После первого шока я обнаружила, что на мне до сих пор мое вечернее платье, порядком уже помятое, конечно, но самое важное – на мне до сих пор были трусики. И вот это, конечно, обнадеживало.

– Эй! Ау! – я потеребила Макса за плечо. Ноль реакции. Потом потихоньку приподняла одеяло. Выдохнула. Он спал в трусах. И это тоже обнадеживало.

Вот только какого хрена он спал в моей постели?

– А, понятно, – наконец окончательно проснувшись и включив мозги, произнесла я. – Это чтоб куратор твой думал, что ты тут усердно отрабатываешь. Конечно. Классно устроился. Спал себе сладко всю ночь, а зачтется, что всю ночь трахал гостью тура. Интересно, а бонусы у вас предусмотрены? Какие и за что?

На всю эту мою тираду Макс лишь что-то промычал и отвернулся, сладко кутаясь в одеяло, как сонный кот. Я посмотрела на его гладкую спину.

– Бляха, ты же младше меня лет на десять. Еще немного, и у меня материнский инстинкт проснется.

Вот только чем больше я смотрела на его спину, тем больше во мне просыпался совсем другой инстинкт.

Чтобы не накинуться сейчас просто на того, кто в доступе (оплаченном доступе блин), я сползла с кровати и, хватаясь за стены, добралась до душевой. Похмелье и морская качка – это, конечно, улетное сочетание во всех смыслах.

В душевой было так мало места, что я могла бы мыться и спать стоя одновременно, не боясь упасть – даже падать там просто некуда. И все же приятный теплый душ поднял настроение и зарядил бодростью.

Когда я, с полотенцем на голове, и в халатике вышла из душа, Макс уже сидел одетый, даже на все пуговицы рубашку застегнул. Я взглянула на кровать и засмеялась.

– Ты что, застелил постель?

– Ну да, – улыбнулся он.

Я сокрушенно скривилась. При свете дня он выглядел до ужаса юным. Подползло какое-то дурацкое чувство вины, будто я тут пользуюсь парнем. Ясно же, что это он сам пришел сюда работать, и сам потащился со мной в каюту и так далее. Но все равно, почему-то меня стало коробить.

– Спасибо.

Повисла неловкая пауза. Да уж. Вчерашний жаркий мачо и сегодняшний милый мальчик – как два разных человека. Впрочем, я тоже вряд ли сейчас выглядела горячей соблазнительницей.

– В общем, – решила я разрядить обстановку, – во-первых, спасибо, что довел вчера до каюты. Во-вторых, какого хрена ты тут спал? В-третьих, я знаю, какого хрена ты тут спал, так что ладно уж. Ну а в-четвертых…

– Ты ох…нная, – закончил за меня он и расплылся в обворожительной лыбе.

Ну вот как тут самой не заулыбаться?

Я наконец-то обвела взглядом каюту. Не очень большая, но уютная. С довольно большим иллюминатором, за которым плещется темно-синее море. Есть довольно вместительный шкаф и туалетный столик с пуфом. На нем стоит приветственная бутылка шампанского и корзинка с фруктами и сладостями. Большую часть каюты занимает двуспальная кровать с мягкими бортиками.

– Нет, серьезно, – сообщил Макс, подходя чуть ближе. – Часто женщины под алкоголем ведут себя по-одному, а на утро, по-трезвому, морозятся, делают покерфейс и будто тебя и не знают, даже если ночью вытворяли полный разврат… А ты такая же, прикольная…

Тем временем он уже подошел на опасно близкое расстояние, понизил голос. Его рука коснулась рукава моего халата.

– Макс! – тут же пискнула я. – Я не люблю секс утром. Вот вообще. Если ты, конечно, на это намекаешь.

– Да необязательно секс, просто хочу тебя позажимать, – пробормотал он и обнял меня, руку тут же опустил на задницу. Ну, совру, если скажу, что мне не стало приятно. Мы немного вот так пообнимались, погладились. Потом я почувствовала, что меня начинает уносить на волнах зарождающегося возбуждения, и решила это прекратить.

– Так, котик, стоп. Ну реально. Мне приятно и все такое, просто хочу понять, как тут вообще все устроено. А то нас никто так и не собрал, ничего не рассказал. Что вообще будет, какая программа, и когда завтрак, например? Или, – я прищурилась, глядя в его приятное расслабленное лицо, – или никакой программы не будет, и все это была замануха, а на деле к каждому приставили партнера для секса на время тура и на этом все?

