— Уборная прямо и направо. Сделай тест, чтобы понять, что к чему, — Кристен говорит тихо, еле слышно. Будто проникнув в мои мысли, она решает прекратить мои сомнения.

Я аккуратно беру картонку и иду по сказанному направлению. Руки дрожат, а сердце колотиться так, словно собирается вырваться из грудной клетки, глухими ударами отдаваясь прямо в виски. Я сидела на стуле в уборной и ждала несколько минут, как написано на упаковке и, клянусь, это были самые долгие минуты в моей жизни. Я решила не думать о том, что буду делать, пока не получу точный результат.

И вот когда мои нервы начали сдавать, а паника внутри набирать обороты, я непослушными пальцами взяла в руки тест и посмотрела на результат. Две полоски. Две яркие и красные полоски. Я закрываю рот руками и сползаю вниз по стене. Как я могла такое допустить? Боги, как не к месту. Совсем не вовремя. Что мне делать? Что нам делать?

С трудом мне удалось взять себя в руки, я включила холодную воду и попыталась остудить свои пылающие щеки. Когда я медленно вышла из ванной комнаты, то сразу же наткнулась на взволнованной взгляд подруги. Она стояла у самой двери, нервно прижимала кулачок к губам и испуганно смотрела на меня.

Она поняла все без слов. Меня выдал мой ошарашенный внешний вид.

— Я так и знала, — заявляет Кристен и тяжело выдыхает. — Бейкеры не должны узнать об этом ребенке, ведь так?

Я вывожу одну линию за другой, меняю цвета и развожу краски на своей палитре. За окном — яркое калифорнийское солнце, которое просачивается в мою комнату через распахнутые настежь ставни балкона. И, несмотря на внутреннюю тревогу, я стараюсь радоваться каждой мелочи. Провожу кистью по холсту и заканчиваю рисовать глаза. Ярко-желтые. С длинными густыми ресницами. Глаза, в которых я безнадежно утонула. Именно таким взглядом он смотрит на меня, когда заправляет выбившуюся прядь за ухо, или коротко целует в лоб. Прямо сейчас с холста на меня смотрит Клайм — парень, забравший мое сердце навсегда. Я не могу сказать точно, когда начала рисовать его портрет, наверное, еще пару месяцев назад, когда между нами была вражда, которая постепенно переросла в сильную и неразрывную связь. Помню, он еще просил показать ему, что же я рисую, но я наотрез отказывалась. Не хотела, чтобы он видел незаконченную картину. И сейчас, когда она закончена, я готова показать ему. Я изобразила его таким, каким вижу его я: безумно нежным, отважным, и до дрожи ранимым — это он настоящий. И он мой.

Откладываю в сторону кисти, прохожу мимо зеркала и останавливаюсь. Долгие секунды сканирую свое отражение и медленно поднимаю нижний край белой кофты. Легонько касаюсь ладонью живота. Поверить не могу, что я ношу ребенка под сердцем. Как же я могла не заметить? Живот действительно стал заметным. Срок уже немаленький. Думаю, я забеременела в наш первым с Клаймом секс в его бунгало. Я смотрю на свой немного выпирающий живот и улыбаюсь, а по моей щеке пробегает одинокая слеза. Неужели вот оно, то самое счастье? В моей жизни было так много разочарований, обид и боли, что мне с трудом вериться, что я, наконец, могу позволить себе быть счастливой.

Наш малыш. Такой крохотный, а я уже люблю его больше жизни. Осталось дождаться Клайма и я все ему расскажу. Каких-то несчастных два дня, он будет рядом и тогда он обо всем узнает. У нас будет дом и долгая счастливая жизнь впереди.

«Как дела у моей девочки?» — приходит сообщение на мой телефон. Это Клайм.

«Все замечательно. Скучаю по тебе» — я прикусываю губу и начинаю улыбаться, набирая ответное сообщение.

«Еще немного и я приеду. Присмотрел нам дом, завтра подписываем документы. Он тебе понравится»

Далее мы немного переписываемся насчет будущего побега, и Клайм присылает мне фотографии нашего будущего дома. Он прав, мне действительно нравится: маленький домик из серого материала, высокая темная крыша, ярко-зеленый сад и длинная дорожка из светлой брусчатки. Позволяю себе подумать о будущем: вот наш малыш голыми ножками резво бегает по зеленому газону и хохочет от того, что его догоняет Клайм. От этой мысли на лице вновь вырисовывается глупая улыбка. В последнее время я стала слишком часто улыбаться. Но, признаюсь, это мне очень нравится.

