Лицо Марвина вытянулось, ей стало его немного жаль. По-человечески жаль. Ведь он сейчас жертва таких же, как он сам.

«Давай так, – предложила Дженни, не хотевшая разгребать проблемы, созданные Хитроу, – если у тебя есть вопросы или ты не хочешь подписывать, можешь отказаться или поговорить напрямую с Хитроу. Идет?»

«Хорошо, я заберу бумаги, поговорю с Хитроу и принесу тебе их обратно, как только выясню эти моменты и прочитаю более внимательно условия», – ответил он.

Марвин принес бумаги на следующий день подписанными, улучив момент, когда Дженни говорила по телефону, чтобы она не задавала вопросов, так как он, конечно же, не общался с Хитроу.

«Ну что же, теперь я менеджер! С первого числа!» – сказал себе Марвин, так или иначе довольный своим повышением.

Он все еще был раздосадован таким поворотом событий, но в любом случае он уже мог добавить в свое резюме и на страницу линкедин «лидерство, развитие департамента».

Он обновлял в соцсети страницу со своим постом о новом назначении каждые пять минут, чтобы видеть количество лайков, комментарии, поздравления и желающих ему позвонить или пригласить в ресторан, чтобы это отметить. Однако его многотысячные подписчики ограничивались только пальцами вверх и сухими однотипными фразами поздравлений. Равно как и его коллеги, когда неделю спустя увидели сообщение в вестнике компании, что «Марвин Меншоу согласился принять позицию менеджера по анализу рынка и тенденций». Зато следующая строчка – «Эмилия Харбертс приняла позицию старшего аналитика» – изрядно выбесила Марвина: он видел, что Эмилии уделяется откровенно больше внимания. Он решил не спускать это на тормозах и оставшееся время до официального перехода Эмилии под его руководство посвятить своему пиару среди коллег и рассказам о том, как он собирается организовывать свой отдел.

Распорядок дня Марвина с переходом Эмилии и изменением названия занимаемой им должности не сильно изменился. Теперь на каждой утренней летучке он тоже докладывал о работе своего отдела. Его об этом никто не просил, просто в какой-то день Марвин сам изъявил желание выступить. Его доклад не добавил никакой ценности совещанию, а только удлинил его на десять минут, пять из которых Марвин тратил на вводную болтовню.

Эмилия готовила Марвину отчеты для совещания каждый день перед уходом домой. Марвин быстро просматривал информацию, как только она уходила, и тоже спешил покинуть офис, а на следующее утро всем рассказывал, как долго он еще сидел над отчетом.

После утренних летучек у Марвина каждый день была персональная встреча с Эмилией, где он слушал ее отчет о проделанной работе.

«Вчера я начала вот этот новый расчет. Там много формул, но вот что у меня получилось. Думаю, можно показать эти цифры», – сказала она ему как-то утром, когда только перешла к нему в отдел.

«Что это еще такое? Странные результаты, ну-ка, покажи мне сам расчет», – сказал Марвин, мельком глянув на цифры.

Она открыла длинные формулы, для Марвина они были чем-то между арабским и китайским, которые он в равной степени не знал. Ему было трудно принять тот факт, что Эмилия явно знала больше него по части расчетов, программ и в целом была более квалифицированная, чем он. Марвин был неглуп, но он не мог допустить, чтобы кто-то нижестоящий хоть в чем-то превосходил его. Поэтому он старался всячески принизить заслуги таких людей или посеять сомнения в них у других коллег, вместо того чтобы самому выйти минимум на их уровень или просто не мешать выполнять обязанности.

«Ну не знаю, не знаю. В формуле точно что-то не так, – с недоверием сказал он, закинув руки за голову. – Здесь точно есть ошибки, просмотри еще раз. У меня нет времени перепроверять за тобой».

«Я не могу поручить тебе это задание, оно слишком трудное и важное», – часто говорил он, берясь за работу Эмилии. Делал ошибки и потом просил ее же найти их в его расчетах, что занимало еще больше времени, чем пересчитать все с нуля.

