Чувствую, как вся кровь отливает от моего лица.

– Удали немедленно.

Сычев снова задорно смеется и, прищуриваясь, весело тянет:

– Не-е-ет. Ни за что.

– Удали! – взвизгиваю я и, не понимая, что творю, бросаюсь на него в попытке отобрать телефон.

Но тут же оказываюсь скрученной по рукам и вжатой лицом в стену. Сычев наваливается на меня сзади всем своим весом.

Адреналин шпарит по венам, тяжело дышу, безуспешно пытаясь вырваться. Но подонок слишком огромный и сильный. Я действительно как маленькая мышка в его руках.

Сергей убирает в сторону мои волосы, и я чувствую, как задней поверхности шеи касаются его теплые губы. Почти невесомо, но меня прошибает током от этого прикосновения. С головы до пят бегут бешеные мурашки. Вжимаю голову в плечи, всхлипываю, зажмуриваюсь:

– Не надо, пожалуйста… Что ты делаешь… Отпусти…

– Хочу тебя…

И меня вновь окатывает кипятком с головы до пят, по телу проходит дрожь.

– С ума сошел! Ненормальный! Псих!* – испуганно шепчу я.

– У тебя такое тело нереальное… Хочу вживую его увидеть… Хочу потрогать… Везде…

Его ладонь чувственно сжимает моё бедро, так, что низ живота простреливает горячим спазмом.

А потом Сергей вдруг резко отпускает меня и отходит. Я едва удерживаюсь на мягких, как вата, ногах. Только успеваю отлипнуть от стены и развернуться, как на пороге класса появляется Людмила Ивановна.

– Снова ты здесь, Сычев? – строго смотрит она поверх очков на своего ученика.

– Уже ухожу, Людмил Иванна, – заверяет он её.

– Татьяна Петровна? У вас что-то случилось? – хмурится классный руководитель, переводя на меня взгляд.

– Нет. Всё в порядке, – отрывисто отвечаю я.

Дезориентировано хлопаю глазами, наверное, они у меня сейчас совершенно дикие.

Сычев уходит. Людмила Ивановна настороженно интересуется у меня, как прошел урок. Я что-то сбивчиво ей отвечаю. А через пару минут на мой телефон приходит сообщение с неподписанного номера:

«Спорим, я тебя трахну, Мышка? И тебе это понравится»

По моему только начавшему остывать телу вновь прокатывается горячая волна, закручиваясь в тугую спираль внизу живота. Сердце колотится о рёбра, на лбу выступает пот.

Скольжу пальцем по экрану. Чуть выше в диалоге мои откровенные фото, которые Сычев переслал себе. Резко гашу телефон.

Пытаюсь проморгаться. Но текст сообщения и эти фото так и стоят перед глазами, будто отпечатались на сетчатке.

Он точно псих. Ненормальный. Неадекватный. Разве можно девушке такое писать? Разве можно такое говорить?! А делать так разве можно?! Господи, это какой-то кошмар…

Теперь ещё Сычев будет шантажировать меня фотографиями. У него практически развязаны руки. Потому что если эти снимки разойдутся по школе… Если папа узнает… Я просто умру от стыда.

Как я умудрилась так вляпаться?!

– Сигареты есть?

Молча достаю пачку из кармана, протягиваю Дюше. Тот подкуривает, затягивается. Прищуривается, глядя искоса на меня:

– Короче, тема такая. У Власова знакомый пацанчик на разборе трудится. Бес погоняло, может, слышал. Он рассказывал, что там, короче, они не только легальные запчасти продают. По дешману можно что угодно толкнуть. Можно попробовать с ним добазариться. Прошвырнемся по району у Мажора, зеркала с леханов поснимаем, этот Бес их толкнет, а мы баблишко поделим.

Я делаю глоток из банки. Пальцы прилипают к ней – на улице мороз. Ледяное пиво стекает по пищеводу, пробирая до мурашек. Но я зачем-то всё равно пью его.

– А сколько реально на этом поднять?

Дюша затягивается сигаретой и выпускает вверх струйку перемешанного с паром дыма.

– Поднять можно ох*енно, Сыч. Я на дроме вчера глянул, там одно ухо в среднем трицаху стоит. Думаю, за пятнаху их с руками оторвут.

– Да ты чё.

– Да. Тебе бабки нужны или нет? Сам же вроде недавно ныл?

– Нужны, нужны. Я в деле. Мажор там как, сам перетрёт с этим Бесом, или помощь нужна будет?*

– Да не, он сам перетрёт.

– Ладно, держите меня тогда в курсе.

– Хорошо.

