Мы понуро сидели за столом у родителей. Мать капала в чай валерьянку, отец что покрепче. За те пять дней, что мы отсутствовали, они чуть не сошли с ума от неизвестности.

— Их миллиарды человек. Всех проверять жизни не хватит. — Произнес Антош. — Я проследил за конечными пунктами нескольких групп и выяснил, что у бродяг тоже есть своеобразные города или скорее безграничные ярмарки, на которых они пересекаются, чтобы поторговать и обменять нажитое во время путешествий. Таких больших городов-ярмарок я насчитал пятнадцать штук.

— И как нам это знание поможет? — Поинтересовался я у друга.

У меня вообще не было никаких зацепок. Все, что я умел, это выбирать мир по находящемуся в нем человеку, в данном случае своему сыну, но чертовы бродяги каким-то образом умели заблокировать его.

— Будучи внутри мира, в котором находится твой сын, мы сможем его почувствовать. В данном случае, я смогу его почувствовать. Дальше дело будет за малым. Мы найдем его точное местоположение, все тщательно спланируем и украдем. Потом я поставлю такой барьер бродягам, что они в одном мире с Дариком не смогут его найти, даже если будут смотреть на него в упор.

— Вот, ребята, что значит человек на своем месте. — Пьяненько заявил отец. — Отличный план.

Мать недовольно посмотрела в его сторону, но промолчала.

— Давайте сейчас же и отправимся. — Нетерпеливо предложила Ляля.

— Одна проблема, в их городах мы будем слишком на виду. Там живут люди только их вида. Надо что-то придумать, чтобы иметь возможность хотя бы ненадолго выходить на улицы. Играя с тканью миров, мы быстро обнаружим себя, а там могут оказаться бродяги специально обученные давать отпор таким, как мы. Так что, спешить не надо, иначе вы опять окажетесь в больнице. — Змей отхлебнул холодный зеленый чай. — Мы впервые столкнулись с генетическими иномирцами так близко и оказались не готовы к этому.

— Да уж. — Я удобнее устроился на мягкой подушечке, положенной на стул, чтобы не бередить рану.

— Бедный ребенок. Как он столько выдержит среди чужих? Как они будут к нему относиться? — Произнесла мать угрюмо.

Ляля всхлипнула и прикрыла лицо руками.

— Ой, прости, Лялечка, я же не об этом хотела сказать. — Маман полезла к снохе. — Все хорошо будет с Дариком, только ему потерпеть придется. Я уверена, вы все правильно придумаете и сделаете. Ну, не реви. Прости меня дуру бестолковую.

— Да, мать, умеешь ты вовремя сказать нужные слова. — Поддел ее отец.

— А ты только заливать вовремя умеешь. — Она не дала себя в обиду.

— У тебя уже есть какие-нибудь наметки? — Поинтересовался я у змея, зная его страсть к планированию.

— Пока в начальной стадии. Бродяги держат рабов, а это могут быть кто угодно.

— Ты хочешь заковать нас в кандалы? — Догадался я.

— Почему вас? Меня и тебя, а Лялю перекрасить в рыжий и прикрыть накидкой с капюшоном, чтобы не особо приметно было.

— Я же совсем не похожа на них. — Изумилась супруга. — У них даже хвоста нет.

— Ну, тогда дела плохи. — Мрачно произнес Антош. — Безнадзорно ни один раб по улице ходить не должен. А вариант был неплох.

— А можно не перекрашиваться? Неужели у них совсем нет людей в сером окрасе? — Поинтересовалась Ляля, с надеждой глядя на друга.

— Не видел таких. — Ответил Антош. — Можно ограничиться перекрашиванием головы и рук, тех частей тела, которые будут на виду. — Предложил он, совершенно не понимая женских метаний.

— Ни за что! — Наотрез отказалась кошка.

Я представил ее с рыжими руками и головой. Если бы не серьезная ситуация, в которой мы находились, я бы не сдержался пошутить. Моя жена, относящаяся к своей шубке с неимоверной заботой, никогда бы не согласилась на подобные эксперименты. Ей даже выбритый участок на месте раны не давал покоя. Она с параноидальной регулярностью осматривала его, ожидая признаки отрастания шерсти.

— Может быть, они носят перчатки до локтей? — Придумал я компромиссное решение. — А на лицо надеть вуальку или хиджаб. Ты не обратил внимание, их женщины не одеваются так?