Так происходило почти ежедневно, за исключением тех дней, когда Эмилии не было в офисе. Но Марвин забывал о ее отсутствии и все равно подходил к ней на следующее утро с вопросом, что она делала вчера и почему не идет к нему с отчетом.

«Ничего не делала, Марвин: меня же не было в офисе. Ты опять забыл?» – Она добавляла слово «опять», чтобы уколоть его.

«Что значит „опять“? Я никогда ничего не забываю. Ну, раз тебя не было, я расскажу тебе, как вчера наш отдел справлялся с задачами», – говорил он и пускался в получасовой монолог о том, как много он сделал вчера, с кем виделся и как провел вечер.

Однажды Марвин попросил Эмилию подготовить отчет для встречи с менеджером по продажам, так как сам отсутствовал какое-то время. Цифры Эмилии снова не понравились Марвину, однако просить ее переделать времени не было, он решил ограничиться просто выражением своего недовольства и оставить все как есть, а если что-то пойдет не по плану, Марвин рассчитывал вытянуть все на своем «умении вести переговоры», как он сам это называл.

«Ну что у вас, Марвин, давай показывай», – сказал Спайс на встрече.

Это было одно из немногих совещаний, куда ему пришлось взять Эмилию. Обычно он ходил один и хотя бы с каким-то пониманием, как цифры были получены, рассказывал, что и как он считал и что приходится справляться своими силами, так как Эмилия ничего не умеет.

В этот раз после попытки начать с рассказа о том, как он провел вчера вечер, Марвин понял, что Спайс не из тех, кто будет делать вид, что ему это интересно, и стал говорить о том, как все хорошо и отлично, несмотря на цифры, которые свидетельствовали совсем о другом, но он не умел сообщать факты как есть. Спайс слушал его какое-то время, но в конце концов прервал:

«Слушай, Марвин, я понимаю, что ты хочешь сказать. Но цифры так себе, и наша задача – добиться их улучшения. Спасибо тебе и Эмилии за эти данные. Показатели очень близки к тому, что я и ожидал увидеть, если честно».

«Спасибо», – сказала Эмилия, улыбнувшись.

«Да-да, я знаю, знаю. Когда я это посчитал, сразу понял, что дело дрянь, но мы выкарабкаемся. Я потратил кучу времени, чтобы удостовериться, что все так и есть, до того как принес это сюда», – затараторил Марвин, радуясь, что все так хорошо складывается.

Спайс встал и вышел. Эмилия была рада, что все посчитала верно, но ее бесило поведение Марвина. Она теперь воочию увидела то, о чем ей говорили другие: Марвин просто показывает ее расчеты и никогда не упоминает ее имя.

Он посмотрел на Эмилию с улыбкой и предложил спуститься в кафетерий, чтобы отпраздновать хороший результат встречи, но она отказалась.

В другой раз Марвину пришлось самому надрываться с расчетами, так как Эмилия болела. Он потратил намного больше времени, чем она, поскольку никогда не производил подобных расчетов в программах, хоть это было его обязанностью, и ему пришлось использовать ежедневник впервые для рабочих целей. Марвин был уверен в своем успехе, но, на его беду, к моменту совещания Эмилия уже вернулась. После его речи Спайс долго смотрел в цифры и не мог понять, что не так. Он видел, что все складывается красиво, но что-то не давало ему покоя.

«Марвин, мне кажется, ты перепутал цифры и строки местами», – Эмилия давно заметила ошибку и наконец решила, что лучше не молчать.

«Да, точно, Эмилия! – подхватил Спайс. – Я-то думаю: что не так? Вроде бы цифры, как и в прошлый раз, но нет логики».

Марвин попытался вывернуться, доказать, что все правильно, пытался объяснить детали расчета, но ошибки были слишком очевидны, а объяснения, как и всегда, никому не понятны.

«Эмилия, не ты ли готовила эти цифры? Мы обсуждали это с тобой, и я просил тебя быть более аккуратной», – Марвин прибег к последнему средству – свалить вину на другого.

«Нет, Марвин. Я болела всю неделю и только сегодня вернулась в офис», – сказала Эмилия, не до конца понимая, то ли Марвин опять забыл о ее отсутствии, то ли так боится ответственности за допущенную ошибку.