Александр Галкин
Сельдерей
Обучение
– Что ж ты делаешь, а? Да как ты можешь так? Да знаешь, как мы тут испереживались? – выговаривает бригадир ученику, который опоздал. – Ты посмотри на эти лица. Подними глаза-то, подними. Мы тебе навстречу пошли, высыпаться даем, к двенадцати разрешили приходить, а ты? Заставляешь нас ждать почти до часу …, – бригадир сорвал с головы паренька фуражку и со злостью швырнул туда деньги:
– Мигом! Только «Солнцедар» не бери…
1983 год.
Необычный день
Уже с утра в институт потянулись люди. Главный инженер проекта Попов, отложив командировку, волнуясь, прохаживался по коридору. Прикатила на такси экономистка Мудрик, уже месяц находящаяся на бюллетене, вырвался из подшефного колхоза инженер Кузькин…
Разговаривать о предстоящем событии начали еще до обеда. Особенно трогательным было выступление уборщицы тети Клавы. После обеда по коридору прокатился слушок, и народ расступился. Шел сам Иван Иванович в сопровождение человека с кобурой. Стало ясно, что с разговорами надо закругляться.
Люди заняли места, а Иван Иванович, дождавшись полной тишины, наконец-то открыл окошко и начал выдавать зарплату.
1986 год.
Посторонний
В технический отдел вдруг вошел… посторонний. Поздоровался, сел за последний стол. И через минуту погрузился в бумаги, принесенные с собой.
Любовь Николаевна, ловко спрятав недовязанную кофточку, принялась за разработку ленточного фундамента.
Тимофей Иванович, имеющий склонность подремать, молодецки расправил плечи и застучал на машинке.
Механик Мутузкин, увлеченно разгадывающий кроссворд, поспешил за кульман и начал чертить.
Вечером начальник техотдела Петров приятно удивился.
Любовь Николаевна наконец-то закончила расчет ленточного фундамента. Тимофей Иванович все-таки решил проблему со стоками на ферме. И, как ни странно, даже Мутузкин осилил чертеж кормораздатчика.
Присутствие постороннего лица сыграло положительную роль.
«Еще недельку у нас побудет, глядишь, и план выполним» – прикинул в уме Петров, лукаво поглядывая на постороннего – главного инженера, вынужденного сидеть в техотделе из-за ремонта своего кабинета.
1986 год.
Все может
Кукин может выпрямить гвоздь и снова пустить его в дело, починить кран и выключить лишний свет, поднять брошенную бумажку и положить ее в урну. Может и многое другое. Например, покритиковать начальство, но, … не выходя из своей квартиры.
1987 год.
Склероз помог
С утра у токаря Дудукина все получалось: выточил вал, и совсем не придрался мастер ОТК Сидоров. В конце работы оказалось, что Дудукин опередил знаменитого токаря Петрова, и тот, впав в амбицию, вдруг вызвал его на соревнование.
Пришел домой. Жена и дети оказались почему-то дома, а не в гостях, как всегда, у соседей. Да и телевизор весь вечер не кривлялся, даже не пришлось подрегулировать кулаком. А когда лег спать, впервые взял в руки медицинский словарь – почитать о склерозе, который стал часто мучить его, как, например, сегодня, с утра так хотелось выпить, да забыл.
1987 год.
Незваный гость
Иван Иванович – директор с солидным стажем, лично открыл дверь. Про себя удивился, ибо деда Мороза не вызывал, но к детям допустил, объясняя жене:
– Небось, забота месткома – такое иногда бывает.
Дед Мороз детям сразу понравился, а Иван Иванович забеспокоился: «Больно вид у деда Мороза не дед Морозовский: тулупчик потертый, борода натуральная, да и подарки к тому же нестандартные: сало, бочонок меда, свистульки глиняные …»
Решил уточнить. Позвонил. Так и оказалось. Жена детей срочно в ванную потащила, а Деда Мороза одарив троячком, Иван Иванович любезно за дверь выставил.
