Как уже мы говорили ранее, официанты, уборщицы, работники кухни меняются здесь без передыху. Каждый ищет себя в жизни, каждый старается попробовать столько, сколько получится. Так и молодой человек, что в данный момент с прискорбным видом одевает тёмно-свекольный фартук поверх чёрной водолазки, решил опробовать себя в роли официанта. Сыграет ли «Апельсиновый мир» для него некую важную роль – загадывать рано. Но скажу вам по секрету, сыграет.
На улице царит жаркое лето, костры его дыхания видны на каждом углу. Лишь малочисленный житель города был доволен рекордно высоким градусам, которым разрешено обитать только в духовых камерах. Но, видимо, градусный надзор заснул на посту, и жар выбрался наружу. А загнать его обратно даже палками и лопатами уже не получится.
Вышеупомянутый юноша, ждущий наступление осени и начала учёбы в выбранном университете, решается подработать официантом, то ли по своему желании, то ли по наставлению свой охотливой до власти девушки. И первая вакансия, что подвернулась ему под руку, оказалась из «Апельсинового мира». Прошлый работник использовал кофеварку не по назначению, и его со скандалом выбросили на улицу. Закончив причесываться и поправлять фирменный фартук, юноша приколол себе к груди белый прямоугольник с надписью «Андрей» и пошёл в свой первый рабочий день, полный суматохи и кухонных запахов.
Первым делом его поразил ураганный темп происходящего. Казалось, посетителей-то не особо и много, но когда ты один обслуживаешь даже трёх-четырёх в час, пот струится горными ручьями. Подошвы у дешёвых китайских кроссовок застонали уже после первой половины рабочего дня. К его концу же они бессильно хныкали от каждого шага. Попутно к беготне и выполнению указов – принеси-отнеси-перекури-попейводы-поешь (о чём тоже приходилось напоминать), необходимо было усваивать все местные правила, обычаи и инструкции от жены владельца. Та по-хозяйски разгуливала на высоких каблуках и дивилась, насколько шикарно она декорировала всё тут. Отметим, что этот опыт в жизни у неё останется единичным, но от этого ещё более важным. Через годы она не перестанет следить за ним, относясь к нему, как единственному ребёнку, лишь наводя косметический и технологический ремонты.
Первый день Андрея прошёл очень сумбурно. На второй даже и выходить не хотелось, но, собравшись с силами и выслушав лекцию своей девушки Ларисы о важности его работы, его денег и его самореализации для будущего их дружной и счастливой семьи, пришлось. И то, что так произошло – очень хорошо, дорогие друзья. Второй день пережить оказалось намного легче: уже находилось время и посмеяться, и поболтать с клиентами и коллегами. И, что немаловажно, поизучать обстановку.
На третий день Андрей заметил, что некоторые люди приходят сюда ежедневно, и стал наблюдать за ними, как исследователи научно-популярных телеканалов за дикой природой. Не вмешиваясь и не упуская ничего из виду. Первым внимание приковывал художник, потому что он сам и хотел этого. От этого же и быстро надоедал. После юноша наблюдал за воркованием двух пожилых людей. А уже под самый конец обнаружил ещё одну неприметную посетительницу, повернувшуюся лицом к огромному просторному окну. Она была погружена в монитор своего ноутбука и редко поднимала руку лишь для того, чтобы заказать себе новый чайничек чая или с просьбой заменить заполнившуюся пепельницу.
Нечто отдалённо знакомое было в этом прячущемся от внимания человечке. Андрей следил за ней дольше всех и по крупицам собирал её образ. Женщина эта уже начала слегка лишаться той бескрайней молодой свежести, но и не была стара. Разрез глаз отдавал грустью и заканчивался маленькими морщинками. Сам взгляд или блуждал по буквам на экране или мечтательно устремлялся в окно. Пила она зелёный час с жасмином, а перекусывала тёплыми круасанами. Волосы доходили до тонкой шеи элегантной светлой шапочкой и на концах завивались – намеренно ли или от природы – выявить сложно. Одевалась она очень элегантно, обожала шарфы и платья. Рядом с ней были сложены листы бумаги, салфетки, вымазанные стёртой помадой, и сама помада, чтобы после выпитой кружки чая, быть нанесённой вновь.
