НАСТУПАЕТ НОЧЬ. КРАСАВИЦЫ РАБЫНИ ЯВЛЯЮТСЯ К ЮСУФУ
Настала ночь, и черные цветы
Посыпались на землю с высоты,
И небо уподобилось невесте,
Украшенной запястьями созвездий
И прелестью пленявшей неземной,
Красуясь перед зеркалом-луной.
Рабыни, сотворенные для счастья,
Полны лукавства, неги, сладострастья,
Перед Юсуфом выстроились в ряд, —
Прельщают, и чаруют, и манят.
Одна раскрыла сахарные губы:
«Попробуй, милый, сахарные губы!»
Другая: «Где слова я обрету,
Чтобы твою прославить красоту?
Живи в моих глазах, тобой плененных,
Мои глаза — обитель для влюбленных».
Явила третья тонкий стан в шелках,
Чтоб сжал его Юсуф в своих руках:
«Уснешь ли ты, счастливый и спокойный,
Когда ты не обнимешь стан мой стройный!»
Четвертая, завив кольцо кудрей,
Сказала: «Стать хочу петлей твоей!
Открой мне двери, чтобы наслаждаться,
Кольцом за дверью не хочу остаться!»
По локоть засучивши рукава,
Сказала пятая свои слова:
«Красавец мой! Руками я готова
Тебя от глаза оградить дурного,
Позволь, — и шею гордую твою
Я нежными руками обовью».
Тут косами, красой своей блистая,
Свой стан прелестный обвила шестая,
Как бы моля, чтоб стан ее тугой
Юсуф обвил, как поясом, рукой.
Так ждали все, открыв свою влюбленность,
Чтобы Юсуф явил им благосклонность.
Но так как сам Юсуф расцвел, как сад,
То от цветов не жаждал он услад.
Лишь одного хотел он: чтоб рабыни
Ему служили верно, без гордыни.
«Служанки-девушки, — сказал Юсуф, —
Обрадуется мир, на вас взглянув.
И вы и я — мы созданы из глины,
Посеял в нас зерно творец единый.
Не надо вам, познавшим благодать,
Пред каждым голову свою склонять.
Оставьте унижения дорогу,
Идите лишь путем служенья богу».
Вот так Юсуф послушных поучал,
Беспечных, простодушных просвещал.
Из уст рабынь, исполненных почтенья,
Юсуфу раздавались восхваленья…
Проснулась Зулейха, лицом светла,
К возлюбленному радостно пошла.
Увидела: сидит прекраснолицый,
Рабыни вкруг него — как ученицы.
Сказала: «О пленяющий сердца,
Мне приносящий радость без конца!
Мое смятенье ты и упоенье,
Мое волненье и успокоенье!
Из нового источника испив,
По-новому сегодня ты красив.
Скажи, что ночью делал ты? Откуда
Твоей красы невиданное чудо?
Иль нектаром вспоен, живой водой,
Затмил ты всех красавцев красотой?
Иль шепоту внимая дев желанных,
Жасминоликих и серебростанных,
Познал ты новой красоты родник
И совершенства нового достиг?
Как плод среди других плодов счастливых,
Красавец расцветает средь красивых!»
Она сказала много нежных слов,
Но был Юсуф попрежнему суров.
Потуплены глаза, уста закрыты,
Зарделись от смущения ланиты.
Поник он головою от стыда,
Ни слова не сказал он ей тогда.
Когда она увидела такое
Упрямство, равнодушие глухое,
Сгорела в пламени ее душа,
Досадой, безнадежностью дыша.
Поняв: его суровость беспредельна,
Она, любовью ранена смертельно,
Кормилицу на помощь позвала
И тайную беседу повела.
Сказала: «Ты моей души светило,
А плоть мою ты силой одарила!
Ты плоть мою вскормила молоком,
Вспоила душу блага родником.
Сильна твоей любовью, расцвела я,
От матери такой любви не зная!
О, если б ты, источник доброты,
Мне помогла достичь моей мечты!
Доколе мне терпеть печаль разлуки,
И горе, и неслыханные муки?
Что пользы от того, что мы вдвоем,
Когда мы как чужие с ним живем?
Что сотворится от воды и глины,
Когда душа и тело не едины?»
«О гурия! — сказала та в ответ, —
Красавица, каких не знает свет!
Кто красоты твоей измерит меру?
У мудрых похищаешь ум и веру!
Художник Чина
[18], образ твой любя,
Изобразил бы в капище тебя, —
Вдруг стали бы все идолы живыми,
Они б рабами сделались твоими.
Горам открыла б красоту ланит, —
Сгорел бы от любви к тебе гранит.
Когда бы саду стройный стан явила,
Ты б высохшие ветви оживила.
Сметали б лани с твоего пути
Колючки, чтоб в степи могла пройти.
Ты так прекрасна, — почему же ныне
Впадаешь в безнадежность и унынье?
Свой взор стрелою сделай, луком — бровь:
Красавца покорит твоя любовь!
На пиршестве желанья долгожданном
Свяжи его своих волос арканом.
Расставь ему улыбок западни,
Их сладостью красавца ты плени».
А Зулейха: «Что молвить остается?
Мне столько от Юсуфа достается!
Юсуф не хочет на меня глядеть,
Так как же мне Юсуфом овладеть?
О, если бы в зрачок мне превратиться,
В его глазу навеки поселиться!
О, если, на меня взглянув разок,
Он понял бы, как жребий мой жесток!
Хотя бы состраданием, не боле,
Он облегчил мне горечь тяжкой боли!
Не только красотой, что ярче дня.
Он равнодушием казнит меня!»
Ответила кормилица седая:
«О ты, пред кем поблекли девы рая!
Знай: дело я задумала одно, —
Устроит все твои дела оно.
Однако нужно для такого дела,
Чтоб злата, серебра ты не жалела.
Построю дивный, как Ирем, чертог,
И пусть художник, мастер и знаток,
Тебя на всех стенах живописует,
В объятиях Юсуфа нарисует.
Когда тебя, на живопись взглянув,
Найдет в своих объятиях Юсуф,
Он дрогнет и любовью загорится,
И красоте твоей он покорится».
Ее совет приняв, свое добро
Ей Зулейха вручила, — серебро
И золото, чтоб сердце успокоить,
И приказала ей дворец построить.
