Друзья пристально смотрели на Александра.
– Ну, дела, ребята. Арина – она беременна была!
Сапегин отвернулся от стола, закурил, сберегая от ветерка пламя зажигалки. Сию минуту они сделают вид, что ничего не знали. Ха!..
3
– А вот еще случай был! – горячась, поднимая хрупкую приталенную рюмочку с ледяной водкой, орал майор Важенин, – Вова, секунду погоди, не перебивай! Сейчас выпьем, расскажу. Ну, девчонки, за вас!
Сапегин с удовольствием глядел, как бравый офицер бережно опрокидывает в горло обжигающую влагу, не обронив ни капли на расстегнутую рубаху, под воротом которой виднеется крепкая красная шея. Потребность в разговоре со знающим человеком Владимир ощутил сразу, как только пришла весть, что Арины не стало. Не чувствуя никакой угрозы для себя лично, Сапегин тем не менее понимал – скрытые связи погибшей с товарищами будут распутаны, если полиция потянет за верную нитку. Например, за пуповину нерожденного ребенка. Весьма подходящий вариант.
Кроме того, Арина просила о встрече его самого, уважаемого человека, который с ней в связи не состоял, хотя и общался. Звонок был как раз накануне ее последней прогулки по мосту. На свидание он не поехал и даже запамятовал предупредить. Особой причины встречаться с девушкой у него не было, просто – одна из общих знакомых просит о разговоре, только и всего. Ну, какие у нее могли быть вопросы лично к нему? Если нужна помощь, пусть, в первую очередь, помогают кавалеры.
О ее просьбе переговорить он написал тогда в товарищеском чате, да и забыл. Сейчас же, наблюдая из окна кабака гаснущий июньский вечер, Сапе- гин понимал – приди он, и не было бы того полета головой вниз, на камни. Написал бы хоть, встречу отменил – она бы теперь не лежала в тесной холодильной камере судебного морга.
Руслан абсолютно прав – разыгрывать драмы, тосковать и все такое прочее – совершенно не свойственно Арине. И что это значит? Только то, что кто-то встретился с ней тем вечером в центре города. Прогулялся вместе от сквера к реке, взошел на мост, болтая по-товарищески, и в наступивших сумерках приподнял рывком и швырнул вниз. Или очень крепко толкнул на уровне ключиц в тоненькую грудную клетку, так что перевалилась девчонка через невысокие перила и полетела, трепеща волосами, будто похоронным флагом. Да, остаются вопросы – зачем убивать и кому это нужно?!
Вот и пригласил Сапегин старого товарища, оперативника и просто опытного человека – дядю Колю, майора Важенина, чтобы в непринужденной обстановке поговорить с ним о деле. Для пущей неформальности позвал в ресторан девушек – свою помощницу с подружкой, ибо слабость майора к женщинам, тем более, молодым и высоким, Владимир хорошо выучил.
Ближе к вечеру идея стала казаться не такой блестящей. Дядя Коля, выпив изрядно, шутил без остановки, вспоминал случаи из боевой молодости, и посвящать его в детали свежего события Сапегину хотелось все меньше. Происшествие прошло в оперативной сводке, и они с Важениным его вкратце обсудили, причем о знакомстве Арины со всей честной компанией майор уже знал. Наверняка знает и о беременности погибшей. Кстати, Арина не говорила Сапегину, прося о встрече, ничего такого. Да и вообще, тревоги в ее сообщениях не чувствуется. Вот они, в телефоне. Перечитать снова, в сотый уже раз.
– Ты куда, братан? – майор схватил за руку Сапегина, поднявшегося из-за столика, – погоди, сейчас дорасскажу девчонкам, и курить пойдем. Ну, вот, а прапорщик, придурок, хватает эргэошку и прямо в кузов ее – бац!.. Только ошметки, блин, полетели!..
– Да я в туалет, Колян. Потом покурить выйду.
Владимир высвободился из цепкой хватки товарища и двинулся к выходу, лавируя между столами, от которых улыбались шлюхи и поднимала ладони в знак приветствия городская богемная шушера. Преданная, будто умная овчарка, помощница, сперва страдавшая от неразделенных чувств, позже смирившаяся с правилами Сапегина – на работе ни-ни, встала следом. На выходе нагнала, шепнула:
– Уходишь? Куда мне дядю Колю? Светке он, вроде, не очень…
Сапегин помедлил секунду, отодвинулся на шаг, отведя глаза от ее пронзительного синего взгляда, пробурчал:
– В туалет, действительно. Вернись в зал. Хотя погоди, Катя. Тебе самой-то Арину жалко? Подруга твоя, все же… была.
