Хлоя смотрит на меня. Прямо в глаза. Мне кажется, она думает, что я был на море и ждёт от меня рассказа о нём. Мне так хочется рассказать. А я ведь никогда там не был. Меня оно не интересовало, пока Хлоя не сказала об этом. Я не могу сказать Хлое, что я там никогда не был. Я должен дать ей веру в то, что море действительно прекрасно. И когда-нибудь в будущем мы вместе поедем на море. И пока Хлоя будет радоваться этому, я буду стоять в стороне и смотреть на горизонт, изображая из себя человека, бывавшего на море. Хотя в душе я бы радовался как ребёнок с конфетой. Теперь мне захотелось на море. Я расскажу Хлое, что знаю. Я дам ей надежду. Хотя, это не правильно. Не люблю, когда при знакомстве люди говорят не тот возраст и что-то вроде того. Здесь получается тоже самое. Я солгу Хлое. А что, если однажды она узнает о том, что я никогда не был на море. Получится, что все мои слова о нём были ложью. Я разрушу всё её представление, как о море, так и о вере к людям. Я не люблю обманывать. Нет, я не буду врать Хлое.

– Да, конечно. – Я не смог перебороть себя и свой внутренний голос, который просил сказать «нет».

– Правда? – Хлоя заметно оживляется. Она слегка придвинулась ко мне и, кажется, хотела взять за руку, но не сделала этого.

– Да, правда. – Я улыбаюсь. – Ты очень хочешь туда? – Я пытаюсь немного перевести тему от моей наглой лжи. Пожалуйста, пусть она об этом никогда не узнает! Пожалуйста!

– Я хочу хоть раз побывать там. Прикоснуться рукой и сердцем. Оставить воспоминания. Понимаешь? – Эти слова надолго въелись в мой мозг и создали там торнадо, который смёл со своего пути все мои воспоминания.

– Угу. – Коротко отвечаю я.

– А море, оно какое? – Спрашивает Хлоя, смотря на меня.

Я не смог ответить на этот вопрос и просто поднял глаза в небо и улыбнулся.

Я возвращаюсь домой около полуночи. Все легли спать, а моей главной задачей было проникнуть в дом, не разбудив никого.

Я осторожно открываю дверь и захожу внутрь. В доме невероятно темно. Не хочу включать свет. Слишком много телодвижений. Иду к лестнице и поднимаюсь на второй этаж, захожу в свою комнату и прикрываю дверь. Мне удалось пройти тихо, и не врезаться ни во что. Большое достижение. Я снимаю куртку, рубашку и обувь, падаю на кровать. Она тихо скрипнула под моим весом и затихла. Я кладу руки под голову и устремляю взгляд в белый высокий потолок. Думаю над всем, что произошло за этот чудесный вечер.

Я почти не присутствовал на вечеринке. Мы с Хлоей сидели на крыше, наслаждаясь ночью, и общением друг с другом. На мгновение мне показалось, что она открылась мне. Мы разговаривали как давние приятели, которые очень давно не виделись. Хлоя рассказала мне о её детстве, о том, как она ездила в школу на велосипеде, о её сестре Анастейше. Я узнал, что фамилия Хлои – Рузвельт, переводится как «страна роз». Как у тридцать второго президента США. Мы с ней смеялись над шутками и обсуждали вечеринку. Мне не хотелось уходить, но я уже начал засыпать. Да и Хлоя захотела домой. Нам удалось найти Кэрри в доме. Она была не в лучшем состоянии. Еле держалась на ногах и несла чушь. Последствия одурманивающих напитков. Вместе с Хлоей я отвёл Кэрри к машине. Из нас троих машину вести мог лишь я, потому что Кэрри не различала, где я, а где мусорный бак, а Хлоя никогда не водила машину, и доверить ей это было опасной идеей. Несмотря на присутствие некоторого количества алкоголя в моём организме, я смог довезти всех до дома Кэрри, адрес которого мне сказала Хлоя. Я оставил там машину и Кэрри на диване в гостиной, и мы с Хлоей пошли в разные стороны пешком до своих домов. Дорога по ночному городу пролетела для меня мгновенно. И вот я зашёл в дом, улёгся на кровать, немного подумал и провалился в бездну сна.

