Я уселась на пол возле шкафа и схватилась за голову.

– А кстати, такой мягенький ковер, – заметила я и погладила звездочки на темно-синем фоне руками. – Итак, ловим дзен. Надо понять, как быть. Успокоиться и сообразить.

Кто бы меня сейчас видел! Сижу в одном белье на полу каюты возле открытого шкафа, откуда торчат фатиновые разноцветные юбки и блестят золотые туфли, и медитирую.

Через пару минут я открыла глаза и заявила окружающему пространству:

– Не в нарядах проблема, детка. Ты просто ссышь, потому что встреча с ним. С самим Иваном Ушаковым. О котором ты страдала шесть месяцев. А внутри страдаешь до сих пор. И считаешь, что не стоишь его. А еще тебе стыдно перед ним, ведь он понимает, зачем ты здесь. И – вишенка на торте – он сегодня видел твои соски на обнаженной груди. А вчера – то, как твою грудь лапал юный парень. Просто блин полный набор. Полнейший! – я вздохнула, поднялась на ноги и снова подошла к шкафу, – Так что в чем уже я там к нему явлюсь, это вообще картину никак уже не поменяет к лучшему. Поэтому без паники беру первый попавшийся наряд и иду.

Сказано – сделано.

Реакцию на свой выбор утреннего туалета я заметила, едва вышла из каюты. Мы с трудом разминулись в узком коридоре с пышной горничной, и при взгляде на меня она чуть не перекрестилась.

– Так, один ноль в мою пользу, – хмыкнула я. – Или не в мою.

Я, постукивая высоченными каблуками (ах, как же хорошо, что у Вани под два метра роста), я дошла до конца коридора, толкнула стеклянную дверь и вышла на палубу. Моей тщательно затонированной кожи коснулись лучи средиземноморского солнышка, и на миг я зажмурилась от удовольствия. Как же я люблю тепло!

Лайнер шел почти без качки, я подошла к белоснежному борту и посмотрела на темно-синие водные просторы, плещущиеся до горизонта. Парочка, расслабленно сидящая тут же на шезлонгах, уставилась на меня двумя парами солнцезащитных очков. Но я узнала одного из них по оттопыренным ушам и плотному животу, а вторую по белозубой улыбке и вызывающему купальнику, состоящему из одних ниточек. Миша и Катя, те самые, которые не захотели меня вчера приглашать с собой на яхту. Видите ли уже вместе с утра загорают. Значит, ночь тоже провели вместе…

Я демонстративно отвернулась и собиралась молча пройти мимо. Но тут Миша свистнул, а потом изрек:

– Ну-ка остановитесь, барышня. Если я не ошибаюсь, это вы вчера желали прокатиться на яхте?

«Вот черт, и как он меня узнал? Я же с хвостиком сегодня, а конский хвост меняет мое лицо до неузнаваемости. Плюс я нарисовала мощные стрелки, чтобы быть прям как Джади из «Клона». Хотя… Наверное, он узнал меня по груди…»

Я замерла прямо у его шезлонга. Катя молча созерцала меня, делая безразличный ленивый вид. Угу, знаем, проходили.

– Вы меня с кем-то путаете, – произнесла я со всей жеманностью, на которую была способна.

Миша залыбился, как хомяк.

– Да? Ну ладно, а то я хотел, и правда, пригласить. Ну, нет, так нет.

– Угу. Нет, так нет. Не светит вам минет, – сочинила я стишок и тут же и покраснела одновременно, и засмеялась.

– Что? – еле произнес он, потому что тоже уже ржал. Катя при этом поджала губы и отвернулась.

Миша уже прям даже встал с шезлонга. И даже снял очки, уставившись на меня прозрачно-голубыми глазами.

– Слушай, ну правда, мы вечером как раз зайдем в гавань, где она припаркована, и сможем выйти ненадолго, посмотреть закат. С шампанским, с закусками, все, как надо.

– И с ней? – я кивнула на недовольную медузу, которая, повернувшись на бок, к нам спиной, открыла взору свою «попу как орех», честно, так и припекло ее чем-нибудь шлепнуть по этой заднице.

Миша задиристо кивнул.

– И с ней.

– Втроем?

– Втроем. Точней, вчетвером. Будет еще ее голая задница, или как ты там вчера выразилась.

– Так ты был настолько трезв, что все помнишь? А изображал из себя пьяного… – я хитро прищурилась.

