Когда я села на кровати, прикрывшись одеялом, то ощутила, как жар, вчера едва тлеющий глубоко в груди, занялся по всему телу. Внизу живота он горел ощутимее всего. Запах Помпея, и без того яркий, теперь буквально лип к моей коже, вызывая желание вдыхать глубже, словно голодая по нему, а одеяло, которым я прикрылась, хотелось сбросить, чтобы немного остыть.

Дерьмо. Это были очень яркие симптомы течки, но я еще была в сознании. Да и судя по боли, лекарство еще не до конца ушло. С тех пор, как я уснула, прошло от силы часа три-четыре. Я ощутила укол в сердце от страха, и оно быстро забилось. Если это только начало, то что, черт побери, будет дальше? У меня никогда подобного не было.

Я не знала, в чем было дело.

Вероятно, из-за того лекарства, которое дал мне доктор. Или дело было в подавителях, которые я всегда принимала, и которых сейчас не было.

Я, как в бреду, услышала, что кто-то приблизился ко мне лишь тогда, когда перед моим лицом на стол Помпей поставил тарелку с едой.

— Ешь. — услышала я его голос.

— Откуда еда? — спросила я. Мой голос казался слишком тихим и хриплым.

-- Поблизости магазин.

Я прикрыла глаза.

Значит, у меня был шанс уйти, потому что Помпей оставлял меня одну, но я его упустила, отключившись. Вряд ли за это можно себя корить, но было немного не по себе. Вообще, мне было больше плевать. Все это время я, не отдавая себе отчета, смотрела на его руку. На вены, отчетливо выделяющиеся по всей руке, от кисти до локтя.

— Я не голодна. — резко ответила я. Вот дерьмо. Я уже плохо контролировала себя.

Помпей молча отодвинул ногой столик в сторону, а потом подвинул кресло ближе к кровати и сел в него. Я не хотела смотреть на него, потому что сердце колотилось от страха за то, что я могу сделать или сказать. За то, что могу потерять контроль. Но когда я увидела что-то в его руке, то неосознанно вскинула взгляд.

— Это то лекарство? — вырвалось у меня. Оно могло бы меня сейчас спасти. Мой взгляд скользнул к лицу Помпея и я застыла.

— Осталось всего одно. — ответил он, глядя прямо на меня. Судя по тому, что творилось у него в глазах, действие успокоительных его тоже отпускало. Он почти вернулся в нормальное состояние. — Выбирай. Тебе или мне достанется.

— Последнее? — я подалась вперед и тут же сжалась, а потом рвано выдохнула. В голове щелкнуло и я, дернувшись, сказала: — Мои подавители. Они должны быть тут. В той комнате, в которой я оставляла свои вещи.

— Где она находится?

— Я сам схожу, — сказала, качнув головой. Но, естественно, надежды на то, что Помпей отпустит меня одну, не было.

Одеяло слишком сильно пахло альфой и больше всего мне хотелось сбросить его, в надежде, что хотя бы это немного отрезвит, но вместо этого я, пытаясь скрыть наготу, еще сильнее укуталась в плотную ткань, после чего, несмотря на сильную тяжесть в теле, спрыгнула с кровати. Чуть не упала. Помпей успел удержать, но я, словно ошпаренная, тут же отстранилась. Его прикосновения не просто опаляли. Они причиняли боль, пробуждая в моем теле то, что мне не нравилось.

— Не трогай меня, — прозвучало, словно предупреждение, после которого я развернулась и, покачиваясь, побрела прочь из комнаты.

Шагов Помпея не слышала, но каждой частичкой тела ощущала, что он пошел за мной. Возможно, между нами было около двух метров расстояния, но даже они казались пыткой. И дело было не во мне. Тело раскалялось от приближающейся течки, вот только, куда хуже было то, что я улавливала от Помпея.

Это трудно описать, но сейчас я его действительно боялась. Впервые в жизни. Возможно, потому, что чувствовала в нем то, что раньше никогда не улавливала и это заставляло меня сжаться и насторожиться. В панике притихнуть.

Идти по отелю было невыносимо. Разбитые окна, разгромленная мебель и кровь. Место истязания моей стаи. Ее боли.

