— Чего? — сразу не понял я. Потом дошло, и я выпал в осадок, замерев с открытым ртом. Белого, куратора Мухариба, только что, несколько часов назад, сбили при попытке взлёта с планеты. Пока я кувыркался с высочеством. Одна-ако!..

— А чего сразу брифинг? — Фрейя была спокойнее, так как не пережила всю ту эмоциональную бурю, которую пережил я, общаясь с террористами.

— А чего тянуть? Ты теперь глава государства. — Довольное фырчание Оливии. — И на твоей территории при попытке нарушить запрет на взлёт погиб иностранный дипппредставитель. Не моего ума дело, я в политике вообще тупая, но даже мне кажется, что чем быстрее заявить о своей позиции — тем лучше.

— Иди. Переоденемся и явимся, — отпустил я её, пока не наговорила лишнего… Тупая! А я гаванский папа, как она тупая! — Перед брифингом вначале общий сбор, попроси Сирену собрать всё руководство клана и сопричастных к событию членов совбеза, кого оно может коснуться, для выработки стратегии.

— Есть, мой генерал! — встала и козырнула она. — Разрешите идти?

Ответом стала брошенная Фрейей подушка.

— Рассказывайте, — произнесла Мышононок, глядя на лица присутствующих, восседая в кресле уже точно своего стола своего кабинета.

Оделись мы быстро — почти мгновенно. И как есть, с мокрыми волосами, она сразу помчалась на рабочее место. Сирена постаралась и тут, все уже были в сборе и ждали — то есть были оповещены заранее. Оповещены, собраны, и только после она послала к нам Лив, зная, что мы собираемся очень быстро. Фрейя села на теперь уже законное место, я тоже не стал выпендриваться и примостился на её бывшее, рядом слева, как понял, типа места наследника, и меня таковым все реально воспринимают. А присутствовали сейчас кроме решающих клана почти все члены совбеза — глава третьего, второго (и.о.), пятого управлений, глава МИДа сеньор Борхес. Никого не было от флота, марсианских вояк пока не позвали, но в принципе и этого достаточно для понимания настроя.

— Итак, я слушаю! — произнесла её главное высочество.

Отчитываться взялась лично Сирена. Как вахтенный дежурный этой ночи. Она сегодня не спала, бдела, понимая, что мы в нерабочем состоянии, а кому-то надо быть на посту верховного на случай чего-то экстраординарного.

— …Таким образом я просто не успела дать никакой команды. Счёт шёл на секунды. Три минуты — и они вышли бы из атмосферы, и тогда дипломатические последствия были бы иные. Я растерялась если честно…

Сирена? И растерялась? Я не сдержался и хмыкнул. Но судя по лицу сидящей напротив Алисы, это и правда было так.

— В общем, Сигма открыла огонь, ссылаясь… На твой, Хуан, приказ. — Сирена посмотрела мне в глаза, и все остальные члены совбеза сделали то же самое.

— Приказ Хуана? — воспылал праведным огнём Борхес. — А он правомочен отдавать ТАКИЕ приказы? На сбитие дипломатического транспорта?

— Нет, только на сбитие ЛЮБЫХ летательных аппаратов, пытающихся покинуть планету! — жёстко одёрнула Фрейя. — Сеньор Борхес, вы, надеюсь, не забыли, что у нас на планете действует протокол «Железный купол»?

— Но при чём тут Хуан? — Старикан министр иностранных дел сидел с перекошенным лицом — такого унижения своей конторы давно не испытывал. Да в принципе унижения государственной власти, которой, по его мнению, играют дети.

— Протокол «Абсолютный хищник», принятый совсем недавно, — спокойно пояснила Алиса.

— Сеньоры, давайте не о правомочности «Сигмы», а к делу! — поторопил я. — У нас скоро брифинг, а мы не выработали позицию. Предложения?

— Принести извинения за инцидент, но жёстко пояснить, что мистер Юм нарушил действующий протокол без специального разрешения на взлёт. — Борхес иногда может быть полезен. Звучало логично, но именно этого я от него и ждал. — Мы продавим, что они нарушили официальный запрет, и они снимут все претензии к нарушению дипломатических конвенций. Сеньоры, напоминаю, что согласно подписанных нами конвенций, дипломатические представители имеют право на свободу передвижения и свободу выезда на территорию своей страны.

