Затягиваюсь и выпускаю вверх колечко дыма.

– Ну и пох. Всё равно даст. Никуда не денется.

Дюша усмехается:

– Мне б твою самоуверенность.

– Да всё легко же. Просто прешь напролом, и рано или поздно любая сдаётся. Они всего лишь тёлки. Все одинаковые. Сначала строят из себя, а потом текут.

– Я когда пру напролом, ничего не выходит, – пожимает плечами Дюша.

– Ну ты мозги включай иногда. Если сходу не получается, притормаживаешь, думаешь, пробуешь по-другому как-нибудь. Смотришь, на что ведётся, и снова прёшь. Всё легко.

– Откуда ты такой, сука, умный взялся, – ржёт друг.

Из-за гаражей выползают Каримов с Ефимовым. Подходят к нам, о чем-то перетирая, достают свои сигареты.

– Ну чё, Сыч, приболтал училку? – прищуривается, подкуривая сигарету, Ефим.

Обычно мне не стрёмно от таких разговоров, но сегодня что-то напрягает. Ещё Карим стоит смотрит на меня своим этим взглядом казящим, как будто я ему денег должен и, падла такая, год не отдаю. Тоже мне, правильный нашёлся, сука, аж бесит.

– Чё сразу приболтал? Может, у меня к ней чувства? – бросаю я Ефиму, морщась от боли в подушечках пальцев. Не заметил, как сигарета истлела и подпалила меня. Зло отшвыриваю её в кусты.

– У тебя?! – Ефим начинает ржать, как конь. Давится дымом, кашляет, потом снова ржёт.

– Бл*ть, как смешно-то, а, – равнодушно тяну я.

– А чё, она огонь, – вступается за меня Дюша. – Я бы сам влюбился, да Серый меня опередил. Саня вон тоже на неё глаз положил, скажи же?

– Да ну прям, – отнекивается Карим.

А я снова напрягаюсь. Нахер мне такой конкурент не нужен. Не знаю, почему, но тёлки буквально слюни на него пускают. Ему даже делать ничего не надо, сами вешаются. Чем он их так цепляет, понять не могу.

– А чё вписывался тогда за неё? – встаю я с лавки. – Чёт не припомню, чтобы ты за других практиканток раньше так заступался.

– Да просто бесите вы меня, дебилы. Как дети малолетние ведёте себя.

И снова смотрит на меня своим взглядом этим бесячим. Высокомерным. Думает, что лучше меня. Ушатать охота.

– Бесись сколько влезет, главное подкатывать к ней не смей. Я первый её забил.

– Бедная девочка, вот же не повезло ей.

Ефим с Дюшей начинают ржать. Я смотрю Кариму в глаза.

– Зато мне повезло.

Пацаны чувствуют, что между нами растёт напряжение, и Дюша пытается сгладить конфликт. Подходит к нам, приобнимает за плечи Карима, хлопая ладонью по его плечу.

– Ладно тебе, Саня, может, у Серого правда любовь случилась с первого взгляда. Бывает же такое? Мы тут ржём, а он как женится потом на ней, вот будет прикол. Может, хоть остепенится тогда, хернёй перестанет страдать. Скажи лучше, вы на алгебру собираетесь?

– Да, наверное.

– Может, ну нах? Мы с Серым хотим в зал пойти, мяч побросать, давайте тоже с нами?

– Ну пойдёмте.

Возвращаемся в школу, попадая как раз на перемену. Идём в сторону пристройки, где расположен спортзал, и – о чудо – моя практиканточка спускается с лестницы, ярко выделяясь в своём чёрно-белом платье среди потока учеников. И идёт по коридору прямо навстречу нашей компании, на ходу что-то напряженно разглядывая в своём телефоне. Вот это удача.

Она меня не видит.

– Пацаны, я догоню, – бросаю я и, когда Мышка равняется со мной, резко шагаю ей наперерез.

Она врезается в меня на полном ходу, роняет телефон, но даже не замечает этого. Испуганно замирает в моих руках, потому что я нагло и сильно прижимаю её к себе.

Оказывается, Таня такая малышка. Я почти на голову её выше. А пахнет… Мозги плывут от её запаха. Он потрясающий. Впрочем, как и всё остальное. Забыв, где мы, лапаю её сквозь тонкую ткань платья. И у меня встаёт.

– Татьяна Петровна, надо же смотреть куда идёте… – хрипло выдыхаю я ей в ухо, намеренно касаясь его губами.

Мышка вздрагивает и только сейчас начинает вырываться.

