержать её, Энни сильно прикусила щёки изнутри, дыхание участилось, но отступать было уже поздно. Фред наклонился ближе, его губы и рот были сухими, но влажный язык девушки несколько исправил это. Энни действительно старалась, растягивая поцелуй, соображала, как действовать дальше, но в какой-то момент с ужасом осознала, что мысли обрываются и путаются, что она почти обнимает Фреда за плечи, и что к страху примешивается знакомое – хоть и давно забытое – постыдное удовольствие, сплетённое с ощущением полной беспомощности. Она пыталась сосредоточиться на плане спасения, мысленно повторяла себе, что может умереть в любую секунду, но осознание этого только усугубило ситуацию.

Когда поцелуй завершился, губы обоих его участников припухли и немного онемели. Энни чувствовала, что щёки её горят, а грудь и живот заполнило приятное ноющее тепло.

– Кажется… Мы немного увлеклись, ― парень кашлянул, чтобы избавиться от появившийся хрипотцы в голосе, и, надев очки, на пару секунд зажмурился.

– Но тебе хоть понравилось? ― почти шепотом спросила Энни.

Фред неопределенно пожал плечами:

– Это было… Необычно.

– Всегда боялась услышать что-то такое от парня, ― она коротко усмехнулась.

– Скорее да, чем нет, если для тебя это так важно, ― уточнил Фред, отложив оружие. ― Но теперь нам точно пора заканчивать… ― он сказал это парализующе-холодным тоном.

– Нет-нет-нет, подожди, ― Энни схватила его за запястья, чужие пальцы всё же сомкнулись на её шее. ― Слушай, Фредди, у тебя ведь почти получилось… ― она вновь оказалась прижатой к стене, ― мы наедине у тебя в постели… ― последние слова девушка вытолкнула уже с трудом, сквозь пелену слёз глядя в глаза убийце.

В этот момент жуткое спокойствие парня сменилось едва заметным недоумением, а после – задумчивостью.

– Перевернись на живот, заткнись и не двигайся, ― быстро приказал он, отпустив Энни.

Послушно следуя инструкции, девушка уткнулась лицом в плед, судорожно соображая, что будет делать дальше. Если сейчас у Фреда ничего не получится – она умрёт, если получится – возможно удастся потянуть ещё время. Чуть повернув голову, Энни посмотрела на пистолет, сейчас она могла бы до него дотянуться, но успеет ли выстрелить? Но в следующее мгновение стало ясно, что думать надо было меньше. Стаскивая с девушки джинсы, Фред оттащил её дальше от тумбы, и теперь точно не выйдет молниеносно вооружиться. Сердцебиение, кажется, разносилось волной по всему телу, Энни прикусила губу изнутри, чтобы не вскрикнуть, когда парень жестким толчком начал соитие. Она отчаянно пыталась абстрагироваться от происходящего, собраться с мыслями, но мысли убегали, словно вода из ладоней.

Стыд, животный страх и необъяснимый восторг. Ей было знакомо это чувство, оно приходило ещё в детстве, когда одноклассники зажимали её в туалете или в спортивной раздевалке, чтобы облапать, приходило, когда старшая соседка по комнате таскала её за волосы и больно шлёпала по лицу, оно приходило, когда учитель математики оставлял её после уроков и запирал кабинет изнутри…

Фред шумно выдохнул, навалившись на девушку, замер на несколько секунд, после чего поднялся. Энни всё ещё не решалась пошевелиться, ощущая, что до крови прокусила нижнюю губу. Парень взял её за плечо и перевернул на спину.

– Пора прощаться, иначе заболтаешь меня до того, что я на тебе женюсь, ― спокойно проговорил Фред. ― Не сопротивляйся…

Задержав дыхание, Энни расслабилась и закрыла глаза, надеясь на лучшее.

Парень душил её не долго, коротким движением проверил пульс, затем завернул Энни в плед и, легко закинув её на плечо, вышел в коридор.

Когда Кейт вошла в палату, Энни поднялась с кушетки и, сильно пошатнувшись, выпрямилась. Её короткие тёмные волосы были растрёпаны, на лбу светил фиолетовым яркий синяк, глаза прищурены, словно от взгляда на солнце, больничная одежда не подходила по размеру.

– Что ты делаешь? Тебе нужно лежать, ― встревоженно проговорила Кейт, направившись к сестре. ― Как ты себя чувствуешь? ― она поставила на пол небольшую спортивную сумку и осторожно обняла Энни.

– Так, как и положено чувствовать себя человеку, которого нашли в отключке на обочине, ― отозвалась та. ― От лежания на этой дерьмовой кушетке у меня только сильнее болит голова.

– Она болит, потому что у тебя сотрясение, и тебе нужен постельный режим, ― Кейт усадила сестру на кровать, держа её за руку.

– Ты принесла очки? Глаза режет от любого света, в туалет невозможно выйти…

– Да, конечно, ― наклонившись к сумке, Кейт достала массивные очки с тёмными стёклами.

Водрузив их себе на нос, Энни посмотрела на собеседницу.

– Теперь выгляжу менее жалко?

– Ты прекрасно выглядишь…

– Врунья, ― девушка коротко рассмеялась.

– Ты разговаривала с полицейским? ― поинтересовалась Кейт.

– Да.

– Что сказала?

– То же, что и тебе. Я. Нихуя. Не помню.

Почувствовав недовольство сестры, Кейт опустила голову и поджала губы.

– Мэгги так и не нашли…

– Я знаю, ― из-за очков было сложно понять эмоции Энни. ― Ты принесла сигареты? Хочу курить так, что аж мутит…

– Тебя мутит, потому что у тебя сотрясение. И тебе лучше сейчас не курить…