Она снова приблизилась, поймала в полумраке коридора его кисть, спросила твердо:
– Поговорить хочешь? Думаешь, если слез не лью, значит, все равно мне? К тому же Арину именно я познакомила с вами. Твои же друзья из нее шлюху сделали, не я.
– Как это – «сделали»?! А может, такая и была? – Сапегин вскипел, дернул за руку собравшуюся уходить Катерину, – чего мне тут втыкаешь, дура?
Она спокойно обернулась, опять просверлив его злыми глазами, тихо сказала:
– Может, и была. Мне-то что? Насчет «жалко». Не знаю. Ее выбор. Я пошла. Там люди, неудобно.
Она двинулась назад, качая полноватыми бедрами. Сапегин остался стоять, через миг окликнул:
– Она тебе не звонила? Спросить забываю… Писала, может? Ничего не вяжется в голове.
– Нет. Я с ней не общалась давно. Поскольку в круг ваших поклонниц не допущена, а шлюхой быть не желаю. Вам совет – выбросьте из головы. Не ваша печаль, поверьте.
«Владимир Юрьевич, здравствуйте! Мне бы нужно с вами встретиться. Поговорить».
«Привет. Занят очень. Работаю, как вол. Что случилось?»
«Не по телефону. Очень надо. В любое время. Где удобно. Я подстроюсь».
«Ребятам звонила? С ними не быстрее? Реально, я в загоне».
«Звонила, писала. Все заняты. Я знаю, вы не откажете. Очень прошу. Совет просто нужен. Мне сложно решить».
«Наберешь, может? Или пацанам набери».
«Я уже ((( Хочу вот еще с вами поговорить. Только при встрече».
«Ладно. Завтра в 21. В сквере на проспекте Мира».
«Спасибо))) До завтра».
Назавтра для нее все и завершилось. Сапегин вздохнул, убрал телефон, где синели строчки переписки с мертвым уже человеком. В соседней кабинке шумно справлял нужду невидимый посетитель. Погоди, а что я написал в группу? Вроде бы ничего обидного для нее…
«Хай, парни. Арина чего-то добивается встречи. Не звонила никому?»
Тишина полдня. Потом короткие:
«Ты ей понравился, Вова»
«Не звонила»
«Нет»
«А тебе сказала что?»
«Забей реально. Обойдется»
Она им звонила. А они в чате – нет, не обращалась. И вчера тоже разыграли шок на высшем уровне. Кино какое-то. Только можно ли вот так сразу заподозрить друзей во лжи? Скорее уж Арина обманула! Залетела, вот и хотела посоветоваться. Только почему с ним? В отцах у ребеночка явно кто-то из пацанов. Надо ей определяться было, или всех собирать. Твою мать, вот ситуация. Смеяться совершенно не хочется. Потому что закончилось все плохо.
– Ну, что, Вова, доигрались?! – Важенин вперевалочку бродил вокруг крыльца ресторана, поддевая одуванчики на газоне остроносой туфлей, дымил традиционным "мальборо", – Чье дите, колись давай. Не для протокола, а для души. Так Фокс в кино говорил?
– Откуда мне знать, дядя? – пожал плечами Сапегин, – не мое, точно.
– Послушай, друг, – проникновенно пробурчал майор, приблизившись вплотную, и стало ясно, что несмотря на выпитое, он совершенно трезв, – мне абсолютно до лампочки, почему и как ваша телка с моста сиганула. Мы же друзья, так? Но ты-то должен понимать, что сейчас ОРД идут у нее по прописке, на съемной хате, подняли весь билинг, все передвижения, в конце концов, на камерах по «безопасному городу» посмотрят. И завтра вас всех допросят и заберут образцы биоматериалов. И сделают ДНК, и с младенцем сличат. Ну, и папаша устанет отмахиваться. Поскольку вы все женатые, а она вам, вероятно, жизнь подпортить хотела. Или хотя бы денег заработать. На младенца-то.
– Да, так и есть, – вздохнул Сапегин, – думаешь, мне не ясно? Успокаивает одно – я точно не отец. И никакого мотива у меня нет. К тому же, с чего ты взял, что она не сама? Наверняка камеры уже отсмотрели. Говори, чего темнить! Кто-то помог ей?