Но через несколько минут настырный звонок снова вызвал беспокойство. На лестничной площадке стоял почтальон. После вычурного казенного поздравления он протянул телеграмму:
«Ваня, встречай отца. Мама»
Подарок
Били куранты. В дверь Сидорова громко постучали, со стаканом в руке он подскочил к двери и глянул в глазок. Перед дверью стоял Дед Мороз.
– Кто?
– Дед Мороз, подарок принес.
– Какой еще подарок? У меня нет детей.
– Вы Сидоров?
– Я!
– Открывайте и получайте, мне некогда, надо дальше идти.
– Паспорт в глазок покажи, посмотрю кто такой.
– Паспорта нет.
– Нет – тогда гуляй, Вася.
– Ну, твое дело, Никанорыч, я вообще-то премию за прошлый год принес, – сменив бас на тенор, проговорил Дед Мороз и пошел.
– Петрович, ты что ли?! – узнав голос кассира, радостно крикнул Сидоров и распахнул дверь.
Рядом с Дедом Морозом стояла Снегурочка, бывшая жена:
– Алименты за прошедший год думаешь платить?
Помощник
– Верных часа два простоим, – войдя в сберкассу заплатить за сад, пояснил я сыну и направился на выход. – А через час хоккей: наши со шведами играют.
– Елена Васильевна сказала завтра в сад не приходить, если не заплатим, – заревел сын. Я попытался тащить его, но он лег, и тут даже работники сберкассы не выдержали:
– Успокойте ребенка. Работать мешает.
– Какой нехороший мальчик, – тут же загалдела очередь.
Только одна старушка догадалась:
– А вы пропустите без очереди.
Пропустили. Всю дорогу я ему выговаривал, как он себя не хорошо вел, и что мне было стыдно за него – взрослого трехлетнего сына.
На углу универмага я заметил очередь и подошел. Давали кроссовки.
– Давай постоим. Давно мечтаю.
– Целых два часа простоим, – заметил сын, – и на «Спокойной ночи» не успеем, а сегодня продолжение «Ну, погоди!», – и пошел орать. Да так, что продавцы сами принесли мне кроссовки, только чтобы увел его побыстрее.
Дома мне не терпелось высказать жене о поведении сына, которого она всегда забирала. Но она пришла поздно и, как никогда, с пустыми авоськами и очень, очень недовольная, что не смогла забрать сына из сада, такого хорошего помощника.
Шеф
Сразу после ПТУ пошел я на работу устраиваться. И столкнулся на проходной с Юркой Митиным – земляком, вместе учились. Только он годом раньше закончил.
– Если в восьмой цех пойдешь – бросил он на ходу – то из колхоза вылезать не будешь. Не веришь, давай поспорим.
Не стал я с ним связываться. Парень он жох. А в восьмой цех все-таки подался. Будь что будет, вдруг повезет.
Мастер Кукин встретил меня с удовольствием, и даже станок показал, почти новый.
Направляюсь я к этому станку на другой день, а мастер Кукин в сторону отзывает и почти по-отцовски так спрашивает:
– Слушай, Ваня, ты картошку любишь?
– Люблю, – ответил я, тогда не задумываясь. И целый месяц за любовь эту в подшефном колхозе на картофельных полях копался.
Едва из колхоза вырвался, а мастер Кукин уже поджидает и ведет к станку с программным управлением:
– Заслужил, – говорит.
Трогаю, щупаю я станок, а он как-то незаметно опять спрашивает:
– Слушай, Ваня, ты молоко любишь?
Ну, я на радостях «Люблю» и выпалил. Опомнился с вилами в кормоцехе.
А по весне на завод, было, засобирался, и тут телеграмму приносят от Кукина:
«Выручай, Ваня. Если хлеб любишь, останься на посевную. Я тебе за это зарплату и разряд повышу».