— Какой же ты психопат, — я не выдержала. Мы как раз поднимались по лестнице и я увидела на ступеньках потеки крови. От этого стало мутить и злость, полыхнувшая в груди, вихрями взвинтила сознание. — Я думал, что знаю тебя. В конце концов, мы столько лет знакомы. Мы были братьями, но стоило мне один раз оступиться, как ты тут же, толком не разобравшись в ситуации, решил убить не только меня, но и вообще всех моих людей.

— Толком не разобравшись? — я не заметила того, что Помпей оказался слишком близко, но ощутила то, как моя спина практически соприкоснулась с его торсом. То, что в этот момент исходило от альфы, полоснуло по мне невидимыми ножами.

— Я не сдавал тебя копам, — сказала на рванном выдохе, когда ладонь Помпея легла мне на спину, давая ощутить ее жесткость даже сквозь ткань одеяла и то, как он прижал меня к перилам, после чего наклонился к уху и сказал:

— Мне тоже казалось, что я тебя знал. Но ты оказался не моим братом, а ублюдочным предателем… Предательницей, блядь. Твое решение не сказать мне, кто ты и уйти к другому вожаку. Как после такого ты можешь хотя бы вспоминать о том, что когда-то мы считались братьями?

Ладонь Помпея сильнее надавила мне на спину. Этим выдавая ярость парня, которую я встретила не меньшей порцией злости.

— Да, я считала тебя братом, — сказала, сжав ладони в кулаки. — Каждую минуту, которую мы ранее провели вместе ты именно им для меня и являлся.

Я стиснула зубы и опустила голову. Все еще боялась Помпея и такая близость с ним была подобна капкану, в котором я вот-вот встречу свою смерть, но из-за слов альфы меня обожгло и нечто внутри прорвало. Следующих слов я уже сдержать не могла:

— Но я не могла всю жизнь находиться рядом с тобой. Рано или поздно меня бы раскрыли и, черт раздери, я боялась этого момента, когда мне придется покинуть тебя. Оставить все, чем я дорожила. Ты не имеешь права меня осуждать, Помпей, потому что ты не жил в моей шкуре. Омегой, которая всю жизнь скрывает свою личность, принимая подавители. Я ведь даже не знала, что в этих таблетках и можно ли их так долго пить. В конце концов, у моего тела реально начались проблемы. Ты не знаешь, каково это — жить в постоянном страхе, а потом обнаружить, что он сбывается. Что мне еще было делать, как не уйти от тебя?

— Если ты считала меня близким… Блядь, своим братом, рассказала бы, кто ты, — ладонь Помпея немного меньше давила на мою спину, но его напряжение стало ощутимее.

— Я не видел на это ни одной причины, — ответила, качнув головой. — Тебе не приходило в голову, что я, элементарно, опасался за тебя? Если бы меня раскрыло государство и выяснилось бы, что ты знал, кто я, тебя бы посадили на пожизненное за сокрытие омеги? Это одна из причин. А их было множество. Да хотя бы то, что мне нравилось то, как мы жили. Я был рад быть твоим братом. А если бы рассказал тебе, такой жизни уже не было бы.

— Ни одной причины… — Помпей повторил мои слова. В том, как он их произнес, было нечто такое, от чего мне стало не по себе, но почему-то альфа больше ничего не сказал. Вообще отстранился, а я, воспользовавшись этим, тут же пошла вперед. Из-за слабости в теле чуть вновь не упала, но кое-как удержалась.

Больше мы ничего не говорили, но в воздухе повисла тяжесть. Очень сильная и моментами агрессивная. Смешанная с привкусом жженой горечи.

Я старалась не замечать этого, ведь, если начать копаться в том, что происходило между мной и Помпеем, это могло бы привести к тому, что я уже пыталась забыть.

Поэтому я лишь качнула головой и, дойдя до нужной двери, открыла ее, после чего вошла в свой номер. Прекрасно помнила, где оставляла свою сумку, но ее не нашла. Как и остальных своих вещей.

— Черт… Нет… Нет… — прошептала, заглядывая в шкаф. — Какого?..

— Не можешь найти подавители? — Помпей явно понял причину моей паники. Когда я обернулась к нему, он стоял около двери и тяжелым взглядом скользил по номеру.

— Они были в сумке, а ее тут больше нет, — мой голос дрогнул.

— Как она выглядит?

— Сумка? Черная. Простая такая, — нервно описывая сумку, я опустилась на колени и посмотрела под кровать. — Нет… Черт. Может, кто-то из твоей стаи ее забрал?