Юный официант очень долго не мог понять, отчего это лицо кажется ему таким родным и знакомым. Почему, видя его, на душе становится теплее и спокойнее, как в объятиях любящей матери. Напрямую спросить у женщины он не решался. Тут и неожиданно всплывшая скромность, и максималистичное желание самому докопаться до сути.
Спустя примерно неделю, явившись домой, Андрей стал обхаживать свою книжную полку. Ответ на его внутренние мучения по поводу женщины из кафе, казалось, хранился именно там. Да и Лариса ещё по своим делам выбежала из дому – вот свободное время и выдалось. И разгадка тайны, наконец, явила себя во всей красе.
Как Вы и подумали, за столиком сидела наша Снежа, только повзрослевшая. Сейчас она носит за плечами серьёзную цифру тридцать, а величают её исключительно Снежана Вознесенская. Она стала уважаемым писателем, на книгах которой уже добрых тринадцать лет (не будем обращать внимание на столь противоречивую цифру тринадцать – она и так уже настрадалась от суеверий) растут счастливые дети. Снежана изо дня в день приходит в «Апельсиновый мир», который своим названием так и манит посидеть в нём, и работает там. Стучит пальцами по клавиатуре и создаёт свои новые шедевры. Не подумайте, клавиатура нисколько не против такого обращения с собой. А даже наоборот, чувствует себя причастной к сотворяемому волшебству. Ведь хороший творец без хорошего инструмента – только еле слышный шепот в отдалённой и ржавой трубе.
В тот день, когда к столику Снежи (не взирая на возраст, мы всё так же нежно относимся к явившейся на свет девочке и продолжим называть её так) подошёл юный официант, прошло ровно пятнадцать часов, как та закончила печатать свою последнюю книгу и делал наброски для нового романа. Процесс творчества для неё был делом бесконечным и не терпящим никаких передышек.
В руках Андрей сжимал потрепанную книжку, принесённую родом из его детства. «Мир на коте» – так была озаглавлена книга. Ниже названия, буквами, ранее очень аккуратно позолоченными, выгравировано Вознесенская Снежана Вячеславовна. А на обратной стороне обложки красовалась фотографии писательницы. Ещё юной. Тогда, когда это переиздание появилось на полках, той стукнуло лишь двадцать, и фотография соответствовала этому.
Из ниоткуда появившаяся робость в Андрее мешала ему сосредоточиться. Ведь как оказывается, дорогие друзья, он вырос на Снежиных книгах. Прочитал все, хотя уже выбрался из группы предполагаемых читателей. И с нетерпением ждал следующих книг своего бессменного кумира. Также добавим, что кроме книг Снежаны, других он не читал. Судьба так судьба, не правда ли?
Вооружившись самой первой книгой писательницы, что была, официант мялся с ноги на ногу за Снежиной спиной и не знал, как попросить автограф. Стоит ли говорить, что он её поклонник? Или же изобразить бурную неожиданность? Мягко подойти или настойчиво? Кубик Рубика человеческого общения никак не желал складываться. На помощь в этой неуютной ситуации пришла Лариса. Воспоминания о ней.
Вообще, Лариса сама по себе была грубоватой дамой. Не терпела, чтобы ей открывали двери. Могла придавить какого-либо бедолагу не совсем красивым словцом. Баловалась с алкоголем и была (с виду, только с виду) проще, чем пара валенок. Хоть немного, но я думаю, Вам удалось представить себе подругу нашего официанта. Стали жить они относительно недавно, и Андрей пока не успел пожалеть об этом.
Как-то раз Лариса, раскрасневшаяся от пятой кружки пива, заявила: «Андрюх. Женщины любят самоуверенных и наглых. Бери меня и владей, и тогда я буду у твоих ног. Умоляй меня – и валяться будешь уже ты». От сказанного женщиной повеяло незримой угрозой, но Андрей привык. От Ларисы очень часто пахло угрозой.
Это признание до сегодняшнего дня юноша не воспринимал никак. Но в совокупности с ситуацией смысл её, наконец, оформился. Не совсем такой, какой имела ввиду дама сердца, далеко не такой. Вдохнув побольше воздуха, Андрей сжал крепко книгу и нагленько уселся за столик к Снежане. Та бегала пальцами по клавиатуре, подобно музыканту, отыгрывающему быструю мелодию на рояле, и никак не отреагировала на подобный жест. Вполне возможно, что она попросту его и не заметила. У женщины уже давно был свой мир, в котором она жила, и лишь он был действительно важным.
