Четыре дня все ждали перемены состояния герцога в лучшую сторону. Наконец, Филипп сообщил, что жар спал, он пришел в себя и чувствует себя лучше. Все облегченно вздохнули. Такой исход поединка никого не устраивал, кто-то использовал этот случай для своих целей. Чарльз допросил каждого участника и был уверен, что никто их них не применял кинжал. Филипп также сообщил, что любой из участников поединка может покинуть страну в любое время, не зависимо от состояния герцога. Если король просил всех остаться до выяснения обстоятельств, то герцог Раштон смог убедить его в обратном, но уезжать никто не собирался.

Ирэн и Клэр неоднократно рвались навестить Рафаэля, но строгие стражи оставались немыми к их просьбам.

— Сколько я провалялся, Эсли? — спросил хриплым голосом Рафаэль.

— Четыре дня, ваша светлость. — ответил доктор.

— Да это целая вечность! — воскликнул он.

— Эти дни показались вечностью для всех. — сказал Филипп.

— Филипп, какого черта ты тут делаешь? Я же просил тебя больше времени проводить с женой, с гостями. Моя болезнь не требует особого ухода, хватит одного Гордена. — Недовольным голосом пробурчал герцог, бросив хмурый взгляд на Филиппа.

— Ты хоть сам понимаешь, что требуешь от меня? — возмутился Филипп. — Ты предательски раненый, мечешься в лихорадке, а я это время развлекаюсь с женой и гостями. Не будет этого! Я итак довольно долго терпел твои выходки, но теперь настала очередь послушать меня. Я не собираюсь больше выслушивать и подчиняться твоим бредовым идеям. Даже под угрозой смерти я не откажусь от тебя, будь ты хоть трижды бастардом. Ты мой брат и им останешься. А если моя жена не желает иметь такого родственника, значит, она не любит меня, такая жена мне не нужна. Мы выяснили причину ваших натянутых отношений с Кэтрин, они не в твоем происхождении. Когда-нибудь она, сама расскажет тебе об этом.

— Ты не один. Я просил тебя это сделать ради Клэр. — обозлился Рафаэль.

— Кстати о Клэр. Разрыв с тобой полностью вытеснил всякую любовь из ее головки. — с досадой в голосе сказал Филипп. — Она не желает никого замечать, тем более бороться за Серебряного. Ее угрюмое подавленное настроение пугает меня. Она сказала, если ты откажешься от нее, то жизнь для нее не имеет смысла.

— Упрямая ослица! — выругался Рафаэль. — Я мечтал только видеть ее счастливой.

— Ничего не получится Рафаэль. — ехидно прищурив глаза, сказал Филипп. — Она не понимает счастья, находясь в ссоре с тобой. Она пришла к выводу, если ее кто-нибудь полюбит, ему будет все равно кто ты.

— Она просто расстроена из-за Серебряного. — упорствовал герцог. — Он продолжает ухаживать за Ирэн?

— Прекрати, Рафаэль! — выходил из себя Филипп. — Какой Серебряный, она расстроена из-за тебя.

— Ты такой же упрямый как твоя сестра. Вас не переспоришь. — заключил герцог.

— А ты больше и не пытайся. Лучше скажи, почему ты запретил мне искать убийцу? Я бы перевернул все, но нашел его. Король был в бешенстве, он жаждет повесить его. Ты боишься, что это окажется кто-то из участников поединка, а ты не хочешь нарушить клятву, данную жене? Признайся, ты обещал ей никого не убивать.

— Дело не в этом. — твердо произнес герцог. — Я знаю, кто это сделал.

Филипп замер, нижняя челюсть отвисла от такого заявления.

— Кто он? — зловеще выпалил он.

— Я не могу назвать тебе его имя, потому что не хочу убивать его.

Филипп тяжело вздохнул и прошелся по комнате, сдерживая гнев.

— Я не понимаю тебя, Рафаэль. Хорошо, я не стану настаивать сейчас. Я слишком зол на него, но позже мы вернемся к этому разговору, непременно. Я должен знать, кто угрожал твоей жизни. Да, чуть не забыл: твоя жена, Клэр и Кэтрин атакуют меня. Каждая из них хочет навестить тебя.

— Я не в состоянии принимать посетителей. — буркнул недовольный Рафаэль. — Но через несколько дней ты пригласишь ко мне моего тестя. Мне необходимо поговорить с ним.