– Отпусти. Меня. Сейчас же, – шипит она сквозь зубы, как дикая кошка, упираясь ладонями в мою грудь.

А мне хочется наоборот. Сжать ещё крепче, затащить под лестницу и…

Оглядываюсь. Вокруг нас полный хаос. Толпа мелких шпингалетов и ребят постарше, все куда-то бегут, скачут, орут, в ушах звенит от стоящего гвалта. На нас с Мышкой никто и не смотрит. Может, правда, так и поступить?

Таня прослеживает за моим взглядом, и боковым зрением я замечаю, как расширяются её глаза от ужаса. Да, наверное, тащить её под лестницу сейчас – это конкретный перегиб. Я ведь не изнасиловать хочу милую практиканточку, а соблазнить. Но мозги рядом с ней стекают куда-то в штаны, отказываясь работать в штатном режиме. А работать надо. Думать головой.

С неохотой выпускаю Мышку из рук, она тут же шарахается от меня назад и выпаливает возмущённо:

– Никогда больше так не делай!

Примирительно улыбаясь, поднимаю ладони вверх:

– Вы сами в меня влетели, Татьяна Петровна, я чисто на инстинкте вас подхватил.

Мышка хлопает глазами, кусает свои красивые губы. Злится, но не знает, что мне возразить. Потом будто вдруг вспоминает о чём-то, опускает голову, начинает шарить взглядом по полу. И я тоже вспоминаю – когда мы столкнулись, её труба улетела вниз.

– Чёрт, где мой телефон? – взволнованно спрашивает Таня, подтверждая мою догадку.

Звенит звонок, толпа вокруг нас начинает стремительно редеть и рассасываться. Но ещё до того, как коридор окончательно пустеет, становится ясно – Мышкин телефон уже не найти. Пол от лестницы до самого входа ровен и пуст. Труба не могла никуда залететь или завалиться. Одни стены кругом. А это означает только одно…

– Его что, кто-то подобрал?! – выпаливает Мышка, хватаясь за сердце. – Господи… Как же это… Там же всё! Фотографии, лекции, документы, номера!* Как же я теперь…

Да, это залёт. Хреново вышло.

Достаю из кармана свой мобильник:

– Диктуй номер.

– Какой? – Таня переводит на меня ошарашенный взгляд.

Она такая растерянная и расстроенная сейчас, я даже умудряюсь почувствовать что-то вроде укола вины под рёбрами.

– Свой, какой же ещё. Найдём твой телефон, не переживай.

Она послушно диктует номер, я вбиваю цифры и тут же делаю дозвон. Но, конечно, уже поздно. Механический женский голос сообщает, что «аппарат абонента выключен».

Мышка это слышит, вокруг нас теперь гулкая тишина. И мне кажется, глаза моей практиканточки вот-вот начнут заполняться слезами.

– Его украли, получается, да? – жалобно спрашивает она. – Ты… Ты это специально сделал?

Ну, приехали. Просто зашибись.

– Конечно, нет.

– Я слышала про вашу школу всякое, но не думала, что вот так можно… Это кошмар. Я пойду к директору. Надо вызвать полицию… Если ты специально всё подстроил, ты за это ответишь!

А вот это обидно.

– Давай, удачи, – прохладно произношу я, засовывая руки в карманы джинсов.

На общение с ментами у меня аллергия, но не отговаривать же её сейчас?

Мышка яростно смотрит мне в глаза, сжимая пальцами ремешок от своей сумочки. Пухлые губки подрагивают, будто и правда вот-вот разревётся. А у меня всё ещё стоит. Удивительно просто. Хорошо, у нас в школе на первом этаже мрачно, как в черной дыре. Окон здесь нет, а на нормальных лампах экономят.

– Если бы я захотел отработать твой драгоценный телефон, вряд ли бы стал так светиться. Ты бы даже лица моего не запомнила.

Теперь Таня растерянно моргает. Собирается что-то ответить мне, но не успевает. На лестнице появляется какая-то долговязая ботаничка в бесформенной кофте, я её раньше никогда не видел. Наверное, ещё одна практикантка. Спускается вниз и окликает Мышку:

– Ой, Тань, привет! Ну как у тебя всё прошло?!

Таня медленно оборачивается.

– А, привет, Оль. Нормально.

– Ой, а у меня, ты не представляешь!* – приближается к нам долговязая, но увидев меня, на полуслове замолкает. И неуверенно выдаёт: – Здравствуйте…

– Привет, – отвечаю я хмуро.