Майлз был заведён и ходил по гостиной туда-сюда, когда она приехала.

— Где ты была?

— Ездила смотреть квартиру.

Она вздохнула, понимая, что назревал спор, а может быть даже ссора.

— Квартиру? — повторил он, явно пытаясь удостовериться в том, верно ли он всё услышал.

Она кивнула, понимая, что он не будет этому особенно рад.

— Я не могу здесь оставаться вечно. Я планировала временно пожить у тебя, забыл?

Он изучающе посмотрел на неё.

— Я не хочу, чтобы ты съезжала. Я сказал тебе, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько надо.

Её плечи опустились.

— Мне нужно стать независимой. Я не могу во всём зависеть от тебя.

— Почему нет? — запротестовал он. — Я хочу, чтобы ты жила здесь.

Он не захотел бы видеть её рядом, если бы она сказала ему правду о том, что она скрывала со времён смерти Дилана. Но она крепко сжала губы. Она была пока не готова рассказать ему.

— Я не прямо сейчас съезжаю, — она снова вздохнула, чувствуя, что у неё нет сил спорить с ним.

Он не понимал, почему ей нужно было сделать это самой. Она всегда зависела от мужчин, и она хотела начать зависеть от себя самой. Что было не так с этим желанием?

Он подошел к ней.

— Ты не съезжаешь.

Она прикусила язык, чтобы не начать с ним спорить. Пусть пока верит в это.

Он обхватил руками её лицо и оставил на её губах глубокий умопомрачительный поцелуй. Именно так он всегда убеждал её остаться. Он не мог использовать свои эмоции, поэтому использовал секс.

Та ночь потрясла её с ног до головы, заставив её просить об освобождении, которого она так желала. Даже когда она лежала неподвижно, и тяжело дышала, её пронзала грусть, которую она не могла объяснить.

Секс с ним был удивительным, но ей надо было больше. Больше чем, он мог ей дать, и это было похоже на горькую пилюлю. Брат, который мог бы дать ей всё то, чего она хотела, был не тем, в кого она была влюблена.

В ту ночь она не смогла остаться в постели с Майлзом. Ей было так больно, когда она смотрела на его спящую фигуру. В её груди поселилась сильная боль, и ей стало трудно дышать, поэтому она выскользнула из кровати и села на диван в темноте гостиной.

В ночной тишине она начала думать о Дилане и о своём секрете, о котором никому не рассказывала — даже Чарли. Она притянула к себе колени, положила на них подбородок и унеслась в воспоминания, с которыми она так усердно сражалась.

Воспоминания наполнили её болью и таким чувством вины, что она чувствовала, что может потерять контроль над собой, как это было сразу же после смерти Дилана.

Когда воспоминания о той ночи настигли её, она закрыла глаза и очень постаралась вспомнить то время, когда Дилан всё ещё был жив, и сосредоточиться на том хорошем, что несли эти воспоминания. Ей пришлось сделать всё, чтобы снова не начать падать в ту темноту, которая однажды чуть не поглотила её полностью.

Она давно уже не сталкивалась с демонами своего прошлого. Чарли всегда вытаскивал её, а теперь рядом не было никого. Вдох… Выдох. Она постаралась сконцентрироваться на своём дыхании и не поддаться нарастающей панике.

Обрывки воспоминаний пролетали одно за другим: она слышала плач и крики. Были и другие образы: какие-то из них она хорошо помнила, какие-то нет.

Она закрыла уши руками, чтобы заблокировать эти звуки, но они накатывали на неё волнами один за другим. Её лёгкие сжались, и она пыталась вспомнить, как она научилась справляться с этим состоянием, когда воспоминаний было слишком много.

Она крепко зажмурилась, и попыталась вспомнить, как надо дышать. Вдох-выдох, медленно, не слишком быстро. Он начала контролировать дыхание, как она научилась делать когда-то, и паника, которая почти вышла на поверхность, начала утихать. Её дыхание сделалось более свободным.

