© В.И. Остапенко, 2023

Тридцать первого мая две тысячи двадцать второго года, в последний день весны, не задумываясь о наступающем календарном лете, закутав шею шерстяной шалью и прикрываясь широким зонтом от мелко моросившего дождя, Маргарита Петровна медленно брела по Александровскому саду. Из всех информационных каналов струились известия, ссылки на статистику и подтверждения авторитетных болтунов, что такой холодной весны не было 75 лет, но Маргарита Петровна помнила погоду и похуже нынешней.

Хотите – верьте, хотите – нет, а сад имени великого императора Александра I, официально открытый тридцатого августа тысяча восемьсот двадцать первого года, как пишут историки, бушевал цветущей сиренью, яблонями, раскрытыми и почти вывернувшимися тюльпанами и наполнялся пением соловушек так, что, казалось, эти птахи соревнуются: кто кого перещебечет.

Очарованная Маргарита Петровна застыла около цветущей рябины и слушала, слушала… Пока ей на ум не пришло, по какому случаю её занесла нелёгкая в это хорошо знакомое место? – а всё очень просто! Реклама рыбной ярмарки, открывшейся в Москве, сулила отечественные морские продукты, только что выловленные из дальних Японского и Охотского морей.

Японское море ей было хорошо знакомо: родилась она в городе Находка Приморского края в семье морского офицера. Навага, камбала, корюшка и даже крабы готовились в далёкие детские времена бабулей на кухне, распространяя чудесные запахи вкуснятины.

Ностальгия по прошлому возникала даже от близких когда-то названий, тем более что отец часто пел известную песню: музыка Оскара Фельцмана на слова Михаила Матусовского «Чёрное море моё», переиначив слова на «Японское море моё».

Маргарита выбрала неудачный день. Дождь лил как из ведра, а по телевизору так и сказали: на один квадратный метр выльется ведро воды, но… Менять планы не в её характере. Женщина, стройная, элегантная, восторженно-элегическая, прямо из метро вошла в торговые ряды, немного задохнулась от рыбьего запаха, вспомнила советский магазин «Океан», посмотрела на цены и робко спросила продавца дагестанской национальности:

– У вас есть дальневосточная селёдка?

– Нэт, дальневосточной нэт. Ест камчатский селёдка. Бэри. Вкусни.

«Опс! – подумала Маргарита Петровна, – географию уже никто не учит!..»

Маргарита вошла в Александровский сад, раскрыв зонтик, и соловьи, мощно щебетавшие с сиреневых, белых и тёмно-бордовых кустов сирени легко стёрли слабое разочарование в морепродуктах, а пьянящий запах цветения быстро проветрил тухлый духан рыбных рядов.

Около памятника Александру I приплясывал весёлый, круглый, один метр тридцать пять сантиметров вместе с каблуками и бейсболкой, экскурсовод в окружении пары десятков школьников и трёх учительниц или родительниц.

Школьники 9-10 лет явно симпатизировали такой энергии предводителя и, не отрывая глаз от широких жестов и слух – от эмоциональных интонаций задорного голоса, готовы были выполнить всё, что бы ни скомандовал этот талантливый ведущий.

– Ровно в двенадцать часов пополудни, – экскурсовод поднял вверх указательный палец, при этом торжественный тембр его громкого голоса приобрёл такой децибел, что трактор отдыхает, – девятнадцатого марта тысяча восемьсот четырнадцатого года эскадроны кавалерии во главе с императором Александром I триумфально вступили в столицу Франции. Враг побеждён!!!

Дети замерли в ожидании пушечной стрельбы (и Маргарита Петровна – тоже), так как именно триумфальный вход в Париж должен был быть немедленно этими звуками ознаменован. Тут экскурсовод обернулся, увидел стройную, высокую, ослепительную в брызгах дождя Петровну и воскликнул:

– У вас есть минуточка?

– Да… – тотчас же робко промолвила Петровна и направилась к группе.

– Как идёт! Как идёт! Ступает, как богиня! – приговаривал экскурсовод.

Обернувшись к детям, строго и громогласно скомандовал:

– Все делятся на две команды! Для каждой выбирайте императора Александра I. Все остальные изображают его свиту и народ. Кто лучше это сделает, будет судить вот эта дама! – и он почтительно склонил голову перед Петровной. Его малый рост итак был чуть выше талии Маргариты, но после склонённой головы совсем потерялся у бордюра. Кутерьма детского визга, писка и организации выборов, неспешно подавленного учителями, замолкла, и перед Маргаритой Петровной предстали две России: в центре правой Александра изображала девочка, в центре левой – мальчик.

– Как Вы считаете, где правильнее представлен царь-победитель? – торжественно спросил экскурсовод Маргариту.

Все превратились в слух, стало слышно не только соловьёв, но и накрапывание дождя. Экскурсовод с хитринкой в глазах смотрел на Маргариту Петровну, сверля её глазами, как дрелью брус.

– У девочки лицо царя-самодержца, – осторожно промолвила женщина, – царя, несущего бремя власти, – она на секунду замолчала и продолжила: – а у мальчика – заносчиво задранный вверх подбородок и выражение лица хвастливого пятёрочника, – не успела Маргарита закончить, как экскурсовод закричал:

– Это исключительно верно! Ура! Царь – труженик и подвижник, а не хвастун и тиран!!! Спасибо Вам за участие! – и он почти подпрыгнул и поцеловал Маргарите руку.

Среди мокрых кустов и деревьев Александровского сада шла ошеломлённая женщина, задетая энергией детских душ, талантливого экскурсовода и уходящей удивительно холодной и дождливой весны. Она легко промокнула брызнувшие от счастья слёзы и скрылась в метро Александровский сад.

Маринка перенюхала все духи в огромном магазине под названием «Кунцево Плаза». Даже противное слово ПлАААзААА сегодня не имело никакого значения. Маринка всегда считала, что переименовывать своё, родное на иностранный манер – это от небольшого ума. Что поделаешь, если «плаза» нравится больше тем, у кого есть деньги, а просто «площадь» им не по душе…

Если не вдаваться в литературные изыски названий в поисках истины и справедливости, то можно совершенно точно утверждать, что духи Красная Москва и Серебристый Ландыш Маринке нравились гораздо меньше, чем Шанель № 5. На Шанель денег точно не хватит, а на этот вот красивый флакон янтарного цвета с крышкой цвета тёмного горького шоколада, подпоясанной чёрным бантом, она рублей точно наскребёт.

Запах понравился. Интернетнула инфу и обнаружила, что это «чувственная цветочная композиция, наполненная дыханием ухоженного лондонского сада, где после дождя раскрываются изысканные ароматы». Маринка прекрасно знала, что притянуть за уши можно и сад, и вселенную, и для красного словца критикнуть можно отца; она и сама занималась блогерством, но бросила это хлопотное дело, устроившись на работу корректором в министерство.

Духи My Burberry Black от BURBERRY оказались новыми. Совсем недавно, в 2016 году какой-то армянин с другом замутили во Францииэту смесь, и она, как композиция соблазнительная, нежная и насыщенная, завоевала своё место почти во всех уголках земного шара. Фрэнсис и Кристофер, что намесили сие зелье, напихали в верхние ноты жасмин и персиковый нектар, в сердце этого аромата поселили розу, смешанную с аккордами персика и ванили для сладостного влияния на пользователя и на обнюхивателей, а в базовые ноты добавили пачули и амбру. Всё это Маринка наскоро прочитала в автобусе, который вёз её из Плазы до дома. «Это не очень дорогие духи!» – тешила себя мыслью Маринка, – тем более я получила зарплату и имею право!..»