Через минуту вслед за Энди туда же мягко приземлились и девочки. Бледные от страха за своих красавиц, Толян, Лиза и Лена бросились их обнимать, восторженно хлопая их по плечам, а Вован со своей подкупающей прямотой высказал мне свое «Фи»:

— Тоже мне, друг называется! А слабо было обо мне немного подумать? Я что, рыжий?

Я рассмеялся и, долбанув его по плечу, рявкнул ему в ухо:

— Парашют специально для тебя лежит в нашем самолете. А прыгать я тебя научу. Вопросы есть?

— В натуре? — расцвел он и стиснул меня в объятьях.

— Эй, не забудь, что я не бык! И ребра у меня не железные! Да в натуре, в натуре, только отпусти!

— Во, блин, круто! Охренеть! И когда начнем?

— Давай, пока поедим, отпразднуем…

— Точно, чуть не забыл! — он выпустил меня из захвата и потребовал тишины.

— Уважаемые дамы и господа! Прошу внимания! Небольшой перерыв, посвященный торжественному появлению именинниц, закончен! Прошу всех занять свои места! — его голос, спокойно заменяющий мегафон или динамики стереосистемы, заставил вздрогнуть добрую половину приглашенных: нервная работа, расшатанные нервы, постоянный риск…

— А теперь, пока наши дамы переоденутся, я предлагаю выпить за нашего друга, хозяина этого великолепного островка Джонни!

За меня пили долго. По-моему, все забыли об истинных виновницах застолья и решили отыграться на мне. Почти каждый приглашенный считал своим долгом меня похвалить, расписывая какие-нибудь мои особые плюсы, так что вскоре я начал чувствовать сильный зуд между лопатками, явно от прорастающих крыльев, и нарастающую косину от постоянных попыток увидеть свой нимб. Наконец, к столу вернулись дамы, и я, с облегчением поблагодарив всех присутствующих за теплые слова и подарки на новоселье, снова передал слово Вовану.

Татьяна и Людмила блистали: они веселили общество своими танцами, — кстати, Мигелито себя снова проявил, уже гораздо меньше стесняясь публики, — и песнями, подпевая Юльке. Потом Юлька взяла бразды правления в свои руки и возле стола начался форменный бардак: конкурсы, от которых стол то и дело сотрясался от хохота, викторины с подарками и всякие зубодробительные сюрпризы сменяли друг друга, не давая гостям ни минуты отдыха.

Почувствовав, что еще немного, и я свалюсь от хохота, я подошел к Юльке и попросил сделать небольшой перерыв для важного сообщения. Девушка радостно мне подмигнула, довольно чмокнул в щеку и радостно заорала в микрофон:

— Что, здорово? А теперь еще один сюрприз! Прошу всех занять свои места! Дядь Толя! Тетя Лиза! Это касается и вас! Взялись за подлокотники? Отлично! Землетрясения не обещаю, но встряхнет не слабо!

Я приобнял тут же возникшую рядом Татьяну, взял в руки микрофон и, довольно глупо улыбаясь, заговорил:

— Увы, я вынужден прервать ваше веселье для короткого сообщения. Все вы знаете девушку, которая стоит рядом со мной. Почти год она была для меня бессменным помощником во всех наших делах, душой офиса и дома. Однако я пришел к выводу, что столь молодая и красивая девушка создает большие проблемы в нашей работе! Вы посмотрите на нее: разве в таком виде можно общаться с клиентами? Или проводить деловые переговоры? — Естественно, нет! — все недоуменно посмотрели на Татьяну, не понимая, в чем же проблема. Потом снова уставились на меня.

— Я решил ее уволить. Пока она не приведет себя в порядок и не устранит причину, не дающую всем клиентам офиса спокойно жить!

Толян нахмурил брови и начал понемногу звереть. Лиза ерзала на своем месте, на всякий случай вытирая глаза платочком. А я продолжал нагнетать обстановку:

— Я бы, конечно мог попросить посодействовать ей в этом ее родителей, но тут важнее всего ее желание! Поэтому я дал ей последний шанс исправиться. И, чтобы на ее не окольцованную руку перестали пялиться все, кому не лень, сам попросил ее руки. Естественно, после увольнения, ведь сотруднице трудно отказать начальству. А сейчас, как свободная женщина, она может ответить мне честно, выйдет ли за меня замуж! — я встал на колено и протянул Татьяне коробочку с колечком.

