– А боле ничего? – насторожилась Яга.
– Дык я потому нонче по лесам нашим настаюсь, примечаю да прислушиваюсь. У народа нашего лесного пытаю. Никто ничего и никого не видал. Стало быть, почудилось мне старому, – вздохнул Леший. – Да токмо не спокойно всё ж таки.
– Ох, силы небесные, а пущай тебе энто токмо чудится! Абы и мне странно-то, как она запросто грань миров наших проскочила и так далеко зашла.
– Да она мимо меня проскочила, я сперва подумал, что чудная девка. Без тропинки спешно идёт, сама с собой возмущённо разговаривает. Как в мороке каком. Я испужался, кабы не забрела далеко. Вот и пытался пособить. Ан нет. Она напролом неслась. Токмо почудилось мне, будто сила какая-то иная её с моей тропы сталкивала. Как будто в спину её кто толкал.
– Сила, говоришь? Страсти-то какия… Ты энто хорошо почуял али так, по-стариковски привиделось? – настороженно спросила Яга.
– Да вчерась почуял, а сегодня уж сумлеваться стал. Ежели сила волшебная али нежить даже, дык я б не ошибся. А тут вроде бы и чуял силу, а волшебства-то заповедного нет, – развёл руками Леший.
– Ну да, прощевай, сосед. А ежели узнаешь об чём, дык не сочти за труд, оповести меня, – и Баба Яга склонила голову, прощаясь.
Леший-старичок ответил поклоном и скрылся за первым же деревом. А Яга двинулась на звуки смеха к Нике и коту. На полянке стояла раскрасневшаяся девушка и плела венок из лесных цветов. На голове Баюна набекрень уже красовался такой же пышный. Яга увидела, как Ника наклонилась к очередному цветку в виде зонтика мелких беленьких соцветий, и крикнула:
– Ох, девонька, не тронь энтого цветка. А ты, окаянная твоя душа, куды зыркаешь-то? – обратилась она сердито к коту. Тот испуганно глянул на Ягу, а потом на цветок, который Ника не успела сорвать.
– Это волшебный цветок, бабуля? – испуганно спросила она.
– В Заповедном лесу все цветы волшебные, а промеж них лечебные и опасные имеются. Энтот, стало быть, болиголов, – пояснила Яга.
– О, так я про такой слышала. А он разве опасный? – удивилась Ника.
– Энто в ваших лесах он другой, а в нашем мире волшебную силу имеет. Ежели яво сорвать да вдохнуть запах цветка, то голова заболит, а от круженья память смешается. Забудешь враз на семь дён, кто ты и что туточки делаешь. Луна нонче растущая, и цветок силу набирает. Дай только срок и посля полнолуния, да к ущербному месяцу ближе, будет болиголов безопасный. Стало быть, и сорвать можно. А вобче-то, голубушка, без надобности не рви ничего в лесу сказочном. Не ровён час не то сорвёшь, – закончила Яга разъяснения и улыбнулась испуганной Нике. – Пойдёмте-ка далее. День клонится к закату, и нам скоро вертаться нужно. Не след тебе опосля заката в волшебном лесу гулять.
Побродив ещё по лесу, они свернули на невесть откуда появившуюся тропинку, которая быстренько привела к избушке. Баба Яга послала Баюна баньку натопить. Намывшись, Ника вошла в избу в полотняной рубахе.
Слегка поужинали ягодами свежими со сливками. А за чаем Яга рассказывала Нике о прочитанных ею странах заморских и о былых временах. Глаза девушки слипались, и Яга скомандовала почивать. Ника заснула, не успев донести голову до подушки. Снился ей лес, старичок Леший с голубыми глазами и Лёвка, грустно сидящий на крылечке дома его бабушки.
Глава 5. Хороводы «старых павлинов»
Утро для Ники началось с мурлыканья кота Баюна. Что-то шкворчало и вкусно пахло. Откинув лоскутное одеяло, Ника села на постели и опешила: у печи хлопотал Баюн.
– Котик, а ты что делаешь? И где бабушка Яга?
– Яишенку жарю, а в печи пирог с ягодами уже подрумянился. Вставай, Яга пошла трав ароматных к чаю насобирать, – не отрываясь от работы, ответствовал кот.
Накануне вечером Ника вытряхнула из своего маленького рюкзака телефон, зарядку, блокнот, косметичку, футболку и всё. Она так разозлилась, уходя от Лёвки на автобус, что забыла своё платье и бельё. Яга глянула на нехитрые пожитки девушки и достала из сундука наряды.
Сейчас Ника скоренько умылась и оделась в приготовленную для неё длинную белую рубаху и сарафан. Залюбовалась на себя в зеркало. Так всё ладно сидело, будто по ней сшито. Рубаха вышита красивыми цветами, а сарафан – из ткани, похожей на атласную, бледно-желтой с вытканным потайным узором. Обулась Ника в свои лёгкие балетки, которые заботами кота были почищены после вчерашней прогулки. Пожалела, что волосы чуть ниже плеч и не получится косу заплести. А то бы ни дать, ни взять сказочная героиня. Заплела короткую косицу и закрепила цветной резинкой.