Я почти была уверена, что он ответит утвердительно. Что поделать, ну у нас в стране часто такое бывает – расписывают все по самым действенным законам маркетинга, а потом выполняют от силы десятую часть обещанного.

Макс вздохнул, присел на кресло, закинул ногу на ногу. Он чертовски привлекательно смотрелся на этом красном кресле в своем черном смокинге с белой рубашкой, карие глаза смотрели с мягкой, панибратской такой, симпатией.

– Лия, твой мозг перерабатывает, – ляпнул он и хохотнул. – Ты всегда все так анализируешь?

– О Боже, даже тебе это заметно?

– Если я в эскорте, это не значит, что я тупой, – обиделся он.

– Ой, Макс, я не про твои умственные способности, а про твой возраст. Тебе сколько, двадцать четыре? Больше? Меньше?

– Двадцать три, – нехотя признался он.

– Ну вот. Я бы в свои двадцать три никогда бы не заметила, что кто-то что-то анализирует.

– То есть, это, в итоге, комплимент ты мне сказала? – довольно заключил он.

Теперь хохотнула я.

– А ты, Макс, я смотрю, не пропадешь.

– А то! – он взглянул на часы. – Так вот, Лия. Сейчас шесть часов утра. Ты просто слишком рано встала. Большинство еще спит, потому тебя никто никуда не зовет. Это всегда так. Первая приветственная вечеринка, где все знакомятся и получают сразу, сходу, большую дозу внимания, обычно потом выбивает всех из колеи как минимум до обеда следующего дня. Так что встреча, то самое собрание с кураторами и гидом, состоится за бранчем – в 12.30. А для тех, кто проспит или опоздает – еще раз в 15.30.

– Обалдеть, так полдня можно было просто валяться?

– Можно было, – с сожалением протянул Макс и зевнул.

Я сразу раскусила его намек. И заулыбалась.

– Окей, кот. Давай тогда так. Насколько я поняла, тебе выгодно задержаться у меня на как можно подольше. – он скривился, но я тут же закатила глаза, – ой, да ладно тебе, я просто называю вещи своими именами, без обид, только с анализом, – тут мы посмеялись вместе. – Так что предлагаю такой сценарий. Ты сходишь к себе, примешь душ, переоденешься и придешь ко мне в нормальной дневной одежде. И заодно притащишь завтрак в номер. Я понимаю, что могу заказать, но вот мне хочется, чтобы принес его ты. На свой вкус. Но… Чтобы там была яичница с беконом. Фрукты, желательно с манго, апельсиновый фреш и капучино с толстой пенкой. А так на твой выбор.

– Угу, я понял, на мой выбор.

Мы снова поржали.

– Ну и себе там возьмешь что-то. И придешь, поедим, поваляемся еще. В общем, план такой.

Макс поднялся, пошел к двери, потом обернулся и изрек:

– А ты любишь командовать, да? Чтоб мужик был у тебя под каблуком.

С этими словами он вышел.

А вот я конкретно задумалась.

Да не просто задумалась. Я офигела.

Ведь мы с вами очень редко так именно трушно самокритичны, разве нет? Чтобы я хоть раз призналась сама себе, что я люблю командовать и что мне нужен подкаблучник?!

Что вы! Нет! Конечно же нет! Я же нежнейшее создание. Я эталон женственности. Я всегда уступлю (если меня дожмут и переубедят), я прислушаюсь (если меня перекричат), я сделаю шаг навстречу первая (если меня об этом попросят, стоя на коленях), я всегда прощу (с десятой попытки и кучи подвигов и извинений).

– Ну жесть. А ведь мальчик-то прав.

Я настолько обалдела от такого открытия, что тут же, невзирая на столь ранний час, бросилась трезвонить Вере. Правда, подруга ранняя пташка, так что трубку взяла сразу же.

– Алло? Ты что, еще не ложилась? – сходу съязвила она.

– Нет, Вера, я уже встала и даже приняла душ. Слушай, Вер…

– Ну что там, рассказывай!

– Да тут капец… Но подожди, мне сначала надо сказать дичайшую вещь!

– Ну, говори! – Вера, казалось, прямо дыхание затаила. Интересно, что она ожидала услышать.