Баллада о мастере Памяти Льва Кербеля, автора памятника военкору, установленного у Дома журналиста Там, впереди, закипает бой, Снаряды сыплются градом… Блокнот – с собой, «лейка» – с собой, Что журналисту и надо! Туда военкор держит свой путь. Иного нет на свете: О юном герое сказать не забудь В дивизионной газете. И о комбате промолви словцо, Поднявшем солдат под горою; О комиссаре, прошитом свинцом, — Вечная память Герою… А впереди фашистский Берлин. Мысль беспокойна: что там? И вот военкор у рейхстага один Склоняется над блокнотом. Это Мастер сумел подсмотреть, Пройдя сквозь огни и воды, — И в бронзу сумел военкора одеть На многие-многие годы. Памятник стал на веки веков — Единый и многоликий… А мы — Обычай у нас таков! — Несём военкору гвоздики. А Мастер, Прищурив левый глаз — Не в облаках ли витает? — Молча стоит около нас, О чём-то своём мечтает. – Спасибо, Мастер! Так дерзай В мире суровом и мглистом! А нынче, пожалуйста, принимай Поклон от нас, журналистов. Комиссар И когда захлебнулась атака, И бойцы залегли по кустам, И когда пулемёт не затакал, — Комиссар появляется там, Где решается замысел боя, Где – «Вперёд!» иль «Ни шагу назад!», И, как водится, он за собою Увлекает в атаку солдат. И – «Ура!» над полями-лесами, И – «За Родину, Сталина – в бой!», И, как водится, знамя над нами, И, как водится, мы – за тобой. Дрогнул враг. Он поспешно отходит. Он бежит по лесам, по полям… Бой окончен. Победа приходит С горем, с радостью к нам пополам. Бой есть бой… И товарищей наших Комиссар провожает, скорбя Над могилой. И пишет на павших Наградные листы от себя. И ему, потерявшему друга В том бою, в том кромешном огне, Надо в дальний посёлок Заструга Сообщить о потере жене. И сидит он в раздумьях тревожных Над письмом, что ему отсылать… Но утешить вдову невозможно, Невозможно и не написать. Вот и солнышко краешком встало, И солдаты бригады в строю… То письмо ему, друг мой, досталось Тяжелей, чем атака в бою. И ещё. По горячему следу, Чтобы истине торжествовать, — Приказал комиссар за победу Самых храбрых ему представлять К награжденью. Таких вот, как Мишин, — Рядовой, а характером сталь… И о подвигах ярко напишет: Этих – к ордену, тех – на медаль. …Годы мчатся. И после Победы, Выбирая дальнейший свой путь, Комиссар, много в жизни изведав, В журналисты решился шагнуть, Чтобы словом горячим и делом Обжигать молодые сердца, Чтобы битву вести с беспределом И за Правду стоять до конца. И когда фронтовая поверка Сводит нас за единым столом, — Сила слов комиссара не меркнет О сегодняшнем и о былом. На Прохоровском поле тишина
Третье ратное поле России продается отечественному и зарубежному капиталу. Из газет На Прохоровском поле тишина… Здесь вечным сном сыны страны уснули. В земле осколки, каски, фляжки, пули Оставила минувшая война. На Прохоровском поле тишина. На Прохоровском поле тишина. Здесь шли бои, здесь люди умирали. Над павшими знамёна преклоняли, Навек запоминая имена. На Прохоровском поле тишина. На Прохоровском поле тишина… Солдаты спят, не ведая, что поле По дьявольской, по сатанинской воле Уж продано! Уж пропито! До дна! Кто этот хищник, плюнувший туда? Кто святотатство совершить тут мог? Пускай его, о, покарает Бог! — Такому нет прощенья никогда. На Прохоровском поле тишина. Она страшней, Тревожней, Чем война. Баллада о пушке Где лес у городка произрастал — Орудие легло на пьедестал. Оно врага разило наповал. Снаряд фашистский пушку миновал. Она прошла полсвета, полземли, и вот цветы на пьедестал легли. Гнездо синица в пушке той свила И жизнь своим наследникам дала. То не снаряды жаркие летят — Синички-крохи из ствола глядят. С таким стволом готов я мирно жить, А коль война – он может послужить. |
