Если на чистоту, напрасно он волновался за мою и без того расшатанную психику, потому что мне до жути хотелось посмотреть, как это происходит. А как еще я узнаю, успевает он снять свой безупречный костюм, или тот всякий раз трещит по швам? И потом, снова став человеком, его высочество так и разгуливает по территории поместья в чем мать родила, или держит где-нибудь под кустами штаны в заначке? От любопытства меня буквально разрывало на части, но и в лоб о таком не спросишь, больно вопросы интимные.

Не прошло и пяти минут, как в мою дверь трижды постучали. Я даже грешным делом подумала, не князь ли это вернулся, решил, так сказать, показаться во всей красе. Но нет, стучаться он точно не стал бы, слишком много чести для такой как я, а в теле зверюги скорее бы дверь вынес.

– Войдите.

– Мисс Кэтрин, доброе утро, – в комнате показалась рыжеволосая девушка лет двадцати пяти в строгом платье с зализанной прической волосок к волоску – прям под стать чистоплюю Воронцову.

– Доброе.

– Меня зовут Авдотья, я гувернантка.

При этом в руках она держала несколько нарядов вполне приятных расцветок и еще какую-то корзину со всякой всячиной. Ведь могут, когда захотят!

– Приятно познакомиться, – даже обрадовалась я. – Не стойте в дверях, проходите.

С виду девушка казалась очень даже ничего: симпатичная, уверенная в себе, деловитая. Только смотрела она на меня как-то странно, оценивающе что ли, и свысока, словно я ей соперница.

Не уж то на князя Воронцова глаз положила? Он, конечно, красавчик, ее интерес можно понять. Но здесь она напрасно переживала, надменные оборотни с замашками властных боссов совершенно не в моем вкусе.

– Даниил Васильевич попросил меня привести вас в подобающий вид, а затем сопроводить на кухню к Матрене Федоровне.

– Вон оно как, Даниил Васильевич. Да еще и попросил! – а вот в это в жизни не поверю, врет и не краснеет.

Похоже, мой подозрительный прищур все-таки смутил девицу, и та созналась.

– Ну, не совсем попросил… Скорее приказал, пробегая по коридору. Да какая разница, я же здесь. Вот, выбирайте, – засуетилась гувернантка, раскладывая наряды на кровати.

Когда я потянулась к одному из них, самому яркому, нежно-голубому, с открытыми плечами и нормальной длиной чуть ниже колена, девушка заметно занервничала.

– А откуда так быстро взялись эти платья, еще и почти моего размера?

– Они мои, мисс Кэтрин, – произнесла она с некоторым сожалением, словно отрывала от сердца.

– Нет, тогда я не могу их принять, раз вы сами в них нуждаетесь. Это же настоящий грабеж!

– Примите, будьте так любезны, – принялась уговаривать девица. – Князь сполна компенсирует их стоимость, так что забирайте, мне не жалко.

– Если так… Мне нравится вот это, – подхватив голубое, я приложила его к себе и закружилась перед зеркалом. – Похоже на сарафанчик.

Глядя на меня со стороны, Авдотья насмешливо скривила губы.

– Что вы, так его не носят! Оно надевается поверх другого, – пояснила она, вытащив из кучи вещей какое-то кружевное безумие в пол.

– В моем мире носят и не такое, – заверила я, довольная своим выбором. – На улице лето. Самое то.

– Но это не по правилам! Даниил Васильевич ни за что не одобрит подобный наряд, – принялась воспитывать меня законопослушная гувернантка.

– Не дрейфь, это я беру на себя. За сто дней, что мне предстоит тут провести, мы еще революцию за права женщин устроим.

Я всего-то ей подмигнула и легонько толкнула в плечо, пытаясь войти в контакт с этой чопорной особой, а она едва не грохнулась в обморок, побледнела, выудила веер из складок своей пышной юбки и принялась судорожно обмахиваться.

– Думаю, с платьем мы решили. А нормального белья взаймы у вас в закромах случайно не найдется?

Дальше началось самое интересное. В ее корзине обнаружилось не только белье, но и балетки! Как же я обрадовалась, что не придется ходить в старомодных бабушкиных туфлях на неуклюжих каблуках, которые мне выделили.

