Хозяйка этой виллы в дачном пригороде Копенгагена не одинокая датская пенсионерка, просидевшая всю жизнь в унылом офисе, не ушедшая на покой, отрешившись от своего суетного, сиюминутного бытия, актриса вчерашнего черно-белого кинематографа, не богатая, пресыщенная жизнью вдова, пережившая супруга, владельца заводов, фабрик и банков. Она – дочь короля Дании Кристиана IX принцесса Дагмар, ставшая русской императрицей Марией Федоровной, супругой самодержца российского Александра III. Его дорогая, любимая Минни. И этот дом стал последним приютом в ее большой, яркой, полной самых невероятных событий жизни.

С легким вздохом она обратила взор на одну из фотографий.

Стройная, длинноногая девушка в легком светлом платьице стоит на ступеньке широкой крутой лестницы загородного царского дворца во Фреденсборге. Неужели это она? С озорной и одновременно пытливой улыбкой смотрит она на кого-то, не вошедшего в кадр. Сколько же ей было тогда – восемнадцать? Может быть, семнадцать? Да нет, пожалуй, и того меньше.

«Она была одета чрезвычайно просто, в светлом летнем платье с черным передником. Прическа совсем простая, гладкая коса поддерживалась сеткою. Маленькая головка чрезвычайно грациозно покоилась на стане невысоком, но необыкновенно пропорционального сложения. Светло-карие глаза поразили нас всех выражением ласки и кротости, а между тем пристальный взор пронизывал человека, на которого они были обращены», – вспоминал встречу с принцессой секретарь русского цесаревича Николая.

А вот другая фотография. На ней рядом с Минни стоит и сам цесаревич. Это их первая встреча. Тонкие черты лица, глубокие голубые глаза, высок, строен. Но явно что-то тайно тревожит его, словно мучит какая-то с трудом скрываемая боль.

Она знает, что этот немного странный юноша будет просить ее руки. А сердца… Это уж как случится. Ведь своего жениха Минни видит впервые.

«Впрочем, этот русский принц, конечно, не красавец из сказки, однако весьма мил, изыскан. И все же как-то… не уверен в себе, что ли?» – размышляет Минни, разглядывая своего суженого.

Ей даже стало жаль его. И она, желая подбодрить русского принца, приветливо улыбнулась и, сделав шаг навстречу, протянула руку для поцелуя.

– Я рада вас видеть, – сказала она. – Вы проделали такой большой путь. Но, слава богу, теперь вы здесь и сможете отдохнуть. А я постараюсь сделать все для того, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.

«Ведь он приплыл ко мне из далекой, загадочной страны. Совсем как тот прекрасный принц из сказки моего друга Ганса», – подумала юная принцесса.

Минни ждала и одновременно боялась этой встречи. Ведь она ничего не знала о нем и очень мало – о том неведомом царстве, которое вместе с предложением руки этот сказочный принц собирался подарить ей.

Да и о самой любви она знала лишь из добрых сказок и старых французских романов. Но придет ли такая же большая любовь к ней и будет ли она так же счастлива с этим принцем, который стоит сейчас перед ней?..

Пришло время, и он здесь. И что же?..

Она, конечно, была уже почти взрослой и догадывалась, что, скорее всего, все будет не совсем так волшебно и ярко, как в сказках Андерсена. Но она будет очень стараться полюбить его. И они вместе взойдут на большой красивый корабль, который понесет их по морским волнам в далекую страну, где они будут жить долго и счастливо. А иначе зачем жить?

И для него, и для нее это был первый урок любви. Или влюбленности? Или, может быть, ожидания любви? Нет, скорее всего, надежд на нее. Ведь принцессы и принцы только в сказках женятся и выходят замуж по любви. Суровая проза жизни, интересы государства и правящих династий не оставляют ей места. Дети монархов – наследники и наследницы престолов – почти всегда отдаются в жертву политическому расчету.

И это сватовство не было исключением. Для обеих царствующих семей брачные узы их представителей были выгодны в политическом, военном и многих других аспектах. Так Минни и Николай стали заложниками глубокомысленных замыслов их отцов-монархов. Они обречены были быть вместе, обязаны полюбить друг друга. И в их положении и их возрасте принять взаимную симпатию за любовь так просто. Тем более если нет другого выхода. Тем более если девушка так светла и так хороша, а юноша так изыскан и вовсе не лишен обаяния.

И вот эта первая встреча. Он – Николай, Никса, и она – Дагмар, Минни. Высокий визит, на который обе царственные семьи возлагают большие надежды. И две судьбы, которым надлежит на долгие годы слиться в одну. Датский король Кристиан IX, отец Минни, оказал наследнику российского престола, которому скоро предстояло стать супругом его любимой дочери, самый почетный и самый теплый прием.

Торжественный и щедрый обед, знакомство с дворцом и его окрестностями… Но все это лишь необходимый светский ритуал, некое красивое обрамление главного, того, что было целью этого визита, – не встречи двух молодых людей, не их знакомства и не их хотя бы взаимного расположения, а обеспечения надежного и прочного союза двух государств, России и Дании, укрепления их могущества на мировой арене.

В те редкие часы, когда молодые оставались наедине, они без устали вели незатейливые, но так волнующие обоих разговоры, стараясь как можно больше узнать и лучше понять друг друга. Николай рассказывал ей о своей недавней поездке по городам России, о том, как живут люди в его стране, о красоте ее природы, о горах Кавказа и просторах Сибири, южных красотах Крыма и пустынях Азии… А еще они со смехом вспоминали совсем недавние для обоих детские шалости…

Она, затаив дыхание, слушала его и рассказывала о своем. А он втайне любовался ею, стараясь представить эту почти незнакомую, но такую милую девочку своей супругой.

Но временами Минни замечала, что, беседуя с ней, Николай вдруг отвечал невпопад, уходил в себя и лицо его искажала гримаса боли. Дагмар не решалась его ни о чем спросить, но чувствовала, что его что-то тяготит, ей даже казалось, что и она вместе с ним начинает испытывать эту непонятную тайную боль.

А дело было вот в чем.

Это случилось в Красном Селе, что под Петербургом. Во время военных учений, на скачках, Николай упал с лошади и сильно ушиб позвоночник. Врачи, осматривавшие его, не нашли в этой травме ничего опасного, посоветовали лишь несколько дней отлежаться в постели. Никому и в голову не пришло, что с наследником случилось что-то серьезное. Однако врачи ошиблись. Со временем боли в спине обострились, состояние его ухудшилось. У Николая пропал аппетит, он похудел, стал быстро утомляться, его мучила бессонница. Придворные эскулапы, обследовав его и глубокомысленно наморщив лбы, не придумали ничего лучшего, чем посоветовать ему пройти курс закаливания. Однако он раз за разом откладывал эти процедуры.

«Авось пройдет, – думал он, – время – лучший лекарь».

– Признайтесь, Никса, я вижу, что вас мучит какая-то нестерпимая боль, – наконец, во время прогулки, когда вдруг ее спутник неожиданно побледнел и, схватившись за грудь, поспешил присесть на первую попавшуюся на их пути скамейку, решилась спросить его принцесса.

– Нет-нет, Минни, это не стоит вашего внимания. Сейчас все пройдет, – превозмогая боль, попытался успокоить ее цесаревич. – Это всего лишь результат моего морского путешествия. Я полагаю, продуло меня, когда я сидел на палубе корабля, любуясь ширью и величием и, как мне казалось, одухотворенностью морской стихии. Я ощущал непреодолимую мощь ветра, могучее дыхание набегающих одна за другой волн и, завороженный, не в силах был покинуть палубу…

Чтобы отвлечь ее, переменить тему, бережно взял маленькую ручку принцессы в свои ладони, близко-близко склонившись к ней, так, что ее волосы коснулись его щеки, и прошептал:

– Ах, моя дорогая Минни, какое счастье, что я здесь и что я встретил вас. Вы такая… Я увидел, понял, что вы прекрасны не только своей внешностью, но и своей сутью, своею душой. Я прибыл сюда, лишь выполняя сыновний долг и волю отца, но, встретившись с вами, понял, что на самом деле могу обрести с вами свое счастье. Скажите мне откровенно, вы дадите согласие стать моей женой, если я попрошу вашей руки?