— А если не продавим? — нахмурилась Фрейя.

— Мы займём достаточно жёсткую позицию. Ситуация зайдёт в тупик и станет предметом торга других переговоров. Иных. Следующих.

— Не согласен! — парировал я. — Сеньор Борхес забыл упомянуть, что согласно тем же конвенциям, дипломатический работник должен уважать законы страны пребывания. И если сказано, что в связи с террористической угрозой транспорт не работает — дипломатический работник не должен был пытаться взлетать, да ещё с поверхности, в нарушение протоколов.

— Это спорный момент, так как на территории Венеры не введено чрезвычайное положение, — возразил министр иностранных дел. — Это тема для разбирательств в международных инстанциях, и я бы не стал утверждать, что нам удастся выиграть эти дела. Всё же они имеют право улететь на Родину. А мы не давали.

— Они могли попросить спецразрешение, — попробовала потянуть за усы Фрейя, но сеньор был непреклонен:

— Мы должны извиниться, если не хотим дальнейшего обострения.

— Прошу прощения, могу кое-что сказать, чтобы меня не перебивали? — поднял я руку. Фрейя кивнула, Борхес тяжело вздохнул, поёжился и насупился ещё больше. — Получается, куратор нашего главного террориста, взявшего в заложники пятьсот детей и сто взрослых, нарушает наш закон, и мы должны приносить извинения.

— У нас нет ни единого доказательства причастности мистера Юма к захвату! — взорвался старикан. — У нас есть только фантазии одного юноши, не занимающего никакой пост, не имеющего опыта работы ни в одной из государственных контор, который не понимает, как работает этот мир и государственная машина, и тем более машина дипломатическая! А значит мистер Юм не имеет отношения к террористу Мухарибу, как бы вы, сеньор стажёр Веласкес, ни относились к данной проблеме.

— Я же попросил дать мне слово и не перебивать? — В душе начала закипать злоба.

— Приношу извинения, — дипломатично склонил министр голову, но извинениями в его тоне и не пахло.

— Какие могут последовать санкции? — спросила Сирена, пытаясь расцепить нас.

— Обострение отношений.

— Война может начаться? — А это сеньор Серхио.

— Нет. Но разрыв дипотношений — может. А это не очень хорошо, особенно в длительной перспективе.

— У них есть на нас ключевые точки давления? Скажем, технологии или ресурсы, без которых нам не выжить? — А это спросил я.

— Нет. Ключевых — нет. Мы можем много потерять финансово. Очень много. Мы много торгуем с ними, целые сектора нашей промышленности ориентированы на Союз. И разрыв поставит нас в ещё бОльшую зависимость от Империи — так как придётся торговать всем тем, что мы им продаём, через имперцев. А это закрытие производств, причём технологичных, люди на улице, социальная напряжённость. Но ключевых зависимостей у нас нет.

— Уже неплохо, — констатировала Фрейя.

— Фрей, это чуть ли не треть бюджета, — подлил масла в огонь сеньор Серхио. — Торговля с ними. Потеряем не всю треть, но немало.

— Сеньоры, вы забываете главное, вновь, — решил отстоять позицию я. — К чёрту треть бюджета! К чёрту социальную напряжённость! Союз стоит за террористической атакой на нас! И Союз стоит за… Скажем так, помощью некоторым нашим кланам, пытающихся перехватить власть у нас с вами, устроив тут республику. Нам нужно отреагировать жёстко, обозначив позицию. После чего жёстко же подавить мятежников, расправившись в том числе с семьями тех, кто пойдёт на штурм дворца. И после того, как восстановим свою власть, предъявим им за всё. Воевать в лоб с единственной державой, имеющей сферу ПКО, дураков нет, а Венера сейчас как раз нагоняет Землю, и скоро мы сможем стрелять по ним чуть ли не прямой наводкой.

— Фантазёр! — А это меня охарактеризовала Алиса.

— У нас нет НИКАКИХ доказательств причастности Юма к делу Мухариба! — зло, с остервенением парировал Борхес. — У нас нет НИКАКИХ доказательств связи мятежников с Востоком. И если что-то случится… Восток займёт позицию против нас из принципа, поддерживая тех, кто восстанет. Зачем создавать проблемы на ровном месте?