— Ты прав, Жорж, я был в одном их городе, расположенном в пустыне, так они там все прикрывали лица тряпичными шарфами. Можно будет выбрать их наряд. — Обрадовался змей. — Нет ничего проще.

— Хорошая идея. — Обрадовалась Ляля. — Чем красить себя частями. Потом облезешь и неровно обрастешь.

— Да, помнишь мать, как Мурка заразилась на улице лишаем? — Спросил отец. — Чем мы ее только не мазали, ничего не помогало. Она дура, слизывала с себя лекарство, а потом блевала по всем углам.

— Я бы не стала лизать. — Ляля обиделась на ассоциацию.

— Да я… я, в смысле, у тебя шерсть, у Мурки шерсть, проблемы общие. Только шерсть и ничего больше.

— Ладно, семья, нам пора. Обещаю ставить вас в известность о результатах наших поисков. Как только вернем Дарика, сразу к вам в гости. Дача, шашлыки и все такое. — Я поднялся из-за стола. — Вы тут не волнуйтесь. Бать, не налегай на спиртное, а то отправим в мир, где кодируют раз и навсегда.

— Только ты не читай мне нотаций, Игорек. У твоей матери пунктик, что я когда-нибудь сопьюсь. А я только в компании выпиваю, а кроме вас у меня другой компании нет. Не ведитесь на ее упреки, это в ней потомственная ведьма говорит. Хочется ей кого-нибудь замучить. — Отец звонко чмокнул мать в щеку. — Забирай. — Придвинул ей ополовиненную бутылку водки.

— Спасибо вам. Все было очень вкусно, как всегда. — Сделал Антош комплимент и сполз со стула. — С вами, Василий, выпьем, когда вернем внука.

— Спасибо Антошка, ты настоящий друг. Я в тебя верю, больше чем в самого себя. Буду ждать.

Мы еще раз попрощались в коридоре. Мать обняла Лялю и даже всплакнула. Она больше не видела в ней никого, кроме человека и снохи. Понимала ее как мать и жалела, как родную дочь.

— Скорее бы увидеть внучка. — Всхлипнув, произнесла мать. — Вы там осторожнее.

— Не переживай мам, все будет хорошо. — Пообещал я.

— Давай, в жопу раненый боец, до встречи. — Отец крепко пожал мне руку. — И с тобой, дочка. — Обнял Лялю. — И с тобой, друг. — Обнял Антоша под голову.

Змей скрутил нас и перенес в пустыню. В глаза ударил яркий свет и горячий песок, поднятый порывом ветра. Мы очутились между высокими барханами. Ветер длинным извивающимся языком непрерывно сдувал с гребня слой песка, оседающего на нас. Ляля закашлялась. Ее привыкшие к влажной атмосфере леса органы дыхания с трудом переносили жаркий пыльный климат. Зато змей блаженствовал. Его хладнокровное тело, получив извне калории, приобрело энергию. Он принялся ползать зигзагами по склону, как теленок, впервые выбравшийся из загона.

— С чего мы начнем? — Поинтересовалась у меня Ляля.

— Давай дождемся, когда наш мегамозг устанет и снизойдет до озвучивания плана действий.

Антош полез на самый гребень.

— Поднимайтесь. — Позвал он нас.

Мы с Лялей переглянулись. В отсутствие собственных планов, приходилось терпеть чужие. Мы покарабкались вверх по горячему песку. Это было непросто. Склон оказался очень крутым, ноги проваливались в песок, дыхание сбивалось. Мы поднялись на самый гребень припорошенные пылью, с сильной одышкой.

— Да, в жарком климате становятся очевидными все недостатки теплокровных. — Иронично заметил змей.

— Дождемся ночи. — Зловещим тоном произнес я, зная, что в пустыне по ночам очень холодно.

У меня пропало желание пикироваться, когда перед глазами предстало огромное поселение, раскинувшееся от горизонта до горизонта. Оно почти сливалось цветом с окружающей пустыней, если бы не редко разбросанные пестрые пятна шатров. Антош был прав, поселение больше всего напоминало древнюю ярмарку. Улицы находились в постоянном движении от бесчисленных потоков людей.

— Антош, ты не мог бы уже проверить, здесь наш сын или нет? — Напомнила Ляля о главной цели нашего визита.

— Разумеется. Я как раз начинал погружаться в транс.

— Прости.