— Ну, право, не знаю, что и сказать! — под аплодисменты стола и радостные улыбки родителей сказала мне она. — Вроде, парень ты не глупый! Работать умеешь! Правда, ценные кадры упускаешь, но причина уважительная: замужество. Кроме того, я не такая дура, чтобы дать возможность другим женщинам тебя окрутить. Так что, если мои родители не против, — она посмотрела на них, увидела довольные улыбки, — а они не против, то я, так и быть, принимаю твое предложение! С одним условием!

— С каким? — удивился я.

— Сохранение должности за мной и восстановление в ней по первому моему требованию! А то заведешь себе какую-нибудь клушу…

— Согласен! И даже с повышением зарплаты!

Тут начались всякие объятья, поцелуи, причем не мои и Татьяны, с чем бы я, естественно, согласился, а гостей с нами! Мне отбили оба плеча, разукрасили все лицо помадой, угрожали кучей подарков и требовали наследников. Но ничто не вечно, и, немного измочаленные, но довольные собой, мы уселись рядом с сияющим Толяном и Лизой, советующей что-то ценное Татьяне, пытаясь понаблюдать за продолжением банкета.

— А чо меня не предупредил? — недовольно ткнул меня кулаком в без того ноющее плечо Толян. — Я вам что, дальний родственник?

— Папа! Я хотела, чтобы это было для всех сюрпризом! — поцеловала его в щеку дочь. — Ведь смешно получилось, правда?

— Ага! Я просто вышел из себя: мою дочь — уволили! Ну, думаю, парень зажрался! Мания, блин, величия… Я надеюсь, ты себе не присмотрел новую секретаршу?

— Присмотришь тут, как же! — рассмеялся я. — Придушат же сразу…

Девушка гордо расправила плечи и запрыгнула ко мне на колени:

— Только попробуй завести себе другого секретаря! Покалечу!

— Кстати, братан, а когда ты планируешь свадьбу? — спросил меня, отсмеявшись, Толян.

— В августе — сентябре! Как ты считаешь?

— Нормально! Успеем все подготовить! А где?

— Не решил! Дома, наверно! Сюда много людей не влезет, а, как я понимаю, десятком гостей мы не обойдемся!

— И не надейся! Дочь у меня одна, а друзей навалом! Скрываться я не намерен!

— Я, собственно, тоже! А теперь, извини, но я бы хотел вручить именинницам подарки! — сказал я, подмигнул Лизе и отправился в дом, чтобы через минуту выволочь оттуда две здоровенные коробки.

— Друзья мои! Немножечко внимания! — попросил я в микрофон еще раз. — Если вы надеетесь, что я снова объявлю о помолвке с кем-нибудь еще, то вы просчитались! Я просто хочу преподнести подарки нашим именинницам!

Дождавшись, пока стихнет хихиканье и разговоры, я выволок ящики на центр веранды и подозвал к себе обеих девушек:

— Так уж сложилось, что мы с вами родились безбашенными: прыгаем с парашютом, гоняем на скутерах, на спортивных машинах, мочим акул в бассейнах, а некоторые и быков прямо там, где поймают. И вроде бы все нам нравится! Только вот в горах мы еще как-то не побывали. Поэтому, даже не сомневаясь, что нас туда потянет, я решил подарить вам по комплекту горнолыжного снаряжения. Тебе, Люда, коробка с розовым бантиком, а тебе, Татьяна, — с серебристым, украшенным золотыми колечками! Катайтесь на здоровье!

Гости захлопали, девушки набросились было на свои коробки, но тут до микрофона дорвался Тераучи и тоже пожелал преподнести подарки «достойным дочелям своих новых длузей». И через полчаса мои коробки были погребены под горой подарков остальных гостей, тоже не пожелавших промолчать.

Каждый гость изощрялся, как мог: наш общий автопарк пополнился двумя машинами и двумя супербайками; у нас появились три новых скутера, куча всякой аудио-видео аппаратуры самых дорогих фирм, гора одежды, катер и дельтаплан. Само собой, технику в кучу не складывали, но документы или ключи занимали в ней достойное место. Наконец, когда подарки закончились, я вручил каждому гостю пригласительный билет на новую программу клуба «Оторвись по-русски», презентация которой была назначена на первое июля: