1945 год Если вдруг в вагоне… Если вдруг в вагоне Запоёт калека Про людей, отдавших Жизнь за Человека; Про людей, служивших Родине с любовью, Землю замесивших Собственною кровью; Про бои-походы В слякоть и туманы, Про святые наши Фронтовые раны… И всплывёт из мрака Самое родное: Совесть фронтовая — Братство фронтовое. Если ты услышишь, Как поёт калека Про людей, отдавших Жизнь за Правду века, — Помни: он прорвался Сквозь огни пожарищ, Многое он сделал Для тебя, товарищ; Он своею грудью Заслонил Россию. …Ой вы, милы други, Хлопцы боевые! Вновь поёт калека. Песнь та заронила В сердце человека Всё, что свято, мило. Знаю, эта песня Боль не успокоит… Одари же друга Щедрою рукою. 1945 год. В вагоне поезда Я солдат Я солдат. Я с зарёю встаю, Когда стынет в тумане роса. Я солдат. Я, как прежде, в строю — Ухожу на завод, на леса… И шинель не снимаю с плеча, Гимнастёрка – мой лучший наряд. Воля есть, кровь моя горяча, Твёрже шаг мой и пристальней взгляд. А со мной побратимы мои, С ними горе и радость делил, С ними шёл в грозовые бои И Победы фундамент отлил. Да, фашистский повержен Берлин, Да, затихла над миром гроза, И солдат незнакомый Франклин Мне на Висле спасибо сказал. Верю я – он не хочет войны, Не обманет его Уолл-стрит, Он – законный хозяин страны, Для него солнце Мира горит. Я его узнаю и сейчас: Он дерётся за счастье, за жизнь. – Друг Франклин, в добрый путь, в добрый час — Фронтовой мой товарищ, держись! Мне ж язык Вашингтона не нов, И не страшен мне атомный бред. Я солдат, я ответить готов — Правдой дышит прямой мой ответ. Я, Отчизна, как прежде, в строю, А по первому зову – в поход! Я солдат. Я с зарёю встаю, Чтобы мирно трудился народ. 1948 год. Красноярск
Чтобы завтра… Дочка, примостившись на колени, В час, когда с работы я приду, Просит: напиши стихотворенье О цветах, что выросли в саду. Только в сердце у меня другое… Что же мне сказать тебе в ответ? Атомно-свинцовою пургою Миру угрожает «новый свет». Только как же это я сумею Подыскать о васильках слова, Если в небо смотрят батареи, Наций попираются права, Если над заморской стороною Злобно ощетинились штыки, В Бонне предрассветною порою Маршируют новые полки… И сегодня мне писать об этом! Чтобы, силы тьмы повергнув в прах, Завтра на планете все поэты Написали б дочкам о цветах. 1953 год. Красноярск Утро на Енисее Утро на Енисее Пока ещё чуть-чуть зелёные, На мшистом берегу реки, Весенним солнцем окрылённые Леса прозрачны и легки, И с веток капли звонко падают… Впитав в себя весь мир лесной, Иду – и, как мальчишка, радуюсь, И вновь здороваюсь с весной. А даль полей в тумане тонет, Взбираюсь на уступы гор, Передо мной, как на ладони, Сибирский сказочный простор. А там, внизу, ещё темнея, Но оживая каждый миг, Поток свинцовый Енисея В тумане утреннем возник. Я вижу залитый огнями Мой город около реки, Заводы, созданные нами, Меня приветствуют гудками — Весны просторы широки. Руда На ладонях в искорках руда, Стиснутая тяжестью веков… Сколько в ней заложено труда Скреперистов и подрывников! К ней ведут подземные пути И зовут геройские дела… Вот и мне бы тоже всё пройти К песне, чтобы в искорках была. Рассвет Вокруг давно ни огонька… Уж третий час идёт. Ты начала издалека: – Наверно, мама ждёт… Потом, спокойствие храня И глядя на звезду, — Ты вдруг спросила у меня: – Я, может быть, пойду?.. Но не уйти тебе никак! И я ответил: – Нет! – А мама?.. – Мама тоже так Встречала свой рассвет. |
