– Они действительно тут водятся? – с нажимом переспросил Чиж. – Какие волки в этой дыре?
– Да точно-точно, – Даня в притворной обиде выпустил воздух из носа. – Папа всегда говорил, что по нашему лесу вечно волки ходят с тех пор, как Михалёв приезжал лес рубить. Мол, вместе с ним теперь и волки его приперлись. Ну, или как-то так.
– Лес рубить приезжали? Михалев и его волки позорные?
– Ага, папа прям так и говорил. Ты тоже о них слышал? Чиж, не беги так, я устал. Чиж, ну, подожди меня! Ваня!
– Дань, иди в задницу.
Глава 13 Кто захочет жить в бункере?
Воду привыкли брать из колодца дяди Егора – водоснабжение не работало. Тот никогда не был против и платы какой-то не просил, но парням было слишком стыдно постоянно им пользоваться, поэтому иногда они приносили мужчине что-то вкусное из их запасов. Дядя Егор долго отказывался, говоря, что им нужнее, но парням было не жалко. Еды казалось достаточно, а скоропорт беспокоил. Лучше было бы поделиться, чем выкидывать ненужное или давиться испорченными продуктами.
Парни использовали воду только по необходимости – стали реже мыться, радуясь, что не девушки, а стираться практически перестали. Когда Даня понял, что его футболку ничего не спасёт, то просто выкинул её.
Перебои в электричестве внушали надежду, что оно, пусть и временами, но все же есть. С наступлением холодов появилась новая проблема – отопление. Несколько лет назад Мухины провели газ, но мама беспокоилась и запретила убирать из дома печное отопление. Даня помолился в благодарности, если бы не ее предусмотрительность, они бы уже замерзли. Конечно, у них не было ни дров, ни угля – какое-то время грелись за счет мусора. Позже решились обчистить чужие сараи. В особенности тех домов, где больше нет людей.
Решились на это не сами. Помог «Рассвет». Чиж не думал, что услышит об этой группе снова так скоро. Со стремительной скоростью отряд разросся до подразделения, и администрация поручила им собрать продовольствие со всех домов, где есть участки земли.
Там, где есть жильцы, с хозяевами устраивали обмен или продажу. Те дома, где никого не было, помечали краской и вносили в список.
Думая, что такая организованность внушает надежду на будущее, Чиж хотел было представиться хозяином соседнего дома, отобрав в пользование еще один участок. Не получилось.
Парням повезло. Даня смог найти у матери пачку документов, среди которых лежала выписка из ЕГРН и копия его паспорта. Не предоставь парни хоть что-то, что свидетельствовало о том, что они не мародеры и не бродяги, у них бы все забрали. Размахивая у мужчины перед носом бумагами, Даня с яростью в голосе доказывал, что дом принадлежит его матери, что его мать мертва («хотите, могилу покажу?») и что он ее сын («у нас одна фамилия!»).
Приезжие назвались членами народного отряда «Рассвет», но Чиж их не узнавал. Не подростки – пятеро взрослых мужчин и женщин. Должно быть, Агата догадалась, куда они ушли, ведь она знала, где находится дача Дани. Возможно, девушка хотела подчеркнуть этим, что их больше ничего не связывает. Чиж не знал, и не хотел знать. Думать о «Рассвете» сил не было, но Дане было интересно, как там дела у ребят.
Вопросы пришлось проглотить, так же как и недовольство приезжими, которые особой любезности не проявляли. В первый день эти люди обошли поселок, провели перепись (жителей оказалось больше, чем представлял Даня) и заняли один из пустующих домов. Утром приехало еще с десяток человек, и за несколько суток эта толпа забрала все, что только можно забрать.
В эти дни дядя Егор и Марина (женщина далеких средних лет, живущая с видом, будто только вчера вышла из колонии) ходили за чужаками по пятам, ведя собственную условную перепись и следя, чтобы те не наглели. Последнее можно назвать лишним, потому что дядя Егор с самого начала был прав, и никто не собирался заниматься под выпавшим снегом земледелием, забирая только уже заготовленное жителями.