Мы договорились с Кристен пройтись по магазинам, поэтому я второпях вываливаю на кровать содержимое сумки и начинаю быстро перебирать руками косметику. Наношу легкий макияж, переодеваюсь и спешу на встречу с подругой.

Когда я возвращаюсь домой, часы показывают восемь вечера. Нужно поговорить с Бетти и рассказать ей о нашем с Клаймом побеге. А еще я хочу предложить ей поехать с нами. Думаю, Клайм будет не против.

Однако стоило мне пересечь порог особняка, как я сразу же наткнулась на Дилана Бейкера в гостиной дома. Он сидел на диване в слишком расслабленной позе: закинул одну ногу на другую, а правую руку откинул на спинку дивана. В другой его руке покоился стеклянный стакан с коричневой жидкостью. Как только я вошла, мистер Бейкер обвел меня медленным изучающим взглядом, отпил свой алкоголь, а после быстро встал с дивана. Я уже собиралась пройти мимо и подняться к себе в комнату, как внезапно мужчина меня остановил:

— Ты пойдешь со мной.

Одна холодная и грубая фраза, и его пальцы больно впиваются в мой локоть и тянут в сторону его кабинета. Я начинаю дергать рукой, в попытке освободиться от его хватки, но он слишком силен. Дилан буквально вталкивает меня в свой кабинет, и я едва не падаю, зацепившись каблуком об ворс ковра.

— Что происходит? — смотрю на лицо Сандры, которая все это время сидела в этом кабинете. На ней идеально выглаженное белое платье-футляр, волосы красиво уложены набок, только на лице тревога и плохо скрываемая паника.

— Села.

Приказ. Но я продолжаю стоять. Мистер Бейкер закрывает за нами дверь и медленно разворачивается на своих пятках. На горло, почему-то, начинает давить охвативший меня страх. Мурашки пробегают вдоль позвоночника, а живот сводит паническим спазмом.

— Я сказал села.

Я села. Ноги сами подкосились от грозного тона мужчины. Больше скажу, я нервно проглотила набухающий в горле ком и сцепила руки в замок, надеясь, что этот тиран не заметит моей дрожи.

— Кажется, я говорил, чтобы ты держалась подальше от нашего сына, — мужчина подходит к своему столу и медленно поворачивается, засунув руки в карманы своих брюк. Строгий костюм, блестящие носы туфель, уложенные волосы и холодный взгляд.

— Что вам нужно? — как бы я не старалась храбриться, мой голос звучал высоко и пискляво. Как бы я хотела, чтобы Клайм сейчас был рядом. Он бы не позволил своему отцу так разговаривать со мной.

— Дилан, я не могу, у меня нервы сдают! — Сандра вскакивает со своего места и начинает ходить из стороны в сторону. — Она еще спрашивает! Она еще имеет наглость прикидываться дурой!

Миссис Бейкер выглядит очень встревоженной. Она наматывает круги по комнате, постоянно тяжело ахая, расстегивая верхние пуговицы платья от нехватки кислорода и кидая на меня гневные взгляды.

— Сандра, сядь. Ты действуешь мне на нервы.

— А как мне успокоится, Дилан? Как мне быть спокойной, если эта плебейка понесет от нашего сына!

Меня словно ударяет высоковольтным напряжением. Я даже заметно дергаюсь и вжимаюсь похолодевшими пальцами в свои дрожащие колени. Внутри все переворачивается от услышанной фразы. Нет. Этого не может быть. Они не должны были узнать.

— Это что? А? — Сандра тычет мне в лицо моим тестом на беременность. Видимо, я оставила его на кровати, когда перебирала вещи в сумке. — Горничная нашла это среди твоих вещей! Слава богу, что она додумалась сразу принести это мне.

— Вы рылись в моих вещах? — я вскакиваю на ноги и немного вскрикиваю от нахлынувших эмоций.

— Замолчи, — мужчина цедит сквозь плотно сжатые губы. Его челюсть плотно сжата, а на шее бешено пульсирует яремная вена. — Как долго ты скрывала от нас этот позор?