Успокоившись, она легла на диван, после чего уставилась прямо перед собой и начала погружаться в сон.

ГЛАВА 20

Джессика проснулась и увидела Майлза, сидевшего напротив неё в гостиной. Она потёрла глаза и села.

— Я проснулся среди ночи и нашел тебя здесь.

Он пристально смотрел на неё.

— Я не могла уснуть и не хотела будить тебя.

Она убрала спутанные волосы со своего лица.

— Что с тобой происходит, Джесс? — тихо спросил он.

Она пожала плечами.

— Думаю, это стресс, — предположила она.

Всё дело было в чувстве вины из-за того секрета, который она должна была рассказать ему уже давно, но с течением времени этот секрет становился всё больше, и было всё труднее раскрыть его.

— Если работа в гараже слишком сложная, тебе просто надо было сказать об этом.

Он сел на край стула, повернувшись к ней всем телом.

— Дело не в этом.

Она не хотела, чтобы он думал, что это было причиной её бессонных ночей.

— Скажи мне, Джесс. Скажи мне, что тебя гнетёт.

Он поискал взглядом её глаза.

— Ничего такого.

Она отмахнулась от его вопроса, зная, что она была ещё не готова сказать ему правду.

Рассказать им этот секрет значило больше, чем просто рассказать об этом людям, которых она любила — это означало рассказать им о самой ужасной вещи, которую она когда-либо делала в надежде, что они смогут простить её, тогда как она сама не могла себя простить. Она зашла уже так далеко, и она боялась, что это будет ей дорого стоить, если ей придётся столкнуться с этим прежде, чем она будет готова.

— В следующий раз, когда не сможешь уснуть, разбуди меня, — он нахмурился. — Я лучше буду не спать вместе с тобой, чем проснусь без тебя.

Она кивнула, но она знала, что она этого не сделает.

В этот момент что-то словно высвободилось внутри неё, начав медленно нарастать, и она уже не смогла бы это остановить. Каждый день, каждую секунду она чувствовала это. Она очень нелегко засыпала, и когда сон наконец настигал её, он был недолгим.

У неё испортился аппетит, и она начала придумывать способы, чтобы прятаться от Майлза. Она похудела, и если Майлз говорил ей что-нибудь об этом, она только отмахивалась, оправдывая это новой диетой, которую она решила попробовать.

Кроме одного странного звонка Ханне и своей маме, она никому ни о чём не рассказывала, так как кто-нибудь мог понять, что происходит. Ей было проще хранить всё в себе и свести до минимума все контакты, чтобы скрыть то, что с ней происходило.

На какое-то время она попросила попридержать за ней новую квартиру. На неё столько всего свалилось, и она использовала всю свою энергию, чтобы собраться и вести себя как обычно, тогда как все было далеко не нормально.

Карсен держал с ней дистанцию, и она была рада, что ей не приходилось иметь с ним дело вдобавок ко всему прочему.

— Очнись, Джесс, — сказал Майлз, сидящий рядом с ней, чтобы вернуть её в реальность.

Они сидели и смотрели фильм по телевизору. Был день, но она была уже такой уставшей, что ей было сложно сконцентрироваться.

— Прости, — пробормотала она, и предприняла попытку понять, что происходило на экране, но в её голове был туман.

Майлз участливо посмотрел на неё и нежно коснулся её щеки.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

— Да, в порядке.

Она попыталась ответить ему бодрым голосом, но ей это не удалось.

Майлз взял пульт и выключил телевизор.

— Зачем ты это сделал? — спросила она, когда он встал и посмотрел ей в глаза.

Казалось, его что-то беспокоило.

— Скажи мне, что происходит, Джесс, — потребовал он.

— Я не понимаю, о чём ты.

Она отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза, и попыталась проигнорировать его вопрос.

Она была не готова говорить с ним об этом, и на данном этапе она готова была на всё, чтобы не пойти по тому пути, после которого уже не смогла бы вернуться назад.

— Ты плохо ешь и не спишь.

Её глаза округлились от шока, и она резко посмотрела ему в глаза.