Обменять ненужные запасы оказалось делом нелегким. Мужчина, представившийся членом «Рассвета», открыто пренебрегал выжившими, но остальные казались более осторожными. Дядя Егор помог парням сторговаться на лекарства и пару газовых баллонов, но пришлось отдать больше, чем рассчитывали. Чиж был уверен, что у этих людей не может не быть никаких указаний на счет цен обмена и продажи, но видя, как те придумывают все на ходу, он может только развести руками.
Глядя на агрессивное присваивание чужого имущества, Чиж больше убеждался в правоте дяди Егора – в городских квартирах происходит то же самое. Ему все равно на свою, хоть и было жаль, что в родное место придут другие люди, но он не собирался туда возвращаться. С квартирой Дани было сложнее – они все еще планировали жить там позже. Повезло, что все полезное они уже забрали, остались, если не голые стены, то только мебель, да ненужная фурнитура.
Ухода приезжих ждали с нетерпением, и через несколько дней это, наконец, произошло. С последними затихающими звуками удаляющихся автомобилей поселок будто опустел, погружаясь в зимнюю спячку.
***
Телевидение умерло. Интернет тем более. Каналы в основном рябят в негодовании, но иногда по «Первому» можно застать новостную программу. Парни попали на неё лишь однажды, но не услышали ничего нового. «Будьте осторожны». «Не приближайтесь к заболевшим». «Берегите себя и своих близких». Возможно, это была старая запись, потому что свежих новостей не было. Или новая, но прогресса по изучению зомби не было. Второй вариант был вероятнее, но хотелось верить в первый.
С нетерпением парни ждали включения электричества, чтобы хоть немного разбавить скуку старыми фильмами. DVD ещё работало, но на даче были только мамины диски, все остальное лежало в квартире или на свалке.
Чиж был готов выть уже после пятой песни в индийском фильме, но Даня заявил, что тоже так может и даже попытался исполнить. Звучало похоже на крики мартовских котов, и Чиж не мог слушать его без смеха. Они долго старались перепеть друг друга, ужасно коверкая песни о любви, смешивая индийскую речь с английской и русской.
Танцы давались лучше. Похудевший Даня громко сетовал, что, потеряв объем, он больше не может трясти плечами и грудью как танцовщицы на экране. Ваня не стал и пробовать, споткнувшись еще в первой стойке. Чиж смеялся. Смеялся и Даня. А потом электричество выключалось, и парни расходились. Один обычно доставал дрова для печки, а второй искал, что приготовить на ужин. Или ложились спать, если время было совсем позднее.
Если бы не необходимость самостоятельно разбираться с домашними проблемами, рано заканчивающийся день и отсутствие Интернета, Даня бы сказал, что именно такую жизнь он и хотел на самом деле. От тоски и скуки Чиж планировал выть ночами, но в реальности таких порывов не случалось. Не предел мечтаний, но жилось комфортно и умиротворенно.
И никаких зомби. С тех пор, как парни гуляли в лесу, прошло несколько недель, и за это время ни один мертвец не появился в поселке. В какой-то момент парни даже решили, будто конец света подошел к концу, а мир вскоре придет в норму.
В таком спокойствии они пребывали долго. Пока в один день не пришел к ним дядя Егор и не рассказал о Базе. Не столько база, сколько обычный городок со странным названием «Бункер». В голове Дани это слово произносилось самодовольным голосом Серого, считающего себя вершиной остроумия, поэтому он удивился, услышав, что там не расположился «Рассвет».
Будь это не так, парни бы даже думать не стали отправиться туда. Вот только «Рассвета» там не было, а передача по радио ограничивалась только местом сбора. Они предлагали выжившим безопасную и относительно комфортную жизнь, так как смогли возобновить жизнеобеспечение города, пострадавшее после вспышки вируса. Казалось, с того момента, как мертвецы толпились на дорогах, снег прибил заразу к земле, и больше таких нашествий зомби не случалось. Люди осмелели.
Новости почти не достигали парней, и только некоторые местные все еще старались поддерживать связь с городом. Дядя Егор не смотрел телевизор, он слушал радио. Надеялся он услышать новости о своей семье или что-то иное, Даня не знал, но надеялся, что тот не отчается окончательно, если худшее все же случится.
