Так и побрёл я, как говорят, несолоно хлебавши. Но ощущение такое было, будто в дерьме весь извалялся. Вот так-то, брат, когда темп потеряешь, потом и с ладьёй ничего не сделаешь.
Мы выпили кофию. Рассказ становился тем мне интересен, что всех этих ребят я-то знал. К ним и ехал на встречу. Ну и дела!
2. Начало
– Вот так я и мыкался до ноября. Однажды решил поехать в Москву к своей давнишней подруге, к Светочке.
Выезжаю из Хотькова, вижу – у шоссе стоят пять девушек. А холодно. Снег. Дождь. Грязь. Фонари тусклы. Я тормознул, и как меня какое провидение под бок тянуло: «Девочки, – говорю, – пойдёмте, попьём чайку. У меня идея возникла». А они, охальницы, отвечают: «Вы бы, дедушка, нам закурить дали. С вашей идеей не согреешься». И хихикают, молодые, конечно. Дуры ещё. В общем, затащил я их в кафе. «Переезд» называется. А девочки хорошенькие. Замёрзли. Голодные. Я всем яишню с салом заказал да вина красненького, и слово за слово, конечно, пошёл разговор за жизнь. Мол, работы нет. Родители пьют. Ребята гадкие. Хотьковский монастырь не берёт. «Вот и делать-то нечего, приходится мёрзнуть на шоссе. Скоро рынок закроется, нас, может, Ашот с Рубиком снимут», – мечтательно так одна, вся в веснушках, говорит.
Стало мне тошно, но идея начала оформляться. Правда, пока спонтанно так, в виде некоего туманного действа. Без плана, без расчёта.
Вот что я девицам, сам от себя не ожидал, предлагаю. «Сейчас идите по домам, сидите два месяца. Ровно через два месяца жду вас в это же время здесь, у “Переезда”». И дал им денег. Не много, так, по сотне баксов на брата. Но своих. Моя щедрость меня поразила.
Пришёл домой. Думал, считал, смотрел литературу. И через три дня родилось письмо президенту нашей многострадальной России Ёлкину.
Швец достал из нагрудного кармана пиджака потёртый конверт, вытащил оттуда ветхий документ и протянул его мне. Документ был настолько неожиданен, что я привожу его целиком, без купюр. Вместе с резолюциями.
Президенту Российской
Федеративной Республики
г-ну Ёлкину В. В.
от посла России
(на пенсии с правом
ношения мундира)
Швеца С. С.
Уважаемый господин Президент!
Демографическая судьба России и моральные устои нового общества, в становлении которого Вы принимаете столь деятельное участие, заставляют меня обратиться к Вам с предложением решения вопросов воспитания нового человека России.
Речь идёт о направлении жизнедеятельности общества, которому до сего времени не уделялось практически никакого внимания. Речь идёт о проституции.
Нельзя отрицать очевидные факты. Во-первых, проституция была всегда. Достаточно вспомнить Лаису – кокотку греков, Нинон де Ланкло – XVII век – Франция и т. д. Во-вторых, проститутки в определённых случаях играли значительную роль в политике тех или иных стран. Например, графиня Лихтенау – фаворитка Фридриха Вильгельма II, маркиза де Монтеспан, возлюбленная Людовика XIV, равно как и графиня Дюбарри и многие другие.
Следует также отметить, что дома терпимости во многих странах (Германия, Польша, Англия и ряд других) явились источниками городских доходов.
С другой стороны, попытки борьбы с этим злом не приводили к сколь-нибудь заметным результатам. Например, в 1736 году Указом Сената России предписывалось непотребных девок и женок в шинках и других заведениях сечь кошками и выбить вон. Император Павел I в 1800 году сослал в Иркутск всех (якобы) проституток. Однако в 1896 году в России было зарегистрировано 34 000 проституток. На самом деле их было раза в два больше.
Всё перечисленное, а примеры можно было бы приумножить современным состоянием этого дела, говорит только об одном – этот вопрос нельзя пускать на самотёк. Только государственное регулирование даст возможность контроля, ликвидации криминогенной обстановки вокруг проституции, медицинского контроля и, наконец, притока в казну определённых средств.