В избу вошла Яга, и сразу запахло свежими травами, которые она тут же порвала на кусочки и залила кипятком в фаянсовом чайнике. За завтраком обсуждали планы на сегодняшний день.
– Ну как, голубушка, не уморилась ли по лесам бегать? Имеются силёнки и на сегодня? – улыбаясь вопрошала Яга.
– Конечно, бабуленька Ягуленька. Я же ещё почти ничего и не увидела здесь толком, – ответила она и вдруг спросила: – Бабуля, а ступа эта настоящая? Летает?
– Как не летать-то? Летаю на ней куда подале. А так-то я пешочком ближние леса обхожу. А ты, никак, полетать хочешь? – хитро спросила Яга.
– А можно? – восторженно спохватилась Ника. – Ой, бабулечка, давайте полетаем.
– Ну дык давай полетаем. Нынче же в дальний бере́зничек и смотаемся. Там земляники соберём. Вчерась Леший про ту полянку помянул.
– Всё, бабуля, я готова, – подскочила Ника с лавки.
– Не торопись девонька, потому как спешка надобна токмо при ловле блох. Вот чайку попьём, корзинки приготовим и полетим, – усадила Яга девушку обратно за стол.
Вдруг снаружи послышался какой-то голос с требованием повернуться избушке к нему лицом. Избушка повиновалась, и Яга встала встретить пришедшего.
– Ох ты ж, ядрён шиш! Гляди-кась, хто энто к нам пожаловал! – воскликнула Яга. – А я тебя, касатик, и не ждала раньше будущей недели. Чавой-то ты так рано заявился? Али приключилось чаво?
– Дык, старая, мимо проходил, дай, думаю, к Яге на чай загляну. Или не рада гостю-то? – говорил кто-то, как-то странно сам себя перебивая.
– Как не рада? Гостю я завсегда рада. Ой, чавой-то ты наводишь тень на плетень? Никак ужо Леший депеши по всему лесу разнёс?
– А что, Яга, никак и правда гостья у тебя из мира людского? – спросил этот некто.
– Да уж правда. Вот не язык, а помело у аспида энтого Лешего. Ну дык заходи, токмо не испужай девицу, – Яга повернулась к Нике и продолжила: – Не пужайся, девонька. Энто Змей наш Горюныч пришлёпал. С тобой познакомиться хочет. Вот старый хрыч неугомонный.
В избу вошёл старичок в смешном старинном камзоле буро-зеленоватого цвета. Ника приготовилась увидеть змея трёхголового и разочарованно уставилась на гостя. Он совсем не был похож на Змея Горыныча. Вошедший склонил голову в поклоне и улыбаясь смотрел на Нику. А та кивнула ему и вопросительно глянула на Ягу.
– Он обличье человеческое принял, дабы тебя не испужать. Да ты не бойся яво, он не обидит, – успокоила Баба Яга.
– А вы сильно страшный, когда как Змей? Может, я не испугаюсь? – Ника хотела увидеть его настоящего.
– Ну выдь, да оборотись-ка в своё обличье, коль она готова. Уж очень ей антиресно всё сказочное, – попросила Яга Змея.
Тот вышел, и тут же в дверь еле втиснулся смешной пузатенький трёхголовый Змей Горыныч! Ника смотрела восторженными глазами. Он оказался не такой огромный, как она думала, но это всё-таки Змей Горыныч! Он сразу заполнил собой пространство избы, и Яга указала ему на место у стола напротив Ники.
– А можно я вас потрогаю? – робко спросила Ника и, получив утвердительный кивок всех трёх голов, подошла к Змею и потрогала его буро-зелёную, покрытую очень мелкой чешуёй кожу. Или броню, потому что она была прохладная, как металл.
Змей Горыныч улыбался всеми тремя пастями, которые, кстати, были совсем не страшные и не ужасные. И глаза у него добрые.
– Ну коль познакомились, дык и садитесь к столу. Будем чаёвничать.
Яга поставила перед гостем сразу три чашки. Змей, довольно ловко двигаясь, устроился на широкой лавке. Он оказался не таким уж неуклюжим, как можно подумать, глядя на его грузные габариты. Все три головы прихлёбывали чай по очереди, каждая из своей чашки. Рук-то у Змея всего две, а головы, оказывается, имеют разные вкусы. Одна пожелала чай с земляничным вареньем, другая – с мёдом, а третья – просто с сахаром вприкуску. И Змей, ловко орудуя двумя руками, поил одну голову, ставил чашку и, подхватывая другую, поил очередную голову. Это выглядело так забавно, что Ника прыснула, глядя на чашечное «жонглирование». Змей, разговаривая с Ягой, даже ни разу не взглянул на Нику, а только та засмеялась, как они оба посмотрели на девушку. Яга захихикала над смутившимся Змеем Горынычем.