Ирэн сидела в большом кресле в библиотеке герцога. Весенние лучи солнца шаловливо метались по столу, она задумчиво наблюдала за их игрой. День выдался теплый, несмотря на ветер. По небу плыли тяжелые облака. Ирэн осторожно погладила себя еще по плоскому животу. Улыбка осветила ее ангельское личико, в глазах засияла нежность.

— Мое заветное желание со мной. — прошептала она. — Я могу погладить его рукой, его ребенок. О, это счастье.

В библиотеку кто-то вошел, она испуганно одернула руку, возвращаясь из грез и, оглянулась. В дверях стоял отец, она окликнула его, и он подошел ближе.

— Я искал тебя дочка. — сказал он тихо. — Ты очень бледна и мне это не нравится. В последнее время ты плохо ешь и не отдыхаешь. Если ты хочешь родить ребенка, ты должна следить за собой. Но сейчас я не за этим искал тебя. Твой муж пригласил меня к себе для разговора. Вероятно, он хочет выяснить, кто метнул в него эти два предательских кинжала. Он уверен, что это сделал кто-то из нас, он запретил Филиппу расследовать это дело. Мне будет не легко переубедить его. Но это не все. Нам предстоит разговор о тебе. Это самое важное. Я не знаю, в какое русло он поведет разговор, поэтому боюсь сорваться. Прежде чем пойти к нему, я хотел видеть тебя. Что ты скажешь мне?

— Отец, я не знаю, что мне делать. Эта любовь пугает и мучает меня. Мне бы надо его ненавидеть, а я люблю все сильнее. Но стоит ему только узнать о моей любви, он тут же потеряет интерес и забудет обо мне, как было с другими женщинами. Я останусь одна в чужой стране, рядом с ним и без него. Нет, все решено, я уеду с тобой. Не хочу быть униженной и растоптанной до конца. Любви от него не дождаться, он ее не знает.

Она проглотила ком подступивший к горлу и продолжила.

— О ребенке ему не говори. Иначе он не отпустит меня. — Она нервно прошла по мягкому персидскому ковру.

— Девочка моя, ты подумала о том, что будет, когда он узнает, что ты украла его ребенка, уехав в другую страну, лишив его отцовства. А он обязательно узнает. Ты обманом ввела его в заблуждение. Гнев его будет ужасен, но справедлив. Он отнимет у тебя дитя, а я не смогу противостоять ему. Он сметет со своего пути любого. А сумеешь ли ты выжить, потом, отдав малыша, которого выкормишь.

— Мне страшно, отец, я не хочу об этом думать. Это будет нескоро, — со слезами на глазах сказала Ирэн. — А сейчас мне надо уехать. Я не нужна ему. Меня даже не пускают поговорить с ним.

Чарльз тяжело вздохнул и обнял расстроенную дочь.

— Ты бежишь сама от себя. Ну, хорошо, пусть будет по-твоему. Я постараюсь. У Джона тоже ничего не получается. — продолжал он. — Клэр шарахается от него, как от чумы.

— Ничего не понимаю. — встрепенулась Ирэн. — Она так ждала его, говорила о нем с такой любовью.

— Да это странно, дочка, но это так.

— Между Клэр и моим мужем произошел страшный скандал. Он отдалил ее от себя. Видимо, это и есть причина ее непонятного поведения.

— Вполне возможно. — задумчиво ответил Чарльз. — Но мне пора, он ждет меня.

— Отец, я очень волнуюсь, как только вернешься, найдешь меня в маминой спальне.

Граф кивнул и направился к двери, оставив дочь одну. Девушка руками разгладила складки платья, ладошки похолодели. Она подхватилась с кресла и взволнованно заметалась по комнате.

— Надо найти Серебряного и сообщить ему об этом. — вертелось у нее в голове.

Но Джон и другие рыцари уже знали, что герцог Раштон пригласил Чарльза для разговора. Они сидели в большом зале и молча ждали его возвращения. Каждый из них хотел знать имя преступника. А Серебряный надеялся, что Чарльз сумеет пролить свет и на его дело.

Чарльз прошел в просторную светлую комнату. Огромная кровать занимала большую ее часть. Остальная обстановка была подобранна и обставлена со вкусом. Все это говорило об огромном богатстве хозяина. Черное кожаное кресло было пододвинуто к кровати специально для него.

— Я ждал вас, милорд. — произнес Рафаэль, увидев вошедшего. — Проходите, устраивайтесь по удобней. Пожалуйста, если желаете, налейте себе вина. Я не могу поухаживать за вами.