Делаю еще один большой глоток ледяного пива, ёжусь и швыряю пустую банку в переполненную урну. Та скатывается по куче мусора и падает рядом в снег. Морщусь и отворачиваюсь от этого зрелища. Бесит. Такое ощущение, что у нас на районе никто вообще не убирает. Везде, куда ни глянь, что днём, что ночью сплошное дерьмо. А в центре хрен где найдешь переполненную мусорку, там улицы, наверное, языком вылизывают каждый божий день.

Хочу жить в центре. Задолбало это дерьмо.

– Ладно, Серый, пойду я, – напоминает о себе Дюша, выбрасывая окурок в снег и протягивая мне руку. – Матушке обещал сегодня с мелкими посидеть.

Отстранённо киваю, жму другу ладонь.

– Давай. Созвонимся.

Дюша заходит в подъезд, а я спускаюсь с крыльца, стряхиваю рукавом снег со спинки лавки и усаживаюсь на неё, поставив ноги на сиденье. Так задница дольше не отмёрзнет.

Сегодня дико холодно. И во дворе нашей общаги ни души. Все засухарились по своим норам, и мне даже носа некуда сунуть. А домой неохота.

Неохота – но придётся. Темнеет, и мороз всё крепче. А я уже и без того почти не чувствую конечностей. Сейчас отморожу себе зад окончательно, никуда не денусь, встану и пойду.

Сука, как же хочется свою квартиру! Только не представляю, что надо сделать, чтобы её купить. Душу дьяволу продать если только, да я бы и продал, но, бл*ть, не предлагают пока. Скорее бы уже лето, хоть у Мажора родители на дачу свалят, можно будет там позависать.

Онемевшими руками выбиваю из пачки очередную сигарету, подкуриваю. Достаю из куртки телефон, снимаю блок с экрана и открываю фотки Мышки. Залипаю надолго, даже забываю на время про мороз. Какая же она ох*енная… Приближаю изображение, разглядываю стройные ножки, плоский животик с аккуратной впадинкой пупка, аппетитную грудь. Кровь приливает к паху, и вот мне уже почти не холодно.

От сигарет уже тошнит, но я докуриваю, достаю ещё одну и снова поджигаю. Жрать охота, пи*дец. Но в карманах сегодня ни гроша, на последние купил пачку Мальборо. Сука, бомж.

Вспоминаю Дюшины слова о том, что такая, как Мышь, никогда в жизни мне не даст. И следом в памяти всплывает тачка её ухажёра. Сегодня с пацанами на крыльце стояли, когда этот пид…р лощеный к школе подкатил. На серебристом мерине-купешке. Я таких тачек даже не видел раньше никогда. Не знаю, кому там нужно душу продать, чтобы купить такую. Или родиться с золотой ложкой в жопе.

Конечно, она с этим пид*ром трахается, если он на такой тачке двигается, значит, там в принципе бабла не меряно. А у меня, как у латыша, только х*й да душа. Ну, пока второе не продал.

И ведь смотрит на меня, как на кусок дерьма. С презрением. Теперь понятно почему.

Но мне похер, как она на меня смотрит. Да, не повезло мне родиться с золотой ложкой в жопе, как её пид.ру. Но мы ещё посмотрим, что будет через год-другой. Появится у меня и машина, и квартира, и бабки. А телки, вроде Мышки, будут в рот мне заглядывать и радостно раздвигать ноги, если я захочу их трахнуть.

Спрыгиваю с лавки, разминаю ноги, уже почти не чувствуя собственный зад. Надо бы идти домой. Но, бля, как же неохота!

Открываю приложение-слежку за телефоном Мышки. В последний момент решил установить. Сначала думал, херня, она сходу его найдет и грохнет. Если бы я знал, что моя труба была у кого-то в открытом доступе, первым делом бы проверил на всю такую чушь. Но Мышка, похоже, затупила. Вот зелёная точка на карте. В центре города. Уже пару часов на одном и том же месте стоит. Наверное, живёт там? Или с пи*ром своим тусит.

Кстати, не так далеко от дома Мажора. Три квартала примерно. Может, прогуляться туда? Любопытно узнать, где моя жертва проводит вечера. Заодно и время пролетит.

Натягиваю капюшон на глаза и отправляюсь в путь. Не чувствую пальцев ног, но иду. Не знаю, что сильнее толкает меня сейчас пилить в неизвестность через весь город, нежелание возвращаться домой или возможность увидеть Мышку. Второе вызывает азарт. Маловероятно, конечно, что я её увижу. Скорее всего, она дома, это только я могу гулять в такой мороз. Но я зачем-то иду. Идти всё лучше, чем сидеть на месте, вот уже и теплее становится.