В связи с изложенным прошу рассмотреть вопрос разрешения мне в порядке эксперимента открыть в районе г. Хотькова дом терпимости под контролем государства.
Расчёт экономической эффективности данного предприятия приведён в приложении № 1.
Подпись
С. С. Швец,
персональный
пенсионер
российского значения
На документе имеется резолюция президента:
«Полагаю, в свете развития демократии, разрешить эксперимент в отдельно взятом районе.
Контроль возложить персонально на П. Керженцева.
Швеца знаю лично. Крепкий мужик. Можно доверять».
Подпись неразборчива.
Печать администрации президента
– Вот такой документик я получил. Вернее, получил я решение администрации Сергиево-Посадского района, Митинского сельсовета, села Абрамцево.
И сразу возникло несколько первостепенных вопросов. Первое – крыша. Второе – место. Третье – бухгалтер. Четвёртое – секретарь. Вот эти задачи нужно было решать в первую очередь.
«Крыша – главнейшее в нашем государстве дело. Есть хорошая крыша – твоё дело развивается. Нет крыши – нет дела» – вот так вот я думал. Это тебе не Европа.
Местных ментов я отмёл сразу. Они бандитов боятся пуще огня. Все друг друга знают.
Бандитов я тоже в расчёт не брал. Их жадность развиваться мне не даст. У них только общак на уме да как девку бесплатно оприходовать. В общем, дело могут загубить на корню.
ФСБ будет только наблюдать да досье вести. Толку от них не будет. А вот от ОМОНа толк может быть, уж точно. Я нашёл знакомого полковника. Показал бумаги. Показал расчёты. Они, конечно, важнее бумаг. В общем, пришли к соглашению о взаимных действиях. А они наступили, к моему сожалению, гораздо скорее, чем хотелось бы. Забегая вперёд, расскажу, как моя крыша оказалась крепче. В общем, через неделю после открытия заведения приходят трое. Один – сморчок в очках, но в руках – компутер. И два – по виду чечена. Потом уже выяснилось, оказались арабскими студентами нашего мединститута. Но это потом. А сначала я просто вспотел. Этот, лысая гнида, говорит так вежливо: «Мы, господин директор, всё посчитали. Вам придётся нам ежемесячно уплачивать 11 тысяч долларов, и девочки ваши, конечно, за счёт заведения. Мы же гарантируем вам и вашему бизнесу полную безопасность и хорошее развитие».
Меня трясёт, но отвечаю достойно, мол, кто вы такие и я только и ждал, чтобы 11 тысяч долларов выбрасывать на ветер.
«Да не на вэтэр, а нам, понымаишь!» – орёт вдруг один чечен. А другой говорит: «Да что с ним, фраером, время терять. Мочкани его, и пойдём, время пятничной молитвы подошло».
Ну, мне совсем стало грустно. Но пока держусь и отвечаю, мол, орать не нужно, я – исполнительный директор, вот телефон президента фирмы, звоните ему, как он скажет, так и будет. И даю телефон полковника.
Лысый тут же ему звонит и вежливо предлагает приехать на переговоры. И предупреждает: без оружия, без базара и шума, а то, так вежливо говорит, всем вам может быть очень больно, начиная с директора исполнительного. И хихикает. И на меня поглядывает. Мой полковник, слышу, отвечает: «Всё будет тип-топ». Не первый, мол, раз девка замужем.
Я расстроился страшно. Рубаха от пота вся мокрая. Пульс, чувствую, зашкаливает. В голове же мелькает: «Ну, какого чёрта ты полез в это дерьмо? Сейчас бы сидел, кроссворд окучивал. Или пиво с Розентулером потягивал».
Но мой полковник приехал быстро и, конечно, со всей командой. Сразу положили всех в грязь лицом. Обыскали. Нашли два пистолета газовых. Очки у лысого раздавили лихо.
После этого полковник произнёс речь. Суть её проста, как правда. Ежели кто ещё раз сунется или каким-либо образом вмешается в деятельность вверенной ему фирмы, то все будут закопаны здесь же, в Абрамцеве, в лесу, недалеко от дачи, где на первых порах мы и обретались. И в дополнение вдруг перечислил фамилии, адреса в Каире и Александрии родных и близких всех участников наезда.