– Дай свой номер, – перешел к делу он, доставая из шорт последний айфон.

– Я спешу. Еще увидимся до вечера, – выделисто сказала я и поцокала каблуками дальше по палубе, усиленно виляя бедрами. Прекрасно же знала, что Миша провожает меня взглядом.

И тут я подняла взгляд и увидела, что на меня пялится еще кое-кто. Иван, само собой. Видимо, устал меня ждать и стоял у перил и курил, созерцая то, как меня цепляют на ходу ухажеры. Я просто мысленно завизжала от восторга и сто раз поблагодарила вселенную, что выставила меня в таком выгодном свете перед этой неприступной скалой из холода и сарказма.

Иван не стал баловать меня гляделками и отошел от перил, видимо, вернувшись за столик.

Что ж. Я и так уже выиграла. Так что пусть выделывается, могу дать ему фору.

Когда я подошла к его столику, он, конечно, окинул взглядом мой наряд.

Очень короткое темно-фиолетовое платье-бюстье с корсетом на талии, который утягивал эту самую талию и подпирал снизу грудь, чтобы та торчала настолько вызывающе, насколько это было возможно. Край декольте проходил прямо над сосками, и я все время боялась, что их темно-розовый ореол появится в зоне видимости. Но и без этого половина груди была на виду, будто я так и напрашивалась на приключения.

По нижней кромке платья, которая едва прикрывала ягодицы, невесомым пушком белели страусиные перья. И довершали картину до ужаса вульгарные колготки в черную сетку и черные лаковые лодочки на шпильках. «Просто плати и трахай», как мысленно я обозвала свой образ. При этом моей осанке и надменному выражению физиономии позавидовала бы любая леди.

– Здесь самообслуживание, или официант подойдет? – спросила я, махнув хвостом.

Иван залип в мои глаза, которые благодаря стрелкам стали в два раза больше.

– Садись уже, – нетерпеливо сказал он и потушил сигарету о хрустальную пепельницу.

Я грациозно села напротив него. Идеально ровно выпрямила спину, то есть и выпятила и без того выпяченную грудь. Но босс упорно на нее не смотрел. Он махнул официанту. Потом я заказала себе капучино с миндальным молоком. А когда официант ушел, мы молча уставились друг на друга.

– Ну как тебе здесь?

– Отлично. Солнце, море. Мальчики. А вам как?

– Мне кажется, я тебе сразу сказал, что у нас все на ты.

– Ну, это в офисе. Но мы же на нейтральной территории.

– Тем более.

– Хорошо. Так как тебе тут?

Он кивнул.

– Неплохо. Люблю солнце в декабре.

– А как ночь? Все понравилось? – не выдержала я.

– Да. Я отлично выспался.

– Я… тоже крепко спала.

Он усмехнулся. И конечно я знала, о ком он подумал. И о чем.

– Парень-хостес довел меня до номера и спал рядом.

– Я не прошу деталей, – оборвал он меня, и я почувствовала себя глупо. Я тут оправдываюсь перед ним, будто виновата в чем-то, а он еще и слушать не желает.

Он закурил. Я пила свой капучино. Меня уже бесил мой наряд, боевое настроение куда-то улетучилось. Я понимала, что выгляжу просто дешевкой рядом с этим голубоглазым Джеймсом Бондом в идеальной белой футболке с едва заметным тиснением.

– Могу я задать тебе один вопрос? – вдруг спросил он и усмехнулся уголком рта. – Он просто мучает меня.

– Да, конечно, – я застыла, покоренная его вниманием и доверительным тоном. Я снова превратилась в кролика перед удавом.

– Почему ты приехала сюда?

Я потерялась в его глазах на миг, потом уставилась на пенку в своей чашке.

– Все просто, – я подняла глаза, набравшись решительности, – я одна. У меня никого нет. Уже давно. И мне захотелось внимания. Вот так банально.

Его брови взлетели вверх.

– У тебя? Никого нет? Никогда бы не подумал.

– Наверное, никто так не думает. Потому у меня никого и нет. Повышенная конкуренция невидимых конкурентов. Точнее, несуществующих, – я пожала плечами.

– Я, кажется, как-то видел тебя в центре, в кафе. Ты была не одна.

Ого… Я порылась в памяти. Ах да, была попытка возобновить общение с Олегом. Я тогда заказала лавандовый раф, а у Олега руки тряслись, когда он получил счет. Вот же скряга… Больше мы не виделись.