Мне снится непонятный мне сон. Я не до конца осознаю, где нахожусь. Вокруг в основном серые тона. Здесь порывистый ветер, который сильно свистит в ушах и не даёт мне услышать окружающий мир. Я пытаюсь понять на ощупь, где нахожусь. Здесь песок. Много песка. Мои пальцы проваливаются. Вдруг я чувствую, как на мои ноги накатывает холодная волна воды, от чего становится жутко. Кажется, я на берегу. Я ползу вперёд, дальше от воды. Всё так размыто. Я ничего не вижу и ощущаю сильную слабость. Преодолев достаточное, по моему мнению, расстояние, я останавливаюсь, потому что нет сил, двигаться дальше. Я падаю лицом в песок, повернув голову на бок. Так я могу видеть весь пляж. Где-то в дали, на границе серого песка и пепельного неба, я замечаю маленькую фигурку в белой одежде. Она движется в мою сторону. Я заворожен её грацией и быстротой. Вскоре я могу разглядеть руки и ноги. Она подходит ко мне и садится на колени. Я понимаю, что это женская фигура, но всё ещё не могу разглядеть лицо.

Чувствую, как тонкими пальцами она проводит по моему лбу.

– Жаль тебя. – Потом одним движением руки закрывает мои ослабшие веки, и я остаюсь в темноте, ничего не чувствуя.

Я резко просыпаюсь утром. Несколько секунд мне кажется, что я куда-то падаю, или кровать вращается. Но потом я возвращаюсь на место и открываю глаза. Я в своей комнате. Голова слегка гудит. Солнце светит в окно, а за ним чирикают птички. Страшный шум ветра уступил место тишине, к чему я ещё не могу привыкнуть. После того, как мои глаза привыкают к свету, а уши к тишине я поднимаюсь на ноги и выхожу из комнаты.

На кухне пахнет чем-то вкусным и шипит масло. Очередной вкусный завтрак от мамы. Я бегу вниз по лестнице. Вдруг в голову вихрем врываются события вчерашнего дня. Чувствую помутнение в глазах и резкую боль в голове. Не могу удержаться на ногах и падаю вниз с лестницы.

По телу в разных местах пульсирует боль, словно жарящие уколы молнии. Я аккуратно сажусь около последней ступеньки и подвигаю ноги к груди, сжимаю голову руками, желая, чтобы эта боль прекратилась. Как же больно. Словно кто-то стучит огромным молотком внутри черепной коробки, желая вырваться наружу.

Слышу приближающиеся шаги. Потом кто-то садится рядом со мной на колени и трясёт руку, которая начинает болеть с большей силой.

– Адам? – Это Марк. Наверное, он прибежал на грохот моего падающего тела.

Марк помогает мне подняться, что даётся ему с большим трудом. Он буквально тащит меня на себе, потому что у меня нет никого желания идти. При любом движении мышцы начинают болеть с новой силой. Марк смог дотащить меня до кухни и посадить на стул. Потом я вижу перед собой его лицо и большие голубые глаза.

– Как ты так? – Спрашивает он.

У меня слишком болит тело, чтобы отвечать на вопрос.

– Служа на флоте, я был врачом на корабле. – Марк, чьё имя я, наконец, запомнил, осматривает мои руки и ноги, в поисках переломов и ушибов.

Он мягко и умело касается меня руками, будто всю жизнь посвятил выискиванию травм.

– Ничего серьёзного. Пара ушибов и синяков. Скоро пройдут. – Подытоживает Марк, ещё раз оглядывая меня. Он так умело старается исполнять роль моего отца. Так заботится обо мне. Пытается всегда и во всём поддерживать. Никогда не видел в людях такого рвения к чему-либо.

Марк отходит, чтобы достать из холодильника пару пакетов со льдом. Один я кладу к левому колену, которое ноет больше всего, а другой к голове. Так хорошо сразу становится.

– Болит так, будто я выпил три бутылки виски. – Я обхватаю голову руками. Тут же пожалел о том, что сказал.

Марк ставит передо мной стул и садится на него так, чтобы я мог смотреть ему в глаза. Я поднимаю голову, и наши взгляды встречаются.

– Отвечай, ты вчера очень хорошо повеселился? – Марк произносит это саркастичным тоном и улыбается правым уголком губ.

– Да нет. – Мне неловко обсуждать с ним тему моего вчерашнего опьянения. Он расскажет маме, а я не хочу огорчать маму или менять её отношение ко мне. Меня всё устраивает.

– А что, там так скучно было? – Марк, пожалуйста, не ставь меня в неловкое положение!

– Один стакан синей жижи решил все мои проблемы. – Я пытаюсь разрядить обстановку.