Примерив платье, оказалось, что в талии и груди оно великовато.

– Придется ушивать.

– О чем вы? – удивилась девушка, растирая ладони, пока на их поверхности не появилось едва заметное свечение. Когда же Авдотья принялась очерчивать изгибы моей фигуры, ткань под ее руками словно ожила, а платье село как влитое.

– Вау! Да ты настоящая волшебница! А с балетками проделать подобное сможешь? Буквально на полразмерчика.

Пока девушка подгоняла обувь под мой размер, вместе с восторгом меня накрыло и другое, совсем неприятное чувство – собственной никчемности.

Чего я вообще стою и мой примитивный ручной труд, если любая девушка из этого мира способна на такие вот чудеса? Еще и обидные слова Воронцова неожиданно вспомнились: «Таких как вы иномирянок, не владеющих магией и не имеющих покровителя, ежедневно перепродают десятками дешевле чем гончих псов…»

Но логичным был и другой вопрос: зачем тогда он возится со мной и даже идет на уступки? Для чего-то выходит никчемная иномирянка и этот контракт ему все-таки нужны?

– Готово, – вырвала меня из размышлений Авдотья.

– Скажи, а как ты это делаешь? Вас где-то обучают магии, в какой-то специальной академии?

– Не знаю, я просто родилась с этим, как и все остальные. В академии, конечно, тоже учат, но только мужчин и гораздо более сложным вещам. А теперь присядьте, займемся вашей прической.

Здесь меня ожидал очередной сюрприз. Физически к моим волосам Авдотья даже не притронулась, за нее все сделала расческа, шпильки и сотни магических огоньков, столь послушные в управлении.

– Ну вот, волосок к волоску, официальная прическа номер пять, – подытожила она с профессиональной холодной улыбкой. – Нравится?

Нет. Не нравилось категорически. О том, что представляли из себя варианты с первого по четвертый я даже спрашивать не стала.

Поблагодарив Авдотью за проделанную работу, в этот раз на своей голове я решила оставить все как есть «волосок к волоску». Пусть князя раздражает мой скверный характер и манеры, точнее их отсутствие, слишком открытое платье не по уставу, так хоть прилизанной прическе порадуется. Сегодня я добрая, а там посмотрим на его поведение.

Экскурсия по дому вышла короткой. Все, что мне успели показать, так это правое крыло особняка, шикарную столовую с длинным столом и просторную кухню, располагавшуюся неподалеку.

Невысокая юркая старушка вышла нам навстречу и приосанилась, став необыкновенно важной, даже величественной.

– Матрена Федоровна, знакомьтесь, мисс Кэтрин Разумовская, – представила меня Авдотья, высоко задрав нос, и тут же подобрала юбки, словно куда-то опаздывала. Или просто находиться среди кастрюль и поварешек ей было не по статусу, ощущение складывалось такое. – Дальше сами разберетесь, а мне пора на занятия.

– Давай уже, поторопись, душемучительница, Матвейка поди заждался, – усмехнулась старушка в белом переднике и забавном колпаке, из-под которого проглядывали пряди седых волос.

– Здравствуйте, – широко улыбнулась я, где-то в глубине души понимая, что сработаемся.

А еще меня не покидало четкое ощущение, что эта щуплая женщина отнюдь не простая повариха, а кто-то гораздо более значимый для князя Воронцова и этого поместья в целом. В итоге интуиция меня не подвела. Но обо всем по порядку.

Несмотря на напускную строгость, Матрена Федоровна вызывала самые приятные чувства. Ее глаза лучились теплом, такими делали их расходящиеся из уголков морщинки, выдающие привычку часто и от души улыбаться.

– Здравствуй-здравствуй, уже наслышана… Так вот ты какая, Екатерина Разумовская, гроза оборотней. А ну-ка дай мне разглядеть тебя повнимательнее, – прищурилась старушка, покрутив меня перед собой словно куклу. – Ладная, ничего не скажешь. А глаза-то, глаза! В таких озерах вполне можно утонуть. Ну что застеснялась, я ж правду говорю. От нее, как от собственного хвоста, все равно не убежать.